Читать интересную книгу Великий диктатор (СИ) - Alex Berest

- Дядя Антон. А ты же гальванер? Не хочешь на нашем заводе по своей специальности поработать? Наш управляющий, хочет электрическое освещение сделать. Сумеешь?

К моему предложению бывший флотский электрик отнесся с опаской. Пришлось сбегать за отцом в управу и объяснить тому, что разыскиваемый нашим управляющим-англичанином специалист уже в нашем селе. И осталось только убедить его поступить к нам на работу. Отец понял меня верно и пошёл вербовать электрика, прихватив с собой за компанию нашего полицейского.

Вот так у меня оказалась ткань, которую я планировал пустить на медицинские маски. Сестра сначала не поняла что я от неё хочу. Но, по мере моего рассказа о возможности заразиться гриппом находясь рядом с кашляющим и чихающим человеком, и о том как маска может от этого уберечь, полностью прониклась идеей. После недолгих проб и ошибок ей удалось сшить двухслойную маску с ушными петлями. Ввиду отсутствия резинок я решил не заморачиваться и с завязками как на давних советских ватно-марлевых повязках.

Вечером, после ужина долго объяснял родственникам зачем это нужно носить на лице. Но убедил только женщин. Отец же, прихватив одну из пошитых моей сестрой масок, пошёл советоваться с нашими врачами и священником.

В итоге, через три дня мне пришлось в церкви, с кафедры нашего пастора, рассказывать односельчанам про маску и её защитные свойства. Затем выступали наши молодые врачи, которые подтвердили народу, что даже в глубокой древности, носили маски при эпидемиях чумы. После наших выступлений отец Харри донёс до глав семейств, которые в основном и присутствовали в церкви, что власти села: староста, врачи и он сам, обязывают всех до окончания карантина носить подобные маски и регулярно их кипятить и менять.

А затем мать и сестра стали показывать как шить эти «мумми-маски». «Мумми-маской» мама обозвала мою придумку в первый же вечер.

- Мы в масках такие же кругломордые, как твои муммики, - заявила она нам с сестрой, покрутившись перед зеркалом несколько минут в пошитой Анье маске.

И это название прижилось. Когда мои сказки стали печатать отдельными книгами, почти все в селе прочитали их. Кому-то понравилось, кому-то нет, но то, что в нашем маленьком Яали живёт настоящий писатель, которого печатают в книгах, знали все и этим очень гордились и хвастались перед жителями других населенных пунктов. Поэтому и название «мумми-маска» прижилось в селе и округе.

На следующий день после моего выступления в церкви, в Улеаборгской вечерней газете, была напечатана статья о масках и их защитных свойствах, которую написал отец моего капрала Ялмара Стрёмберга. А ещё через неделю об этом событии сообщили и остальные финские издания. В другое время никого не заинтересовала бы подобная новость, но, в связи с тотальной цензурой прессы со стороны администрации генерал-губернатора, даже эта новость, просочившаяся через карантин, вызвала интерес.

По моей просьбе Анья сшила мне маску из черной ткани с пришитой к ней зубастой улыбкой.

Поначалу народ от меня шарахался в испуге, но затем, разобравшись, что это просто маска, многие стали заказывать за малую денежку Анье подобные. Как-то так получилось, что всех своих родственников, кроме деда Кауко, я этой маской уже напугал, и они к ней привыкли. А дед, пропадая целыми днями на кирпичном заводе, её ещё не видел. Вот с ним я и столкнулся однажды в тёмной прихожей, когда приволок связку поленьев и вываливал их к остальным.

- Аааааа! - заорал дед при виде меня, а, точнее, моей маски. И толкнул меня в сторону кухни.

Наверное хотел ударить, но расстояние между нами было маленькое, поэтому просто оттолкнул. Но мне хватило и этого. Я, прижимая к груди веревку от поленьев, улетел как воздушный шарик. Упав на пол, я вскочил и, содрав маску, заорал:

- Деда! Ты что? Это же я!

