Читать интересную книгу Страж Либерилля - Владимир Корн

Я думал о том, что мы изменились. Как мы себя чувствовали после того, как впервые побывали в перестрелке? Всех трясло от пережитого. А сейчас стоим себе, подшучиваем друг над другом, а невдалеке валяется шесть трупов.

— Почему они были уверены, что мы еще не успели проскочить? — Ковар обращался как будто бы ко всем, но смотрел на меня.

Ответил Дуг:

— Что тут неясного? Проехали до моста, выяснили, что такие авто, как у нас, через него не проезжали. Сообразили, что мы где-то задержались, вернулись, нашли подходящее местечко и начали ждать. Крис, верно я говорю?

Кивнув, я с сомнением оглядел то, что осталось от рубашки после перевязки. Хватит мне на ногу, нет? Она как будто бы сильно и не болела — изредка дергала болью, но в ботинке хлюпало от крови.

Рана на лодыжке оказалась неглубокой, но что совсем мне в ней не понравилось, оттуда торчал самый краешек пули. Одно хорошо, что пуля не угодила в кость, иначе бы совсем по-другому себя чувствовал, но тем не менее приятного было мало. Ведь придется ее извлекать, а значит, разворотить рану, после чего идти пешком будет сложно. Да и времени у нас совсем нет, нам вообще давно пора было уже отсюда смыться. Со стороны дороги доносились звуки моторов проезжающих авто, скрип телег, людские голоса. Хорошо, что мы были скрыты густой растительностью. Шансов на то, что кто-нибудь полезет сюда, мало. Хотя если Габиз обеспокоится долгим отсутствием тех, кто был сейчас мертвее мертвых, то нам не позавидуешь.

— Густав, есть какие-нибудь клещи? Только не очень большие, иначе и ногу запросто можно отхватить.

— Сейчас что-нибудь придумаем, — ответил тот, взглянув на рану и сообразив, для чего именно они мне понадобились.

Через минуту он держал в руке какие-то кусачки, благо, что они не наводили ужас своими размерами, а я — бутылку с ромом, которую Ковар отобрал у Дугласа и вручил мне.

— Ну так что, кто будет извлекать пулю? — клацнув кусачками в воздухе, поинтересовался Густав.

— Ты. Ты же у нас механик, к инструменту привык, тебе и карты в руки.

— Странная логика, — заявил в ответ он, но отказываться не стал. — На огне бы их обжечь.

— Густав, — поморщился я. — Нет у нас столько времени. Об рукав оботри, ромом облей и приступай. Нам еще гильзы твои искать. И машину вниз сбрасывать.

Обрыв тут действительно имелся, и он нам вполне подходил. С дороги его не видно, внизу — излучина Либеры, машина точно в воду упадет. И место здесь глубокое, по темному цвету воды легко можно определить.

Густав печально вздохнул.

— Может, не стоит? Такая машина! Да и как тебе пешком?

Да знаю я все, ты мне все уши своими рассказами о ней успел прожужжать. Она и мощная, и надежная, и скоростная, и подключаемый передний мост. И еще у нее есть спрятанный в правом переднем крыле умывальник с холодной и горячей водой: после ночевки в лесу сегодня утром им мы и пользовались. Но придется. В том виде, в каком она сейчас, по словам Ковара, остается только флаг поднять: вот они, мол, мы! Вся исцарапанная, с помятым боком и со следами от пуль.

— У нас, если что, две трофейные есть, — встрял в разговор Дуглас, сидевший на камне невдалеке. — Или их тоже скинем?

— Их не тронем. Вверх по течению в паре часов ходьбы есть паромная переправа, и мы туда пешком дойдем. Там народу тьма, затеряться будет легко. Густав, ну давай уже наконец!

«Зря, наверное, я отказался от рома», — заскрипел я зубами, когда Густ начал ворошить рану кусачками. Ну а когда он потянул пулю наружу, я всех святых по очереди вспомнил, никого не пропустил и вообще едва не взвыл в полный голос.

— Ну вот! — торжественно продемонстрировал всем Густав кусок свинца. — Сам от себя такого таланта не ожидал! Уйду я от вас, в лекари подамся, — пригрозил он, вкладывая окровавленную пулю мне в ладонь. И добавил, обращаясь уже к одному Ковару: — Перевязывай, сестричка, я свою работу сделал.

Тот недовольно буркнул что-то под нос, но послушно склонился над моей ногой.

— Не туго? — некоторое время спустя поинтересовался он.

— В самый раз, — притопнул я ногой. Больно, но терпимо.

И вообще, нам опять повезло, в очередной раз легко отделались. Пока боги нас хранят, знать бы только, для какой именно цели? Я подкинул пулю на ладони. Она сильно деформировалась, но конечно же не в моей ноге. Иначе я катался бы сейчас по земле от боли и умолял меня пристрелить. Хотя, может быть, мужественно терпел боль и лишь изредка постанывал, а парни смотрели бы на меня с сочувствием и уважением. Пуля угодила в ногу, потеряв уже и форму, и убойную силу, скорее всего, после того, как отрикошетила от камня. Случай.

