Читать интересную книгу Врата Победы - Влад Савин

Здесь я хочу рассказать о судьбе германских солдат самых западных фронтов. В Марокко у Касабланки была развернута 1я итало-германская армия генерала Мессе в составе трех корпусов насчитывающая девять дивизий. Немецкий контингент был представлен 801й и 999й легкими дивизиями, и даже в первую из них был включен один итальянский берсальерский полк. Фронт проходил в тех же местах, где двадцать лет назад длилась многолетняя Риффская война, испанцев и французов, против диких горских племен. Почти сплошные горы с редкими долинами, пустынями в предгорьях, дорог и источников воды мало, европейской цивилизации практически нет, она вся была сосредоточена в приморской полосе, занятой американцами. Особенности театра исключали сплошную линию фронта, и использование масс техники, зато огромное значение приобретали разведывательно-диверсионные действия и бой малых групп. Именно под такую тактику создавалась 999я дивизия, получившая редкое в германской армии название "стрелковой". (прим. - генерал Курт Тома и в нашей истории был назначен командиром формируемой 999й дивизии, включающей в себя 961-й, 962-й, 963-й стрелковые полки, 999-й артиллерийский полк и другие части. Однако самолет с командиром, штабом и знаменем дивизии был сбит над Средиземным морем, все вышеназванные части капитулировали в Тунисе в мае 1943. В альт-истории дивизия будет успешно сформирована - В.С.).

До февраля-марта сорок четвертого здесь шли бои местного значения, хотя временами очень ожесточенные. Сложилась обстановка, схожая с Португалией, когда итало-германской армии не хватало сил вырваться с гор на приморскую равнину, при превосходстве противника в артиллерии и авиации, и хорошо подготовленной им обороне. Как командующий ГА "Лузитания" могу утверждать, что имея такие же силы, как под Лиссабоном, я сумел бы ликвидировать касабланкский плацдарм - но выделить дополнительные войска на столь удаленный фронт Германия уже не могла. Мы могли лишь удовлетворяться тем, что связываем часть сил янки, и не позволяем им развернуть наступление на восток. И ждали - заключения мира.

Следует отметить сложившуюся в 1й армии атмосферу боевого товарищества. Немцы и итальянцы вместе прошли долгий и славный боевой путь, и относились друг к другу с должным уважением. Что имело решающее значение, после событий в Риме. Также сыграло роль, что большинство солдат 999й и 801й дивизий были южногерманцами, а значит католиками - и обстановка удаленности от дома, быть вместе перед лицом врага. Потому, никаких неприятных эксцессов не было, хотя дружбы тоже прибавить не могло.

8 марта Мессе прислал мне доверительное шифрованное сообщение - о том, что он и его подчиненные приняли решение признать Итальянскую Народную республику Тольятти, оставшуюся после расстрела нами королевской семьи единственной законной властью в Италии, что было подтверждено и Католической Церковью. Не желая проливать кровь боевых товарищей, он предлагает германским военнослужащим эвакуироваться из Африки, и обещает, что не будет при этом вести против них никаких боевых действий, если они также не покажут враждебности. Показательно, что это сообщение было послано мне, а не Кессельрингу, бывшему номинально прямым начальником над Мессе - но, в отличие от меня, никогда не сражавшемуся с ним рядом.

Мной было дано согласие. К которому впоследствии с пониманием отнеслись и в Цоссене, ОКХ не хуже меня понимало, что альтернативой будет гибель наших дивизий без всякой пользы, в то же время во Франции и на Альпийском фронте остро не хватало войск! Генерал Хильденбрандт, командир ХХХ корпуса, взял на себя командование импровизированной корпусной группой во время ее марша к Сеуте. Большой неожиданностью и неприятностью было то, что Испания открыто перешла в лагерь врагов Еврорейха. В итоге, Сеуту пришлось брать штурмом - к счастью, потери были невелики. В дальнейшем, испанскому коменданту, гарнизону и населению было предложено сохранять спокойствие и порядок на время, пока германские войска не отплывут во Францию - в противном же случае Сеуте придется испытать самый жестокий оккупационный режим, с казнями и взятием заложников. К чести сеньора коменданта и его офицеров, неприятностей не последовало, и Хильденбрандт не нашел повод не сдержать свое слово. Эвакуация происходила с 15 по 20 марта, на французских и реквизированных испанских транспортах, под прикрытием кораблей германской Средиземноморской эскадры - так как Марсель и Тулон 17 и 19 марта подвергались интенсивным авиаударам, а вблизи итальянского побережья были замечены русские подводные лодки, то конечным пунктом первоначально оказались не названные французские порты, а Аяччо на Корсике.

