Доктор. Прекратите, Патрик!
Патрик. Нет, доктор, надо проверить! И у лакеев есть нервы…
Доктор. Проверим иначе… (Подошел к доспехам рыцаря, висевшим на стене, снял меч, шлем.) Поднимитесь наверх, Патрик, и скажите этому великану, что рыцарь Ланцелот приехал… Вы поняли? Приехал и готов с ним сразиться… Если, конечно, этот Глюм спустится вниз и обговорит условия поединка… Вы меня поняли?!
Патрик (радостно). Разумеется, доктор!.. О, я чувствую — вы наведете здесь порядок! (Достал откуда-то трубу.) Разрешите трубить сигнал?
Доктор. Это необязательно…
Патрик. Нет! Все должно быть как на настоящих турнирах!
Радостно трубя, Патрик двинулся к выходу. Через секунду откуда-то издалека и сверху послышался ею голос: «Великан Глюм! Доблестный рыцарь, сэр Ланцелот принимает твой вызов!» В окнах появились ликующие лица горожан. Доктор испуганно оглядывается. Грянула песня.
ПЕСНЯ ГОРОЖАН
Труба трубит! Сигнал зовет!Толпа валит гурьбой.Наш славный рыцарь ЛанцелотОпять выходит в бой.Огнем играет медный шлем,И с золотом шитье.Всегда при нем, на горе всем,Огромное копье!
Припев:
Да здравствуют наши традицииСражаться при всей амуниции!!
Как хорошо, что стали вновьТурниры воскрешать.Пускай рекой польется кровь,Пусть кости затрещат!Пусть череп лопнет пополамИ полетят мозги!!Ведь надо же когда-то намИх показать другим!!!
Припев:
Да здравствуют наши традицииСражаться при всей амуниции!..
4. БОЙ С ВЕЛИКАНОМ
Открылась дверь, вошел невысокий полноватый человек с печальными глазами. Его сопровождает Патрик.
Патрик. Джентльмены, разрешите вас представить друг другу. Мистер Глюм. Великан. (Жест в сторону Доктора.) Сэр Ланцелот.
Глюм. Доблестный рыцарь, я рад, что вы приняли мой вызов! Надеюсь, поединок наш будет честным и бескомпромиссным!
Доктор (отложив меч). Я не люблю глупых шуток, мистер Глюм. Я приехал драться с великаном. Вы же — человек среднего роста… Футов шесть, не больше…
Глюм. Пять футов восемь дюймов… И все-таки, сэр, я действительно великан. Самый настоящий! Понимаю, в это трудно поверить, но это так… Я опустился…
Доктор. Каким образом?
Глюм. Если хотите, расскажу.
Доктор. Только коротко…
Глюм (печально). Хорошо…
Доктор. Садитесь к столу… (Дворецкому.) А вы, Патрик, задерните шторы… Нечего на нас глазеть!
Патрик задернул шторы, к явному неудовольствию глазеющих зрителей.
Глюм (заискивающе). И, если можно, рюмку вина…
Патрик вопросительно посмотрел на Доктора, тот кивнул. Патрик ушел за вином, недовольно ворча…
Доктор (рассматривая Глюма). Давно пьете?
Глюм. Давно… Но это не пьянство, это — лечение… Впрочем, разрешите все по порядку… Так вот, сэр Ланцелот, я на самом деле великан, хотя сегодня в это трудно поверить. Другое дело мой отец, Глюм-старший. В нем было двести футов росту, он был выше Дублинского собора. Это казалось святотатством, и местный епископ требовал, чтобы отец ходил согнувшись… Бедняга так и проходил всю жизнь, словно больной радикулитом… Родом он был из Бробдингнега. Это — страна великанов, описанная Свифтом… Вы, конечно, читали о ней?
Доктор. Предположим. Дальше.
Глюм. Отец попал в Англию во время кораблекрушения и прожил здесь недолго, мучительно страдая… Сначала его показывали в цирке как диковину, потом зрелище всем надоело, и отца бросили на произвол судьбы… Он очень тосковал, просился назад в Бробдингнег, но ему никто не мог предоставить нужного корабля… Так он мыкался, перебиваясь случайной работой перетаскивал камни в горах, прочищал трубы в высоких зданиях… Последнее время служил маяком в гавани. Целыми ночами простаивал у причала, держа огонь на вытянутой руке. Здесь и погиб во время сильной грозы. Молнии, сэр, всегда выбирают высокие объекты… Черт возьми, где же Патрик? Можно ли так долго ходить за рюмкой?
Появился Патрик с подносом.
