Читать интересную книгу Байкеры - Николай Романов

Кей чувствовал, что ее движения подчиняются странному ритму, природа которого стала ему понятной, когда он решился открыть глаза. Кока-Лола обнаружила в листве щель, сквозь которую ей видна дорога. Когда ей хотелось посмотреть на продолжающийся погром, о чем свидетельствовали долетавшие до ушей Кея крики, она вытягивала шею и приподнималась, едва не соскакивая. Но тут же вспоминала о Кее и немедленно возвращалась, заставляя его сжимать зубы и шептать проклятия. Это было не всегда приятно. Она доставляла ему боль.

Стоило крикам усилиться, как она убыстряла темп, и Кей едва успевал отвечать ей взаимностью. Его движения заставляли ее выгибать спину и выпячивать грудь, от которой Кей не мог отвести взгляд и которую сжимал, стараясь не потерять контроль над собой и не сдавить ненароком так, чтобы из двух тяжелых полушарий не брызнула ярко-красная кровь.

Кей видел над собой небо и пролетавших высоковысоко птиц. Одна из них присела на веточку, покачалась, разглядела людей, испуганно затрепыхала крыльями, пытаясь взлететь. Птица исчезла, но через мгновение вернулась обратно и привела с собой еще пяток своих сестер. Все с любопытством уставились на извивающуюся спину Кока-Лолы.

Приближался тот самый момент. Кока-Лола сжала руль крепче, поддала скорости и Кей начал всерьез опасаться, как бы она, увлекшись, не нажала клаксон. Еще не хватало, чтобы на гудок слетелось воронье и обнаружило их двоих в интересной позиции на роскошном байке. Такой позор не пережить. Впрочем, их и так не собирались оставлять в живых.

Кока-Лола прибавила скорости. Зарулив на шоссе порока, сейчас она обгоняла ХаДэ и всех его железных собратьев, эта маленькая плохая девчонка. Порок нестерпимо сладок. Как капельки пота, скользившие по ее колышущейся груди. Капельки замирали на набухших сосках и шлепались на лицо Кея, который едва успевал ловить губами горячие росинки.

Кей слегка отстранился, чтобы навсегда запомнить ее сумасшедшие глаза, длинные ресницы и упрямый подбородок. Девушка истолковала это по-своему. Судорожно вздохнув, она вонзила острые когти в плечи Кея и еще сильнее вдавила его измученное ласками тело в байк. Мокрая седельная кожа отчаянно взвизгнула. Вероятно, Кока-Лола всерьез вообразила, что она, Кей и байк слились в одно целое и в это мгновение отчаянно нарезают по шоссе. Она нагнулась, словно уходя на поворот, и едва не упала. Байкер с трудом удержался, чтобы не заорать от пронзившей его острой боли.

Каким-то одним из своих ста чувств Кока-Лола почувствовала неладное и сбавила обороты. Но теперь уже Кей вошел в вираж и не мог остановиться. Его поршень конвульсивно бился внутри Кока-Лолы, напрягаясь и взбивая в пену ее кипящее раскаленное масло. Поршень вырос до гигантских размеров. Девчонке грозила опасность оказаться разорванной пополам. Да она сама хотела этого. И потому отчаянно стиснула Кея внутри себя. Байкер еле слышно взвыл от нахлынувших на него ранее неведомых ощущений.

Жара. В кустах душно. Вдвоем они выпили весь свежий воздух, что еще оставался между ветвями до их приезда. Кей взмок, он скользил по лакированному боку байка, но не сдавался. Его вулкан привычно сработал.

Кей сильнее сжал Кока-Лолу, ощущая под ладонью неистовое биение ее сердца. Все кончилось, но он не решался убрать руку. Он был уверен, что ее сердце пробьет грудь и выскочит наружу.

Кока-Лола вдавила Кея в сиденье, вытянувшись и открыв рот в безмолвном крике, вбирая плоть Кея в себя до самой груди. В душной зеленой камере Кей ощущал сладкий запах девичьей влаги, изливающейся на него и стекающей по коже прямо на терпеливо сносящего такие штуки ХаДэ.

Девушка растянулась на Кее, и он поглаживал ее спину, словно искал хвост дикой кошки. Хвост, за который ее можно оттаскать: нашла время для любви!

Утомленной любовью Кока-Лоле почудилось, что машина исходит жалким криком, вопит от острой боли, призывает на помощь, как живая. Девушке казалось, что воронье клевало железо тяжелыми блестящими клювами, неопрятные птицы царапали краску крючковатыми когтями, били по дырявым глазницам окон грязными черными крыльями, надувая грудь, топорщили перья и хищно косили глазом.

Кока-Лола прижалась к Кею, словно это ее лупили и царапали. Она все-таки почувствовала себя слабой. Такие моменты редки. Кей помнил их все, храня в памяти и изредка перебирая, как фотографии.

