и поговорить. — Вот был у меня случай один. Собрались мы как-то хорошей компанией завалиться в один знатный кабачок. «Весёлый кабатчик» называется. Хотя все его не иначе, как «Весёлым кабанчиком» звали. Хозяин держал повара-иллирийца, а эти мастера умеют молочного поросёнка готовить так, что и ножа не надо. Клянусь, сам видел, как повар запечённого поросёнка разделывал ребром глиняной тарелки. Я его спрашиваю…
— По всей видимости, это тот бедолага, что прошёл заставу перед нами, — шептал Руфус, не поднимая головы. — Не добрался, выходит. Жаль парня.
— … зачем, мол, тарелкой-то? Что, ножа нет? А он мне, значит, отвечает, что нож-то есть, куда ж без ножа. Только вот когда тарелкой, так всякий гость видит, какой поросёнок вышел нежный. В общем, заказали мы поросят, вина тоже. Если разобраться, самое…
— Из всех порождений, которые я знаю, только моховик старается утопить жертву в болоте, — продолжал бормотать экзорцист. — И сейчас эта тварь сидит в засаде и ждёт нас. Головой не верти, но старайся очень внимательно осмотреть кусты. Он точно где-то там.
— …знатное вино, оно в таверне «Орденская честь», хотя, как мне кажется, не лучшая это слава для Ордена, чтобы его честью таверну называли. Но в «Кабанчике» и впрямь доброе винцо водилось, если к хозяину подход иметь. Принесли нам кувшин… — Ник на мгновение запнулся, затем продолжил, старательно выговаривая слова. — Стало быть, принесли кувшин, только мы разлили по кружкам, как заваливается в кабак один наш приятель, Михас. Я соседа в бок толкаю, мол, видишь, кто заявился? А он мне — «вижу его, не слепой же».
— Молодец, соображаешь. Далеко?
— А Михас нас не замечает. Стоит в дверях, только глазами во все стороны зыркает. Хотя между нами шагов-то с десяток, от силы.
— Огненный шар сделать сумеешь? — Ник, сосредоточившийся на своей речи, едва разобрал еле слышно заданный вопрос.
— Ну, Михас — он всегда такой. Я-то сумею найти нужного человека в толпе, а он только и может, что смазливых служанок высматривать. Правда, в этом он дока, ничего не скажешь. Со служанками у меня опыта маловато.
— Ничего, живы будем, будет и опыт. Силы только в шар вложи побольше. Сейчас я шуметь стану, а ты, как будешь готов, сразу и бей, — Гордон вытащил из мешка какую-то блестящую вещицу и резко заговорил в полный голос. — Ох ты, ну слава светлой Сирилл, я уж думал, возвращаться придётся. Без этой штуки, друг мой Николаус, нам у монолита делать нечего было бы. Так что ты там говорил насчет вина-то? Я, помнится, в этом «Кабанчике» когда-то бывал. Так скажу как на духу, хуже той кислятины, что мне там подали, была разве что…
Он не договорил. Ник вскинул руку, с пальцев сорвался комок огня и, с каждым мгновением увеличиваясь в размерах, рванулся к кустам. Метнул огненный шар и экзорцист. Две вспышки полыхнули почти одновременно, одна, как и говорил юный дер Торрин, в десятке шагов впереди, вторая — не более чем в пяти шагах у него за спиной. Правда, вспышка впереди была раза в четыре ярче.
— Уф… — Руфус мазнул рукавом по лбу. Жёсткая кожа куртки не слишком подходила для таких дел, но смахнуть заливающий глаза пот кое-как удалось. — Слава Сирилл… Это ж надо, в такую ловушку забрести. Никогда не слышал, чтобы моховики парами охотились. Не любят они друг друга. Вернее, они вообще никого не любят. На вкус, разве что.
Ник поднёс руку к самым глазам, перевел взгляд на дёргающееся в столбе пламени приземистое существо, состоящее словно из одних только перекрученных корешков и веточек, затем снова поглядел на руку. Пальцы явственно дрожали.
Огонь постепенно опадал. Магическое пламя затушить непросто, но здесь, в болоте, ему просто нечем было кормиться. Тщедушные тельца порождений Зла уже распались жирными чёрными хлопьями, ближайшие кусты дымились, но лесного пожара можно было не опасаться.
— А мне и правда необходимо было нести эту чушь?
Руфус пожал плечами. Признаться, сейчас он и сам чувствовал себя не слишком хорошо. Ведь, если разобраться, с Ника спрос невелик, он в болоте, небось, впервые в жизни. А вот опытному экзорцисту попадать в подобные ловушки негоже.
— Моховик бегать не любит. Подойди мы к нему шага на три — точно утянул бы или тебя, или меня. Одна радость, не слишком эта тварь сообразительна. Если б догадался, что мы его заметили, наверняка напал бы. Гать узкая, от его рук особо не увернёшься, а схватит — уже не выпустит. И меч мой не поможет, тут топор бы, а лучше алебарду. Но решил, что мы просто тут разговоры разговариваем, а затем дальше пойдём, прямо к нему в лапы. А второй, что к тебе со спины подбирался, поначалу больше думал, как нам обратную дорогу перекрыть. Он-то поумнее оказался, почувствовал что-то, начал ближе подползать. Так что вовремя ты…
— И ты тоже.
— И я, верно. Ну, с почином тебя, Николаус дер Торрин. Считай, первое порождение Зла уничтожил.
— Довольно просто вышло, — хмыкнул юноша.
Не понять, чего в этой реплике было больше — скромности и нежелания выпячивать своё столь удачно проявленное мастерство или же, напротив, гонора вроде «да мы, маги по крови, и не такое сумеем». Руфус надеялся на скромность, хотя деньги на это не поставил бы.
— Моховик здесь не самая опасная тварь, — вздохнул он, снова забрасывая мешок за спину, — есть и похуже. Его сила в неприметности и скрытности. Сумей его заметить издалека, шагов хотя бы с тридцати — и тебе нечего опасаться. Если моховик бросится в атаку, сумеешь его спалить прежде, чем он до тебя дотянется. А вот если не увидишь вовремя… Я бы посоветовал, гуляя по болоту, держать заклинание огненного шара наготове, если не всё время, то хоть сколько сможешь. Устал — дай заклинанию развеяться, но и сам на месте стой, отдыхай. Да, утомляет это весьма, но усталость — она только здоровому помеха, а покойнику, сам понимаешь, ни бодрость, ни усталость уже не интересны.
Он внимательно оглядел кусты, окончательно переставшие дымиться, словно ожидал приметить ещё одного притаившегося болотного уродца, затем двинулся вперёд.
Монолит и в самом деле оказался совсем недалеко. К магическому месту болото подступать не отваживалось, поэтому путники выбрались на