Патрик. Потише, сэр! Здесь не пивная! Пришли на поединок, так ведите себя прилично…
Глюм. Да, да, извините! (Залпом выпил вино и продолжал.) Так вот об отце. Незадолго до смерти он женился на высоченной англичанке… «Высокая Анна» — может, читали в газетах?.. Ну, неважно. Важно, что в результате этого странного брака появился на свет я — Глюм-младший, полувеликан, полуангличанин, несчастнейшее существо. Несчастье мое состояло еще и в том, что, кроме огромного роста, родители наградили меня непомерным мозгом, из-за чего я начал стремительно развиваться… Разговаривать начал пяти дней от роду, причем сразу на нескольких языках. Писать, читать, считать стал в колыбели. Курс гимназии прошел за три дня, колледж — за месяц, через год, занимаясь исключительно самообразованием, достиг уровня знаний члена Британской академии… Сначала это восхищало соотечественников, потом стало раздражать… Непомерно развитый мальчишка оскорблял достоинство седовласых ученых. А я продолжал углубляться в науки, открывал законы и истины и тут же понимал их несостоятельность и необходимость новых законов и новых истин… «Ибо умножая знания, умножаем скорбь…» А тут еще я начал расти не по дням, а по часам, поднимаясь фут за футом над уровнем сограждан. Скоро я уже наблюдал свою землю с высоты птичьего полета… Я видел, как она прекрасна, как живописны ее холмы и горы, но я видел и как ее губят, как жгут леса, как бездумно бороздят наделами без всякого плана и мысли, как люди убивают друг друга из-за куска земли… Сэр, у великанов, к сожалению, все чрезмерно зрение, слух, совесть… Каждый выстрел отзывался в моих ушах, каждая смерть рвала на части мое сердце…
Я решил сделать страну счастливой… Мне казалось, я знаю, как помирить всех и в чем смысл бытия… Я пошел к королю. Он меня не принял… Сэр, прикажите Патрику принести еще рюмочку… Мы подходим к печальному моменту! Патрик. Это уже лишнее, сэр! Доктор. Принесите, Патрик!
В окно стали стучать. Патрик недовольно приоткрыл штору.
Патрик. Тихо! Спокойно! Скоро начнут! Я говорю — скоро! Разминаются… (Задернул штору; ворча удалился.)
Глюм. Король меня не принял! Он сказал, что не намерен выслушивать чьи-то советы, глядя снизу вверх… Я сказал, что готов упасть перед ним ниц. Но король сказал, что советы снизу ему не интересны… И вообще, сказал король, неужели в Англии не найдется смелого рыцаря, который бы проучил этого выскочку?..
Так мне объявили войну! Десятка полтора рыцарей двинулись в поход на великана. Я бы мог их положить одним ударом руки, но это были мои соотечественники… Я понял, что сильный должен уступить! Пусть, подумал я, погибну, но хоть этим принесу славу отчизне… Я вышел на бой с рыцарями!
Он встал из-за стола и принялся расхаживать по комнате. Доктор напряженно наблюдал за ним.
Рыцари оказались бездарными! Их кони сбрасывали седоков, их стрелы летели мимо, их копья даже не пробивали моих штанов… Король направил мне тайное письмо: «Перестань позорить Британию! Уезжай отсюда на все четыре стороны!» Я написал: «Ваше величество, это — моя родина! Я хочу принести ей пользу… Не гоните меня! Я сделаю для нее все, что вы прикажете!» Король ответил запиской: «Тогда не валяй дурака, стань таким, как все!!»
Вошел Патрик, поставил перед Глюмом новый бокал вина.
Патрик. Это последний, сэр! Больше не просите. (И, отойдя в сторонку, принялся слушать беседу.)
Глюм (с отчаянием). ИТАК, Я СТАЛ УМЕНЬШАТЬСЯ!! (Выпил вино.) Это самое страшное из всех наказаний. Всякий знает, как трудно взбираться наверх, но обратный путь всегда тяжелей… Не спрашивайте, как я это делал. Специальная гимнастика, диета, разнообразные поклоны, приседания… Я спускался вниз, как по тропинке, фут за футом, ежедневно приближаясь к уровню сограждан.
С головой было труднее всего, но тут помог алкоголь. Ежедневный трехкратный прием алкоголя, и ты очищаешь свою башку от ненужных знаний и мыслей… Первый год я с трудом забывал все то, что усвоил в академии, затем пошло легче… За месяц я забыл колледж, за неделю — гимназию… На забывание философии ушло дня три, на историю — сутки… Потом на эту… как ее… ох, господи… В общем, ее забыл почти без напряжения часа за два…
Одним словом, постепенно превратился в нормального господина средних размеров. Устроился здесь, в Дублине, нашел службу в одной конторе, неплохо зарабатывал: женился, построил домик… Отличный домик, сэр, маленький, с участком… И вдруг… этот декан Свифт начинает звонить в колокол и собирать безумных…