— Возьми на память, — посоветовал Ковар. — Типа амулета будет.

Какой, к дьяволу, амулет? Широко размахнувшись, я отправил пулю в реку, где в скором времени должен был оказаться наш «Гронже Ройал». Ладно бы еще пулю из головы извлекли. Но попади она туда даже целой, обязательно деформировалась бы еще больше: откуда в такой тупой голове, как моя, мозги? Сплошная кость.

— Поторапливаемся, еще гильзы Густава надо найти, — видя, что тот полез в нашу машину, чтобы ее завести, я остановил его: — Руками толкнем, меньше шума будет.

А уже затем, ближе к парому, в воду отправится наше оружие, как бы ни жалко было с ним расставаться.

Глава 26

— Ну и над чем вы так смеетесь? — Ржание было настолько громким, что казалось, на первом этаже стены трясутся.

— Садись, Крис, сейчас я тебе прочитаю, и ты вместе с нами посмеешься.

Перед Рамсиром на столе лежало несколько газет. Свежих, они только что с Густавом вернулись из города. Рамсир уже почти выздоровел, только ожоги на теле заживали плохо, и от него постоянно пахло какой-то мазью.

— С какой начать?

— Без разницы, с какой пожелаешь. — Я уселся в кресло перед окном, откуда замечательный вид на Ланкайский залив. Погода баловала, и через неделю-другую начнется купальный сезон, хотя сами мы его уже открыли. — Хотя подожди, как там, в городе, все спокойно?

— Ага. — Оба они, и Рамсир, и Густав, синхронно кивнули.

Никак не пойму. Прошло уже столько времени после того, как Рамсира разыскали по отпечаткам, но до сих пор затишье. Хорошо, пусть и Вендель, и Габиз выжидают — им лишний шум ни к чему. Но почему бездействует полиция? Почему на каждой афишной тумбе не расклеены объявления с одним и тем же броским заголовком: «Разыскиваются»? С нашими портретами, которые пусть и далеки от оригиналов, но общее представление о негодяях, убивших нескольких полицейских, дать в состоянии? Странно все это.

— Тогда начну, пожалуй, с «Вестника», — продолжил Рамсир, после того как убедился, что вопросов больше не будет. — Хотя в нем ничего особо интересного нет. Так, лишь заметка о некоем Страже.

— Ну и зачем она мне? — судя по их лицам, меня ждал какой-то подвох: того и гляди, все снова начнут ржать.

— Как будто бы и незачем, если не принимать во внимание, что речь идет именно о тебе.

— Чего?!

— Оказывается, в Либерилле появился свой Страж законности, который безжалостно уничтожает городской криминал, — со значением поднял палец Рамсир.

— А я-то здесь каким боком?

— Как это каким? И кто тогда перебил людей Венделя, причем самому ему едва удалось спастись, а затем еще и Габиза?

— Ну-ка, ну-ка! — Я выдернул газету из его рук.

Действительно, в «Вестнике Либерилля» писалось, что в донельзя криминализированной столице Ангвальда Либерилле наконец-то нашелся человек, который, в отличие от полиции, борется со всякой городской нечистью не словом, а делом. Автор заметки ехидно предлагал полиции брать пример со Стража, и тогда за короткий срок Либерилль станет самой образцовой столицей мира. Мало того, имелось в статье обращение и к самому Стражу. Тому предлагалось обращать внимание не только на бандитов, воров и убийц, но и на некоторых политиков, которые в своих методах недалеко от них ушли. Вот это поворот!

— Крис, это еще мелочи, — глядя на выражение моего лица, разулыбался Рамсир. — Сейчас я тебе интервью с самим Стражем прочту.

— Как интервью?!

Хорошо, я с трудом, но допускаю мысль, что стал каким-то там Стражем, но кому же в здравом уме после стольких убийств придет в голову мысль раздавать интервью?

Помимо «Вестника Либерилля» на столе лежали еще и номера «Трибуны Ангвальда», «Столичных хроник», «Нового времени» и «Фонаря».

С некоторых пор бульварный «Фонарь» я ненавидел до нервной дрожи. В желтой прессе вообще ничего хорошего нет, но этот листок перешел все границы! Надо же было такое написать!

Ненависть моя зародилась еще в ту пору, когда я встречался с Сесилией. «Чему удивляться, — писали в „Фонаре“, — что популярнейшая певица встречается с никому не известным молодым человеком, когда ларчик-то, мол, открывается просто». Дальше было сказано… как бы потактичней выразиться?.. в общем, мое мужское достоинство не совсем обычных размеров.