…Так же внезапно, как появились, так же шустро байкеры смылись, оставив после себя картину, похожую на детскую комнату, как ее находят родители, задержавшиеся на работе.

Из покореженной машины не доносилось ни звука.

Воронье разбежалось по байкам и сорвалось, подчиняясь основному, которого Кей не разглядел. Один из них, в старом милицейском шлемаке, замешкался, отчаянно насилуя кикстартер ногой, обутой в разбитый ботинок с рваными шнурками. Драндулет отказывался заводиться. Байкер матерился, поминая «кардана мать», безуспешно возобновляя попытки. Внутри мотоцикла что-то бессильно проворачивалось и замолкало. Проворачивалось и замолкало.

За спиной у ворона заурчало, и он обернулся, чтобы увидеть, как прямо на него из кустов прет Кей на Харлее. Кока-Лола вприпрыжку бежала позади, уворачиваясь от веток и прикрывая ладошкой лицо.

Тяжелый упитанный Харлей врезался в тощую самоделку. Стоявший позади байкер попытался отскочить, но не успел, и его отшвырнуло в сторону Ботинок слетел с ноги и шлепнулся на середину дороги. Милицейский шлемак откатился на обочину.

Парень валялся без сознания. Второй раз Кею выпал шанс взять «языка», и второй раз он перестарался. Кей развернул байк и велел (сейчас не до церемоний) Кока-Лоле вытащить из карманов ворона все. Девушка с брезгливой миной выполнила приказ и свалила найденное в седельную сумку. Ей не понравилось шарить по чужим карманам, но нелепо возражать Кею посередине пустого шоссе в компании контуженного паренька и с перспективой встретить его приятелей, если те решат вернуться.

— Едем, — Кей терпеливо ждал, пока Кока-Лола займет свое место. — Есть надежда, что его приятели примут нас за него. Черт знает, где они сейчас. Главное — близко не подходить. Они вычислят чужака по звуку двигателя. «Чопанье» Харлея отличается от тарахтения оппозита так же, как трефы от пик.

Огибая разбитую машину, Кей заглянул в салон. Людей не видно. Никто не шевелится. Замер от страха или же помер по той же причине. Вероятно, если кто и есть живой, то завален фанерными ящиками и необъятными клеенчатыми сумками.

На спасательную операцию времени не оставалось. ХаДэ вырулил на середину дороги и старательно наматывал километры, стремительно удаляясь от металлического гроба, который человек надевает на себя по собственному желанию, изнывая от нетерпения поскорее принять смерть на свежем воздухе.

Они ехали минут пятнадцать. Кока-Лола молчала. Когда воронье и ХаДэ разделяло немало километров, Кей притормозил и огляделся. Требовалась передышка. Заброшенная автобусная остановка подходила для этого как нельзя кстати. Скамейка цела, и на том спасибо.

Кея одолевал противный озноб. Но он не признался бы в этом никому. Даже ХаДэ. Потому Кей и остановился, чтобы байк не уловил дрожь пальцев хозяина.

Кей разогнулся, энергично помахал руками, достал сигареты и закурил. Кока-Лол а получила свою неизменную банку с газированным напитком и прислонилась к седлу ХаДэ, не торопясь потягивая холодную влагу.

— Джентльмены удачи?

Кей не торопился отвечать. Его захватило мистическое настроение места. Кея словно накрыло прозрачным колпаком. Но это только кажется. На самом деле с обратной стороны колпака собрались огромные люди и рассматривают его, Кея, тыча в стекло пальцами-бревнами. А он мечется, как беззащитный таракан на кухонном полу, готовый принять мученическую смерть под домашним тапком.

Будочка автобусной остановки, когда-то покрашенная в белый и сохранившая на себе ржавую символику олимпийских игр, так долго находилась здесь, что сама стала ломтиком природы. Лес вплотную подступил к дороге, чей асфальт потрескался и пропустил наружу, из влажной земли к теплому воздуху, нетерпеливую молодую поросль кустарников — младших родственников растительности, буйно облепившей обочины дороги, стены остановки и даже крышу ветхой будочки, придав ей сходство с домиком садовника в старинном поместье, хозяева которого состарились вместе с постройками.

Лес нависал над дорогой. Казалось, стены лесного коридора опасно накренились и скоро обрушатся, навсегда похоронив под собой узкий путь, проложенный людьми для того, чтобы дружить, любить и убивать друг друга с максимальным удобством и скоростью.

Высоко, у края стен, посередине широкой голубой полосы, засело жаркое солнце, иссушившее траву вдоль дороги, но напитавшее сладким соком ягоды, которыми лакомилась Кока-Лола, осторожно срывая по одной с высоких травинок.