Читать интересную книгу Unknown - air

Одно из качеств, которое мне нравилось в Финне, – что он очень простой и готовый на все ради семьи, работы или друзей. Похоже, это не относилось к девушке, на которой он был женат двенадцать часов часов, влюблен в течение дня, и которая могла от него залететь.

Но тут же вспоминаю, почему мне это в нем так нравилось – потому что именно так воспитывали и меня. Заботиться о других. Не пугаться ответственности. Решать проблемы. И, как говорил мой папа бесчисленное количество раз, «беспокойство – это еще не подготовка».

Поэтому на рассвете я еду к родителям проверить, убедиться или, по словам папы, стать навязчивой мухой.

Папа уже встал, но толком не проснулся и ел хлопья, глядя в окно, поэтому я взбегаю по лестнице и забираюсь к маме в постель. Я не хочу посвящать ее в свои проблемы, зная, через что она каждый день проходит, но она все же мама, которая нуждается в крепких объятиях.

У нее еще не выпадали волосы, но я уже оплакивала их. Я унаследовала папину оливковую кожу, но мои рыжие волосы были от мамы, и сейчас они были рассыпаны по всей подушке, такие же длинные и густые, как я помню с детства. Ее волосы были ее главным достоинством на пике ее карьеры. Однажды она даже снималась в рекламе шампуня, и я любила ее дразнить, ведь они были очень блестящие и пышные.

– Доброе утро, Тюльпанчик, – спросонья бормочет она.

– Привет, Пантин.

Она хихикает и утыкается лицом в подушку.

– Ты никогда от меня не отстанешь с этим, да?

– Ага.

– Гонораром от этой рекламы мы оплатили…

– Папины камеры, которые он использовал при сьемке «В западне», – заканчиваю я за нее. – Это помогло ему заключить контракт с «Юниверсал» для «Виллоу Раш», за который он получил Оскар.

Это правда. Мамина работа оплачивала папину, именно так мы и двигались вперед, и каждый этим гордился, не смотря на то, что мой папочка самый гордый мужчина на земле. Мама была из богатой семьи в Пасадене. А папа сын матери-одиночки. Но его никогда не заботило, что его карьера пошла в гору, благодаря имени и связи с Маделин Вега. После того как любовь всей его жизни стала его женой, для папы имели значение только три вещи: что мама взяла его фамилию, как сделать ее счастливой и чем бы им двоим заниматься в жизни.

– И почему парни такие придурки? – спрашиваю я.

Она смеется.

– Ни разу не слышала, чтобы ты расстраивалась из-за парня. Я уже начала было волноваться.

– Волноваться, что я интересуюсь девушками?

– Нет, – смеясь еще громче, отвечает она. – Это было бы еще полбеды. Я переживала, что ты стала хладнокровной пожирательницей мужчин.

– Делаю, как папа, – зарываясь лицом ей в волосы, объясняю я. Не смотря на обычные шампунь и крем для лица, сейчас она пахнет по-другому – не плохо, а просто иначе – это результат химиотерапии и других процессов, происходящих с ее телом. Не то чтобы я думала об этом каждый час, но иногда это обрушивается, как снег на голову, и я понимаю, что мама больна, и мой мир теперь не такой, каким был два месяца назад. – Просто раньше я никого не воспринимала всерьез.

– Ты имеешь в виду, пока не появился Финн?

– Ага.

Она поворачивается ко мне лицом.

– Что случилось?

Я рассказываю ей – без подробностей – как мы встретились, как мне нужно было отвлечься, и как он меня слишком отвлек. Рассказываю о настоящих чувствах, о наших признаниях в любви. Она уже знала о возможной сделке с Сальваторе, но не знала о последствиях.

– Милая, – говорит она и кладет свою теплую руку мне на щеку. – Ты всегда поступаешь по велению сердца. Но партнерство начинается в самом начале. Я снималась в рекламе, чтобы помочь папе, но это решение мы приняли вместе.

– Я понимаю, почему Финн расстроился, и я его не виню, – отвечаю я. – Но вот чего я до сих пор не понимаю – это почему он не мог уступить и понять, что это хорошая идея, или хотя бы обсудить ее со мной. Я же не подписывала контракт в Сэлом. Он всего лишь заинтересовался. А Финн просто взял и отказался.

– А как, думаешь, поступил бы папа, если бы я пришла после отснятой рекламы Pantene и отдала ему чек со словами: «иди покупай свои камеры, милый»?

Застонав, я зарываюсь лицом в подушку.

– Черт возьми.

– По какому поводу выражаемся? – интересуется папа в дверях, отпивая кофе из кружки.

– Твоя дочь учится строить отношения, – отвечает мама.

Он фыркает.

– Наконец-то.

