– Позвольте мне объяснить суть лечения, – сказал Донатти.
– Вы не понимаете, – произнес Моррисон с напускным спокойствием. – Мне не требуется лечение. Я решил от него отказаться.
– Нет, мистер Моррисон, это вы не понимаете. У вас нет выбора. Когда я сказал, что лечение уже началось, я говорил истинную правду. Мне показалось, у вас была возможность в этом убедиться.
– Вы – сумасшедший, – удивленно протянул Моррисон.
– Нет, я – прагматик. Позвольте изложить вам все детали лечения.
– Пожалуйста, – согласился Моррисон. – Только имейте в виду, что как только отсюда выйду, я куплю пять пачек сигарет и выкурю их все по дороге в полицейский участок. – Он вдруг сообразил, что грызет ноготь большого пальца, и заставил себя опустить руку.
– Дело ваше, но мне кажется, вы измените свое решение, когда получите полную картину.
Моррисон промолчал и сел, сложив руки на груди.
– В первый месяц вы будете находиться под неусыпным контролем наших оперативников, – сообщил Донатти. – Кое-кого из них вам удастся заметить, но наверняка не всех. Наблюдать за вами будут постоянно. Постоянно! Если вы закурите, мне тут же позвонят.
– И тогда, судя по всему, вы притащите меня сюда и проделаете тот же трюк, что и с кроликом. – Моррисон пытался говорить с издевкой, но чувствовал, как его охватывает леденящий ужас.
– Вовсе нет, – возразил Донатти. – Место кролика займет ваша жена.
Моррисон лишился дара речи.
– А вы, – продолжил Донатти, улыбаясь, – будете наблюдать за ней в окошко.
Оказавшись наконец на улице, Моррисон бесцельно бродил больше двух часов в каком-то оцепенении. День был отличным, но он этого не замечал. Перед глазами стояла омерзительная улыбка Донатти.
«Дело в том, – пояснил тот, – что практическая проблема требует практичных решений. И вы должны понимать: мы действуем в ваших собственных интересах».
Он рассказал, что фирма «Больше не курим» была своего рода некоммерческой организацией, основанной человеком, чья фотография висела на стене. Этот джентльмен чрезвычайно успешно занимался несколькими «бизнес-проектами», включая игровые автоматы, массажные салоны, подпольные лотереи и бойкие (хоть и нелегальные) поставки наркотиков из Турции в Нью-Йорк. Морт Минелли по прозвищу Трехпалый был заядлым курильщиком, выкуривавшим по три пачки сигарет в день. Лист бумаги, который он держал в руках, был медицинским заключением с диагнозом рак легких. Морт умер в 1970 году, передав все активы «семьи» акционерному обществу «Больше не курим».
«Наша цель не заработать деньги, а просто покрыть текущие расходы, но главное, конечно, это помощь ближнему. К тому же статус некоммерческой организации позволяет значительно сэкономить на налогах».
Концепция «лечения» была ужасающе проста. Стоит Моррисону нарушить запрет на курение в первый раз – и Люсинду привезут в комнату, которую Донатти называл «крольчатником». Второе нарушение – и в «крольчатнике» окажется сам Моррисон. После третьего нарушения они с Люсиндой окажутся там вместе. Четвертое нарушение будет свидетельствовать об устойчивом нежелании сотрудничать и потребует более сурового наказания. Оперативник отправится в интернат к Элвину и займется мальчиком.
«Представьте, – говорил, улыбаясь, Донатти, – как ужасно это будет для парнишки. Он же ничего не поймет, даже если ему объяснят. Он будет только знать, что ему больно из-за папы. И ему будет очень страшно».
«Мерзавец! – беспомощно произнес Моррисон. – Жалкий, грязный мерзавец!»
«Поймите меня правильно, – продолжал Донатти, сочувственно улыбаясь. – Я уверен, что до этого не дойдет. Сорок процентов наших клиентов вообще не подвергались никакому наказанию, поскольку ни разу не срывались, и только десять процентов допускали более трех нарушений. Разве эти цифры не обнадеживают?»
Моррисона они не только не обнадеживали, но приводили в ужас.
«Конечно, если вы нарушите запрет в пятый раз…»
«Что тогда?»
Донатти расцвел:
«Вы окажетесь в «крольчатнике» вместе с женой, вашего сына изобьют во второй раз, и жену изобьют тоже».
Моррисон, утратив всякую способность соображать, бросился через стол на Донатти. Для человека, казавшегося благодушным и расслабленным, тот проявил удивительное проворство. Он резко подался вместе со стулом назад и ударил Моррисона ногами в живот. Дик отлетел и, согнувшись, закашлялся, не в силах вдохнуть.
«Сядьте, мистер Моррисон! – мягко произнес Донатти. – Давайте поговорим как разумные люди».
Отдышавшись, Моррисон подчинился. Этот кошмар не мог продолжаться вечно.
Донатти сообщил, что в фирме существуют десять степеней наказания. Шестое, седьмое и восьмое нарушения влекли за собой новые посещения «крольчатника» (с увеличением силы тока) и жестокие избиения. После девятого нарушения сыну Дика сломают руки.
«А после десятого?» – спросил он пересохшими губами.
Донатти печально покачал головой:
«Тогда мы сдаемся, мистер Моррисон. И вы войдете в два процента клиентов, не поддающихся исправлению».
«Вы действительно сдаетесь?»
«В определенном смысле. – Он открыл ящик и достал «кольт» 45-го калибра с глушителем. – Но даже в этом случае мы гарантируем, что и те, кто не поддается исправлению, никогда больше курить не будут», – добавил он, улыбаясь и глядя в глаза Моррисону.
В тот вечер по телевизору показывали полицейский боевик «Буллит», который очень нравился Синди, но через час непрестанных вздохов Моррисона и его ерзанья на месте она не выдержала.
– Да что с тобой не так? – поинтересовалась она во время очередной заставки телекомпании.
– Ничего… Вернее, все! – раздраженно отозвался он. – Я бросил курить.
– И когда? – рассмеялась она. – Пять минут назад?
– С трех часов дня.
– Ты что – действительно не курил все это время?
– Да, – подтвердил он и снова принялся грызть ноготь большого пальца, хотя и грызть-то уже было нечего.
– Какой же ты молодец! Но как ты решился?
– Ради тебя, – ответил он, – и… и Элвина.
Ее глаза расширились от удивления, и она даже не заметила, что закончилась реклама и показ фильма возобновился. Дик редко говорил о сыне. Синди подошла, бросила взгляд на пустую пепельницу, стоявшую справа от него, и заглянула ему в глаза:
– Ты правда бросил курить, Дик?
– Правда, – подтвердил он, мысленно добавив, что если он обратится в полицию, то тут же заявится банда головорезов и «разукрасит» ей лицо.
– Я так рада! И даже если у тебя ничего не получится, мы оба очень тронуты твоей заботой.
– Думаю, получится, – заверил он жену, вспомнив, как кровожадно вспыхнули глаза Донатти, когда он нанес удар ему в живот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});