– Вы уже бывали там? – спросил я, удивляясь, почему с призраками никто не поговорил раньше и не попросил их уйти.
– Да, но только раз, когда еще был учеником. Мой наставник усмирял неугомонного морского духа, который не давал покоя всему побережью. Покончив с этим, мы проходили мимо могил на холме, и я почувствовал, что там кто-то есть, потому что, несмотря на теплую летнюю ночь, вдруг стало очень холодно. Мой учитель, однако, продолжал себе идти, и я спросил его, почему мы не остановимся и не разберемся с тем, кто там бродит.
«А зачем? – ответил он. – Он никому не причиняет беспокойства. Кроме того, некоторые призраки остаются на земле, потому что у них тут есть незаконченные дела. Так пусть они ими и занимаются». Я не понял, что он тогда имел в виду, но, как обычно, учитель оказался прав.
Я попытался представить себе Ведьмака учеником. Он тогда был много старше меня, потому что сначала учился на священника. Хотелось бы мне знать, каков был его наставник – человек, взявший такого взрослого ученика.
– Как бы то ни было, – продолжал Ведьмак, – совсем скоро мы пойдем к холму Хейсхем, но до этого нам нужно еще кое-что сделать. Ты догадываешься что?
Я вздрогнул, понимая, что он собирается сказать.
– Разобраться с девчонкой, вот что. А для этого нужно знать, где она прячется. Как мне кажется, в развалинах дома Лиззи. Что скажешь?
Я собирался возразить, но он так пристально смотрел на меня, что, не выдержав, я опустил взгляд. Не мог я ему лгать, и все тут!
– Да, скорее всего, она там, – промямлил я.
– Парень, нельзя допустить, чтобы она тут болталась. Она опасна, очень опасна. И, следовательно, должна сидеть в яме. Причем чем скорее она там окажется, тем лучше. Поэтому давай-ка начинай копать…
Я поднял на него взгляд, не веря своим ушам.
– Послушай, парень, я понимаю, это трудно, но другого пути нет. Наш долг – защищать жителей Графства, а эта девчонка всегда будет представлять собой угрозу.
– Но это несправедливо! – воскликнул я. – Она спасла вам жизнь! И мне тоже, еще раньше, весной! Все, что она делала, в конце оборачивалось к лучшему. У нее добрые намерения!
Ведьмак вскинул руку, велев, чтобы я закрыл рот.
– Не трать попусту слова! – сурово заявил он. – Я знаю, что она помешала сжечь на костре не только меня, но и других людей. Однако она освободила Лихо, а я скорее умер бы, чем отпустил на свободу этого мерзкого демона, чтобы он творил свои злые дела. Все, делай, что я сказал, и давай покончим с этим!
– Но если мы убьем Лихо, Алиса освободится! Получит еще один шанс!
Лицо Ведьмака покраснело от гнева, в тоне послышались угрожающие нотки.
– Ведьма, использующая магию приживалы, всегда опасна, а со временем, повзрослев, становится несравненно более смертоносной, чем те, кто использует магию костей или крови. Однако обычно приживала – это просто летучая мышь или жаба, маленькое, тщедушное создание, лишь со временем набирающее силу. А теперь подумай только, что сделала эта девчонка! Связалась с Лихом! И воображает, будто это он подчиняется ее воле!
Она умная, и отчаянная, и способна на что угодно. И да, самонадеянная тоже! Но если даже Лихо умрет, на этом все не закончится. Если позволить ей расти на свободе и стать взрослой женщиной, из нее получится такая ведьма, каких Графство еще не видывало! Нужно разобраться с ней, пока еще не поздно. Я наставник, ты ученик. Иди за мной и делай, что тебе сказано!
С этими словами он повернулся ко мне спиной и решительно зашагал к дому. Сердце у меня упало, но я пошел следом, взял лопату, мерную планку, и мы направились прямо в восточную часть сада. Там, меньше чем в пятидесяти шагах от темной ямы, где сидела Костлявая Лиззи, я начал копать новую яму, восьми футов глубиной и четыре на четыре в сечении.
Только после захода солнца Ведьмак наконец остался доволен моей работой. И когда я выкарабкивался, сердце у меня ушло в пятки, потому что Костлявая Лиззи сидела в яме совсем рядом.
– На сегодня все, – сказал Ведьмак. – Завтра утром пойдем в деревню и найдем местного каменотеса.
Каменотесу предстояло зацементировать края ямы и вмазать в цемент тринадцать железных прутьев, которые должны помешать ведьме сбежать. Все время, пока каменотес будет работать, Ведьмаку придется охранять его от своего домового.
Когда я устало потащился к дому, хозяин положил мне на плечо руку.
– Ты выполнил свой долг, парень. Большего никто не может потребовать. Хочу сказать тебе, что пока ты более чем соответствуешь тому, что обещала мне твоя мама…
Я изумленно поднял на него взгляд. Как-то мама написала ему письмо, где говорилось, что лучшего ученика, чем я, у него никогда не было и не будет, но он не любил вспоминать об этом.
– Продолжай в том же духе, – снова заговорил Ведьмак, – и когда придет мое время уходить на покой, я буду уверен, что оставляю Графство в надежных руках. Надеюсь, это немного поднимет тебе настроение.
Ведьмак всегда скупился на похвалу, и это было из ряда вон – услышать от него такое. Наверно, он просто пытался развеселить меня, но я никак не мог выкинуть из головы Алису и яму. Боюсь, даже похвала не помогла.
Той ночью я никак не мог уснуть, поэтому бодрствовал, когда все произошло.
Поначалу я подумал, что внезапно разразилась гроза. Послышались рев, свист… Казалось, весь дом дрожит и сотрясается под ударами ураганного ветра. Что-то с ужасной силой врезалось в мое окно, раздался треск стекла. Охваченный беспокойством, я встал на постели на колени и отдернул занавеску.
Большое подъемное окно состояло из восьми толстых, неровных стекол, так что и в лучшие времена сквозь него не очень-то много было видно. Однако в небе висела половинка луны, и я сумел разглядеть, как качаются и ходят ходуном верхушки деревьев – как будто их за стволы трясет целая армия рассерженных великанов. Три из моих стекол пошли трещинами. На мгновение возникло искушение потянуть за веревку и приподнять нижнюю половину рамы, чтобы лучше видеть, что происходит. Однако потом я сообразил – что-то тут не так. Какая может быть гроза при такой-то ясной луне? Нет, это на нас кто-то напал. Неужели Лихо? Выходит, он нашел нас?
Потом прямо откуда-то сверху раздался грохот, как будто кто-то с силой колотил тяжелым кулаком по крыше. Слышно было, как черепица отваливается и разбивается о плитняк, выложенный по краю западной лужайки.
Я быстро оделся и бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Задняя дверь была распахнута, и я выбежал на лужайку, прямо навстречу ветру, такому сильному, что я едва не задохнулся. Даже сделать хотя бы шаг против ветра было трудно. И все же я заставил себя идти, медленно, одну за другой переставляя ноги и стараясь не жмуриться под напором бьющего в лицо воздуха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});