– Вы, двое, уже закончили со всей этой ерундой? – вставая с кровати, спрашиваю. – Я очень занята и нужно еще сделать кучу важных дел.

– Ты сегодня работаешь? – кричит папа, пока я спускаюсь по лестнице. По его тону можно понять, он думает, что нет.

Я останавливаюсь на третьей ступеньке и, пока папа не видит, в спину посылаю ему убийственный взгляд.

– Нет! – отвечаю я.

– Позвони Финну! – кричит папа. – Он мне нравится!

***

Проблема в том, что я не хочу звонить Финну. Хочу поехать в Канаду, врезать ему по яйцам и уехать домой. Он ведет себя, как большой ребенок, и то, как он уехал из города, лишь доказывает, какая он задница. Руки чешутся отправить ему по почте посылку с пластмассовым палтусом, последним фильмом Сальваторе на DVD и упаковкой тампонов.

Я официально оставила свою стажировку в NBC, и, клянусь, кажется, никто даже не заметил, что я ушла. А если и заметят, будут говорить «Дитя Голливуда не способна даже к работе в офисе». Сальваторе арендовал для меня офис в его здании в Del Mar, и я ему пообещала, что я буду самой лучшей офисной девочкой из тех, кто у него был. Он посмеялся и сказал, что это здорово, но вот только я бывать с ним в Лос-Анджелесе как минимум три раза в неделю, поэтому с подобными обязанностями будет справляться кто-то другой.

Эта новость была, как гром среди ясного неба: он не только взял меня на работу, но еще и в качестве своего ассистента. В NBC меня знали, как подающую кофе девочку, а теперь я деловая женщина, правая рука одного из главных продюсеров Голливуда. Но папа даже глазом не повел, когда я ему об этом сообщила.

– Я знал, что это всего лишь вопрос времени, – сказал он мне и подарил улыбку, от которой я почувствовала себя самой яркой и красивой звездой на небосклоне.

Но даже с началом работы, недели, полной телефонных переговоров, налаживанию контактов, выбору мебели в офис… все это время без Финна было очень странным. Я уже готова была тысячу раз ему позвонить и рассказать, как прошел день, или поделиться своими впечатлениями от работы с Сэлом.

Но как только я доставала телефон из сумочки и замечала отсутствие его звонков и сообщений, мне удавалось перебороть желание вернуть его обратно.

Спустя неделю после его отъезда, Сальваторе упомянул его за обедом:

– Твой парень достаточно…

Я указываю на него вилкой.

– Финн не мой парень.

Сэл поднимает руки, будто сдается.

– Хорошо, хорошо, просто друг Финн – так лучше? – это так банально. Он боится, что ремонт лодки будет стоить дороже, чем плата за аренду во время сьемок, и сказал, что пока не сможет с нами работать, но кое-что предложил и согласился быть нашим главным консультантом в «Бескрайнем Горизонте».

– Да? – не могу точно сказать, мое безумно колотящееся сердце означает восторг, что Финн все-таки собрался и позвонил Сальваторе, и будет участвовать в проекте, или же меня пугает, что я превращусь в настоящую размазню, как только его увижу.

– Мы встретимся с ним на следующей неделе и осмотрим несколько лодок, – Сальваторе смотрит на меня, когда я роняю вилку на тарелку.

– На следующей неделе? Сьемки же начнутся не раньше апреля.

– Ты уже работаешь на меня, Тюльпанчик, – напоминает мне Сальваторе, называя меня ласковым и принятым в нашей семье прозвищем, чтобы немного сгладить свой тон. – Ты мне там понадобишься. У тебя какие-то проблемы с поездкой в Канаду?

– Очевидно, наши личные проблемы с Финном никак не касаются профессиональных вопросов. Прости, Сэл. Мне нужно немного времени. Я справлюсь.

Он выпячивает подбородок и ведет себя, как настоящий крестный:

– Хочешь, я набью ему морду?

– Нет, пожалуйста, не лишай меня удовольствия сделать это самой.

Я откусываю сэндвич, жую и глотаю. И решаю не говорить, где именно мне нравится, чтобы находилось лицо Финна.

– Боже, надеюсь, ты не совершаешь ошибку, втягивая меня в эту работу, – говорю я. – Конечно, я знаю этот бизнес, но ты уверен, что не хотел бы работать с более…

– У меня хватит опыта для нас обоих, – уверяет он, пожимая плечами и насаживая на вилку стручковую фасоль. – Ты знаешь, как тут все устроено, и я могу обучить тебя работать именно так, как мне нужно. Мне нравится твой твердый характер, и как быстро ты учишься. Сейчас тяжело найти подходящего человека, особенно такого умного, преданного и напористого, как ты.

Некоторое время я с обожанием смотрю на Сэла.