– Простите, – сказал я, поскольку больше ничего придумать не мог, слишком мал был запас иностранных слов.
– Не простите прощения, – ответил человек за столом, – это мне вы понадобились, это я помешал вам идти по вашим делам.
И все, как ни странно, даже при моем малом словарном запасе было понятно.
– Дело в том, – продолжил он, – что, насколько я могу предположить, именно вы, Леонид, сумели сохранить каким-то непонятным мне способом образ действующей системы на… – он, словно бы, брезгливо поморщился, – как вы говорите, лигокристаллах, – системы чуждой и опасной. Это так? – и он глянул на меня криво, боком, мельком.
– Да вы… Какое… дело? – выдавил я нечто невразумительное, потому что, с какой бутерброд этакий, стати? И здесь, и этот лже-бухгалтерский тип, заманивший меня нарукавниками?
А он вывернул голову, и уже не боком и мельком, а снизу, пристально, посмотрел мне прямо в глаза своими – коричневыми, нездоровыми, выцветшими, скошенными к вискам:
– Я могу и не знать точно, ведь вы все это прикрыли, но я… чую.
Точно, чует. Этот – точно чует. И ноздри-то у него на месте – длинные, узкие, злобные, прямо вздрагивают.
– Так то, что вы сохранили – уничтожьте! – говорит он и даже привстает, опираясь на стол желтыми пальцами. – Оно не принесет пользы, не даст нового, только принизит то, что уже есть или может возникнуть. И… засушит, все, до чего сможет дотянуться.
А дальше он произнес фразу, которую я, вроде бы, поначалу и не узнал: «И тогда нам уже не будет свойственно то полное и всепоглощающее чувство…».
Я, совершенно сбитый с толку, молчал.
А он еще раз также настырно и резко повторил:
– Мы боролись с ними долго, нам почти удалось их добить. Те остатки систем, что вы сохранили – следует уничтожить. Сделайте!
И сверлит меня глазами, и с такой ненавистью!
И тут, когда дело коснулось того, что у меня есть, на что я делаю ставку, того, что я собственными руками… А если дело касается таких сторон, я плюю на все эти дурацкие ощущения – пустой автобус, чудные экспонаты, красноватый след от непонятной лампы, и всякие скошенные взгляды сбоку. Я просто действую, как на Ледострове. И все сверхстоящие – за меня, по регламенту.
И я ему говорю:
– Так, господин. Сотрудник, скажем, музея. Я вот сейчас иду и обращаюсь к нашему торговому представителю. И – в консульство. И – в руководство выставочного концерна. А потом, вы совершенно неизвестное, непредставленное мне лицо, касаетесь вопросов собственности моей компании – не важно какой: существующей на самом деле или только гипотетической, материальной или эфемерной – и приказываете мне ее уничтожить?
– Собственность? Ах да, теперь еще и собственность. Что ж…
Человек со злобными глазами и ноздрями поднялся из-за стола, быстро повернулся к полкам, потер, как бы в задумчивости, пальцем корешок папки и внезапно шагнул в открывшуюся дыру в стене.
Я, как болван, постоял еще возле стола в этой затхлой коморке, попытался разглядеть, что там было написано, на этих измятых листках бисерным почерком, но так ничего и не разобрал. А потом, видно, от раздражения, взял один листок, свернул его и засунул в верхний карман пиджака, как когда-то засовывал в архиве изрисованные калечки.
Автобус, снова пустой, стоял у дверей музея. У шофера из-под брезентовой кепки с непомерно длинным козырьком, торчал кое-как перевязанный хвост курчавых рыжих волос, автобус он вел рисково – никто, кроме него, по этим несерьезным улочкам, так резво не скакал.
Но мне уже надоело дергаться, чихать я хотел на рыжего шофера. А чтобы не думать об этом дурацком событии, я вспоминал ту давнюю детскую историю. И видел перед собой шелушащиеся щеки, сопливый нос соседского хлопчика и слышал это его: «А вот может этой ерунды где-то и вовсе нет, а здесь у нас – навалом! И ты скажи – почем там ее можно будет продать?»
Почем я продам то, что у меня запасено? Почем? И – кому?
52
Барокамера
Максим не унимался. Анпилогову уже очень хотелось пойти обедать. Коллеги потянулись к ресторану. Там было намечено много, расставлены таблички с именами – кто рядом с кем сядет, и Леник должен был занять место с необходимыми ему людьми, чтобы впаривать им и впаривать эту бутер-итерную ассоциацию.
Но Максим все говорил.
– А как так получилось, что в тот момент, когда все находились в полной растерянности, рушились академические институты, люди уходили торговать на вещевые рынки, вы, даже не приостановив своей деятельности по сборке, с тем же составом людей, создали единственное в своем роде программное обеспечение – как вы его назвали по старой привычке – КЛ14-111, в просторечье – прок, организующий деятельность любого мало-мальски предприимчивого человека.
– Да ладно вам, господин Сокулер, – не выдержал Анпилогов, – что о нем говорить. Всего-то обычная бухгалтерская программа с небольшим набором аналитики, ее в те времена, как говорится, «только извозчики не писали». Да исуществуют примеры куда более успешных продуктов, вот, скажем бухгалтерские программы моего коллеги Сережи Курулиева. Сейчас у нас – куда более интересный цикл решений – КЛ14-115, версия С… Ну, это же общеизвестно. В решении используется и наше «железо». Мы – партнеры ряда малазийских компаний, поставляющих элементы…
– Спасибо, я читаю ваши пресс-релизы. Но любого, даже не сведущего человека весьма удивило бы, что ваша простейшая бухгалтерия с аналитикой – оказалась столь успешной.
– Что ж тут необычного? – деланно удивился Анпилогов, – Просто у меня очень приличные математики в команде, была создана удачная модель работы компании в условиях переходного периода. Рассмотрены многие ситуации, применены различные методики оценок. Я, как известно, покупал права на использование разработок различных мировых поставщиков, все лицензионно чисто – уже не раз проверяли.
– Да ладно вам, Леник, – вдруг грубо, панибратски проговорил Максим Сокулер, и Анпилогову даже показалось, что он скрипнул зубами.
Но лица Максима Анпилогов не видел, писака отвернулся, и только рука с белесыми вкраплениями продолжала исступленно мять сигарету в пепельнице. Но почему-то по положению головы Сокулера, по повороту шеи и расслабленности затылка, Анпилогов решил, что выражение лица Максима не изменилоcь, и было тем же – презрительно бесстрастным. – Ладно вам, Леник. Ну, купили вы эти приложения, ладно… Но вы же и базы данных купили, а там – бездна информации, самые разные показатели, опыт работы небольших компаний с нуля до процветания в самых разных странах мира, в самых разных условиях. И ведь всю эту кашу требуется еще и обработать, и адаптировать к нашим пенатам, и подключить пакеты с отечественным законодательством. Да здесь требуется супермашина класса С, а не то, что вы, как говориться, собирете «на коленке».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});