и расскажу обо всех подозрениях насчет Элис и книги. Я больше не могу притворяться, что это не имеет значения.
— Давай не будем бежать впереди паровоза, — заметила Керри. Сью могла предъявить серьезные обвинения, но доказательств у нее на руках не имелось, если Биллингс не готов передать книгу и если она вообще все еще у него. — Поговори с девочкой, — предложила Керри. — Посмотри, готова ли она все рассказать. Если нет, ну что ж, будем действовать по-другому.
Сью кивнула.
— Хорошо. Я прямо сегодня это сделаю и позвоню тебе не позднее завтрашнего утра. Мне нужен твой номер телефона. — Сью покраснела. — Мне очень жаль, что мы не поддерживали связь, но такова жизнь. — Она пожала плечами. — Большую часть времени ты чем-то занята.
— Да, так и есть. — Керри опустила руку в карман и достала визитку, потом передала ее Сью. — Есть еще один момент. — Боже, как ей не хотелось это говорить, но одноклассница вопросительно смотрела на нее, ожидая продолжения, и Керри произнесла: — Мне нужно, чтобы ты пока молчала про мое появление здесь. В принципе, поскольку моя дочь учится в школе с Кортес, я не должна участвовать в деле.
— Может, я биологически и не являюсь матерью, но знаю, как должна поступать хорошая мать, — заявила Сью. — Какой бы ты была матерью, если бы не стала участвовать в деле?
Хороший вопрос.
17
Полдень
Брайтонская академия Седьмая авеню Бирмингем
Они говорили о ней.
Тори уставилась на поднос с обедом. Девочка не могла есть. Она почти не спала прошлой ночью. Сегодня утром, когда мама спросила, как она, Тори соврала, что все в порядке. На самом деле нет. Да и как оно может быть?
Брендал мертва.
Мама хотела, чтобы Тори сегодня осталась дома у тети Дианы. Керри снова заверила Тори, что она сама и другие детективы со всем разберутся. Не нужно беспокоиться. Однако Тори не могла прекратить беспокоиться. Девочка знала, что если не покажется в школе, то те, кто ее обсуждают, придумают что-нибудь похуже. Она не могла дать им дополнительные поводы.
Тори нужно быть сильной.
Сегодня всех собрали вместе и объявили новость, как будто бы кто-то не знал.
Знали все.
Все считали, что дочь Керри имела какое-то отношение к случившемуся.
Тори не смела поднять голову и снова лишь украдкой бросила взгляд на Сару и Элис. Они сидели рядышком и перешептывались. Тори знала, что говорят они о ней. В противном случае девочки уселись бы за ее стол. Они с Сарой были лучшими подругами с детского сада. Сара всегда садилась с Тори. Всегда.
Тори не сомневалась, что Сара и Элис видели ее, когда шли с подносами от раздачи, но притворились, будто не заметили одноклассницу. Они уселись за стол вместе с двумя ботаниками, которые никогда ни с кем не садились и даже ни с кем не разговаривали. Ботаники сидели с одной стороны длинного стола, а Сара с Элис с другой.
Двое дополнительных психологов, которых пригласила школа, прогуливались по столовой и спрашивали детей, не хотят ли они с ними поговорить, не нужно ли им что-то обсудить.
Тори не могла с ними разговаривать. Ни с кем. С мамой тоже не могла. Не хотела обсуждать тайну. Нет-нет.
Тогда как Элис много что могла рассказать — Саре.
«И Элис знала». Она поклялась, что Сара тоже знает.
Они бросали взгляды на Тори, даже не пытаясь скрыть, что говорят о ней. «Как эти девочки могут быть такими зловредными?»
Тори смотрела на еду, которую не смогла бы проглотить, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Ей хотелось, чтобы Амелия все еще была жива. Тори могла с ней говорить. Она могла что угодно рассказать Амелии. Тори так ее не хватало.
В течение прошлого года рухнула вся ее жизнь. Вначале ее бросил отец, ушел в новую семью. Он звонил очень редко. Когда звонила сама Тори, он всегда был очень занят, поэтому говорил с ней минуту или две. У отца родился еще один ребенок, мальчик, которому сейчас было три месяца. Времени на Тори у него не находилось. Подумав об отце, девочка сразу же почувствовала себя плохо. С другой стороны, отец позвонил ей вчера вечером и разговаривал с ней целый час. Он скучал по ней, беспокоился за Тори и хотел, чтобы она приехала сразу же после окончания учебного года. Отец пытался. Так сказала мама, но у самой Тори долго не складывалось такого ощущения, в особенности в прошлом году.
А убийство Амелии было еще хуже. Даже после этого ее мама продолжала все время работать. Тори на самом деле не нравилось проводить столько времени в доме тети Дианы. Она любила тетю, но та всегда была очень грустная.
В дополнение ко всему в этом году у Тори стали еще появляться прыщики вместо роста груди. Никто не останавливал на ней взгляд. Взглянут — и отворачиваются. Теперь люди смотрели на Тори, поскольку подозревали, что она имела отношение к случившемуся с несчастной Брендал.
Сейчас она еще теряла лучшую подругу.
И, будто этого всего было мало, так Тори сегодня утром провалила контрольную по алгебре. Никогда раньше она не проваливала никакие контрольные. Она училась только на «А»![13] Всегда висела на красной доске. Хотя и не в этот раз.
Она провалила эту контрольную.
Тори отодвинула поднос. Она больше не могла смотреть на еду. Ей становилось дурно от ее запаха.
Тори никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой.
Зачем она вообще старалась быть милой с людьми? Зачем так напряженно занималась, чтобы получать хорошие оценки?
Она — лузер. Уродливый, слишком тощий лузер с прыщиками на лице.
Тори спросила на днях у Элис, что та думает про ее прикид, и Элис не захотела ей отвечать. Наконец Элис призналась, что смотрится он на Тори плохо, ведь она слишком тощая. Ей нужно заняться прической и начинать краситься.
Тори пожалела, что спросила.
Она переживала из-за многих вещей. Больше всего о том, что хорошо относилась к Элис.
Ей хотелось, чтобы Элис никогда не приходила в их школу.
Тори обвела взглядом столовую. На нее смотрел кто-то с каждого столика. Элис и Сара продолжали шептаться о ней. Тори даже не требовалось слышать их слова. Она видела, как дети на нее поглядывали, и им было плевать, что Тори это видела.
Ей хотелось домой.
Куда угодно, лишь бы вон.
Кто-нибудь, кроме мамы, будет по ней скучать, если Тори исчезнет?