Рольф вспомнил о Дафни и о том унижении, которое ему пришлось испытать, когда она отвергла его предложение руки и сердца, и о той пучине отчаяния, в которую поверг его ее отказ, и… твердо решил не озвучивать перед Кассией этих своих мыслей. О некоторых вещах из прошлого лучше не вспоминать, лучше, наоборот, забыть о них как можно скорее.
— Когда мне пожаловали титул графа за заслуги перед троном, то вместе с титулом я получил поместье в Сассексе. Во время гражданских войн Рэйвенвуд сильно пострадал, и весь последний год я лично занимался его реконструкцией.
— И это единственная причина?
— Да, это единственная причина.
— И за это вас прозвали ссыльным графом? Как-то нелепо.
— В светском обществе всегда было много охотников раздувать из мухи слона. — Он посмотрел на ню. — Вам, думаю, это хорошо известно.
— Порой я жалею о том, что не могу поступить так, как поступили вы: просто взять и уехать и больше никогда здесь не показываться… — Она собрала бумагу и карандаши. — Но, похоже, эта мечта так и останется невоплощенной.
С этими словами она поднялась и вышла из комнаты. «Столько пессимизма в такой юной девушке, — подумал Рольф, провожая ее глазами. — И как ее жаль за то, что она никогда не осмелится осуществить свои мечты. Боится?»
Но Рольф знал также и то, что подобное состояние души Кассии не беспочвенно. Ведь основную часть жизни она прожила нелегко.
Рольф вдруг ощутил сильное желание понять те мечты, которые Кассия так близко принимала к сердцу и одновременно в осуществимость которых так мало верила. Понять и каким-то образом помочь ей воплотить их в жизнь.
Рольф не видел Кассии до самого вечера, хотя много думал о ней после их разговора. Сидя за столом в кабинете ее отца, он размышлял о том, какими могут быть ее мечты и как их можно попытаться реализовать. К бумагам, присланным Пенвидди, он так и не прикасался.
Он очнулся, когда часы пробили восемь. Опаздывать на бал-маскарад не входило в его планы. Рольф понимал, что необходимо поторапливаться, иначе им не удастся проникнуть на бал незамеченными в толпе прочих гостей и придется входить в зал, когда все взоры будут обращены на них. В этом случае им трудно будет заниматься тем, ради чего, собственно, они и собрались посетить этот маскарад: исподволь понаблюдать за вельможной публикой.
В четверть девятого Рольф решил узнать, отчего задерживается Кассия.
Едва вступив на лестницу, он поймал краем глаза какое-то движение наверху.
— Я как раз хотел узнать, почему вы так… Кассия стояла на лестнице выше него. На ней было белое шелковое платье с блестками в стиле древнегреческих богинь. Напудренные волосы были собраны в некое подобие короны на голове, и через них была пропущена нитка мелочно-белого жемчуга. Шелковая белая маска закрывала верхнюю половину ее лица. За ней еле угадывались ее глаза. По шее и плечам были рассыпаны блестки, искрившиеся при свете канделябра и придававшие всему ее облику что-то неземное.
— Боюсь, я несколько подзабыл древнюю мифологию, миледи, так как понятия не имею, кем вы нарядились.
— Разве это не видно, милорд? Я Дике, одна из дочерей Зевса и Фемиды, одна из трех богинь времен года. Вместе со своими сестрами Эвномией и Иреной я стерегу облачные врата Олимпа и слежу за тем, чтобы в мире царили спокойствие и порядок. Символизирую «Справедливость» и также являюсь богиней зимы. Мне этот образ подходит, как никакой другой, не находите?
Рольф не смог удержаться от улыбки, по достоинству оценив ее находчивость в выборе маскарадного образа:
— Значит, вы решили, что пришла пора принять вызов общества и достойно ответить на него. — Он поклонился ей. — Неплохо, миледи.
Кассия спустилась по лестнице вниз и приняла его протянутую руку.
— Поначалу мне хотелось одеться девушкой, которую приносят в жертву, но потом передумала. Среди присутствующих на балу дам будет слишком много таких, кто в жизни как раз и является жертвой. Полагаю, мне не пристало смеяться над ними. Затем я подумала было одеться леди Макбет и даже Клеопатрой, но они убивали посредством яда. К сожалению, я не нашла во всей истории человечества ни одной известной женщины, которая бы совершила убийство при помощи ножа… Наконец после некоторых раздумий и сопоставлений мне все же удалось создать самый подходящий образ. — Она присела в изящном реверансе. — Леди Зима во плоти.
— Браво, миледи!
Кассия выпрямилась и окинула его изучающим взглядом:
— А вы, милорд? Кого вы изображаете в этом черном и исключительно зловещем наряде?
— При выборе костюма лично я руководствовался больше сплетнями и слухами, нежели легендами. Говорят, что во время гражданских войн существовала некая группа лиц, которые, работая в стане врага, на деле способствовали реставрации монархического строя. Этих людей прозвали, насколько мне известно, Ночными Сторожами за их черное одеяние и способность скрытно маневрировать в сумерках.
— И вы полагаете, что эти Ночные Сторожа всего лишь плод досужих вымыслов? Но вы так рассказываете о них, будто сами принадлежали к этому тайному клану.
Рольф лишь улыбнулся, не отвергая и не подтверждая ее догадки:
— Доказательств того, что они существовали, нет, а поскольку настоящие имена их никому не известны, можно лишь гадать о том, были они в действительности или нет.
Карета с Рольфом и Кассией проехала через освещенные факелами ворота со стороны Кинг-стрит — самым популярным в народе въездом во дворец, и пристроилась к длинной череде таких же карет, прибывших в Уайтхолл. Они вошли в ярко освещенный Банкетный зал и затерялись в толпе гостей в маскарадных костюмах. Музыканты сыграли первые такты. Это был сигнал к началу танцев. Тотчас же разряженные гости, столпившиеся в беспорядке в зале, отхлынули к стенам и окнам, освобождая пространство в центре. Передвигаться в такой толпе было почти невозможно, но Рольф решительно взял Кассию за руку и повел за собой.
— Итак, миледи, — негромко проговорил он, когда им удалось-таки найти более или менее свободное местечко, откуда к тому же хорошо просматривался весь зал, — начнем знакомиться с наиболее заметными членами королевского двора.
Кассия прищурилась и стала внимательно приглядываться к гостям, пытаясь угадать под масками их лица.
— Так… Под балконом, на котором расположились музыканты, в костюме древнеримской богини войны Беллоны стоит Барбара Палмер, леди Каслмейн. Впрочем, как мне помнится, с ней вы уже знакомы.
— Официально вы не успели меня представить, так как были заняты тем, что преподносили ей урок вежливости, о котором я никогда не забуду. Впрочем, ее я действительно знаю.