- Ах ты, маленький чертёнок! Напугал меня до колик! Да я тут чуть не усрался! Хуорапэнникка! Мутсиннуссия! - перешел он к тяжёлой ругани, обозвав меня и сукиным сыном и уродом и до меня, наконец, дошло, что он реально, страшно перепугался. - Да я тебя сейчас! - он подхватил мою тушку за шиворот и поволок куда-то к кухонным полкам. - Сейчас я из тебя нечистого изгоню! - с этими словами, он подхватил с полки трехгоршковую бутыль со святой водой и, выдрав зубами бумажную пробку, стал меня из неё поливать, приговаривая: - Сейчас, сейчас я из тебя эту дурь выбью. Нравиться над дедом издеваться? Значит и понравится, когда дед тебя проучит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я пришибленно молчал, пыхтел и отфыркивался от струи воды, когда дед стал меня поливать из бутыли, но когда услышал про издеваться и проучит, понял, что в эту игру можно играть и вдвоём.

- Ааааааа! - заорал я на пределе громкости моих связок и запрыгал.

- Аааа! - от неожиданности дед заорал вместе со мной и выпустил мой шиворот и бутылку, которая с громким и звонким хлопком разбилась о пол.

- Аааа! Хвост! Хвост отвалился! Аааа! - я потряс перед дедом мокрой веревкой, с помощью которой недавно принёс в дом дрова, и швырнул её в лицо деда.

- Ааааа! - дед на автомате поймал веревку и, испугавшись ещё больше, попытался её отбросить от себя, но она зацепилась за его серебряный браслет, который он постоянно носил на руке.

Пока дед воевал с моим «хвостом», я улизнул к себе в мансарду и принялся баррикадировать двери подручной мебелью и хламом, что скопился у меня в комнате. Как оказалось, вовремя. Дед, разобравшись, что это простая веревка, пришел меня наказывать. Но я ему не открыл. Выломать двери он тоже не сумел и в ответ заблокировал мою дверь снаружи, посадив меня по домашний арест. В коем я и провёл почти двое суток, снабжаемый водой и продуктами остальной роднёй через окно по спускаемой мной верёвке.

…..

Эпидемия гриппа закончилась буквально через месяц после того, как у меня отвалился «хвост». Наказывать меня дополнительно, после ареста, не стали. Но время от времени родные вспоминали про эту историю и подшучивали над дедом Кауко.

За все время эпидемии единственным человеком, умершим от гриппа в нашем селе, оказался Отто Макела, учитель финского языка и литературы. Который отказался от ношения маски. Чем ещё больше укрепил мнение моих односельчан в полезности «мумми-маски». На должность учителя финского языка пришла жена нашего пастора, а вот литературу она преподавать не могла, даже не знаю почему. И я с одноклассниками остался без обязательного изучения «Калевалы».

Ну, у меня это не последний год обучения, ещё найдут нам учителя. А если и не найдут, то я горевать не буду. Я успел ознакомиться с текстом этого финского эпоса ещё до отправления меня в школу и ничуть не горел желанием, заучивать этот бред наизусть. Прав был отец, народные руны «Кантелетар» имеют куда больше смысла. Хотя и тот, и другой эпосы вполне искусственны. Оба собрана и переработаны до современных текстов шведом Элиасом Лённротом. А уж чего он мог туда додумать своего — одному Вяйнямёйнену известно.

…..

- Спасибо, господин секретарь, что согласились встретиться с нами, - Леопольд Мехелин пожал протянутую руку Каарло Юхо Столбергу, секретарю финского сената.

Присутствующие в кабинете Ээро Эркко, Пер Свинхувуд, Сантери Алкио и Кристиан Сибелиус, поочередно поздоровались с высокопоставленным чиновником. После нескольких минут разговоров о погоде и о новой симфонической поэме «Финляндия» композитора Яна Сибелиуса, чей младший брат Кристиан находился сейчас в их тесной компании, Каарло Столберг решил всё-таки выяснить причину зачем его сюда пригласили.

- Господа, мне отрадно видеть представителей четырех партий вместе. Как будто дни раскола остались позади и наши патриоты опять выступают совместным фронтом. Но для чего здесь я? Вы же знаете, что я придерживаюсь сугубо консервативных взглядов.

- Я здесь, не как член Шведской народной партии, - поспешил расставить все точки над «i» Кристиан Сибелиус. - Я здесь сугубо как медик.

- Даже так? Удивлён и уже заинтересован. Господин Мехелин, что заставило вас всех здесь собраться, да ещё и Сибелиуса пригласить, как медицинского эксперта?