Высадившись, наши "африканские" дивизии неожиданно оказались на острие боевых действий. Возмущение, уже переходящее в континентальной Франции в открытый пожар, здесь, на Корсике, имеющей древние бунтарские традиции, на тот момент привело к полному исчезновению даже видимости германской оккупационной власти кроме как в нескольких городах, таких как Аяччо, и то в дневное время. Итальянцы на Корсике и соседней Сардинии также склонялись к признанию власти коммунистов - на Сардинии они даже пытались разоружить немецкий гарнизон, 1006ю бригаду (два батальона, артдивизион и рота штурмовых орудий). То, что этого не случилось, целиком и исключительно заслуга двух генералов, Фриндолина фон Зенгера, представителя Кессельринга при штабе Бассо, командующего итальянскими войсками на Сардинии, и итальянского генерала Мальи, в нарушение приказа своего же начальства, с помощью батальона чернорубашечников захватившего город и порт Аяччо с узлом связи, обеспечив как высадку 801й и 999й дивизий, так и прибытие с Сардинии 1006 бригады, во главе с Зенгером, едва успевшим сбежать от итальянского ареста.

Прибытие на Корсику в общей сумме двадцати тысяч хорошо обученных немецких солдат, с бронетехникой и артиллерией, резко изменило ситуацию в пользу Германии. Причем важным оказалось то, что 999я дивизия, это были именно специалисты "малой войны", привычные к действиям в горах. К 1 апреля все итальянские части, отказавшиеся подчиниться германскому командованию, были разоружены, а французские макизары, с частью перебежавших к ним итальянцев, были загнаны в горы Монте-Чинто, и успешно истреблялись. Но, в связи с исключительной угрозой на русском Альпийском фронте, 999я дивизия была отозвана мной во Францию. Из-за чего на Корсике установилось равновесие, немецкие войска контролировали побережье и прибрежные города, партизаны сидели в горах внутри острова - и так продолжалось до заключения мира.

Этих храбрых немецких солдат не было дома, когда решалась судьба Германии. И напрасными оказались все их победы, и пролитая кровь. Ничто, кроме памяти и славы, не напоминает сейчас о тех германских победах в Африке. Но в этом нет вины солдат.

Особенно печальна была судьба 801й дивизии, которая была разоружена французами. Презренные лягушатники, так и не познавшие на этой войне побед, поставили храбрых немецких солдат, как и их командующего генерала фон Бройха, перед выбором - или десять лет службы в Иностранном Легионе, или суд по обвинению в расправе с корсиканским мирным населением. Выбор был очевиден - и были Алжир, Чад, Сомали, Индокитай, причем немецкие подразделения старались не жалеть. Фон Бройх погиб в битве за Сайгон. И едва один из десяти немцев через обещанные десять лет вернулись домой.

Бесполезные победы, геройство в чужой и ненужной войне. Где истинны лишь воинская честь и боевое товарищество. Славный боевой путь - в сражениях ради чужого интереса.

Знал ли я тогда, что всего через десять лет мне придется снова воевать в тех ж местах, имея союзниками русских и евреев? А противниками будут те, кто воевал под моим началом в Арабском Легионе, и опять англичане - которые должны будут заплатить за все!

Лев Маневич, "Этьен". Ла-Маддалена, остров и военно-морская база у северного побережья Сардинии. 30 марта 1944.

Адмирал Да Зара был похож на персонаж из "Капитального ремонта" Соболева - "их превосходительство" Российского Императорского флота. В бытность мою красным командиром Гражданской, приходилось мне общаться с подобными типажами, хотя и не в адмиральских чинах, и большей частью, сухопутных. Но флотские, оставаясь кастой до самой революции, отличались от армейцев лишь доведением до крайности всех отличительных черт.

Аристократ. Породу издали видать, как у британского лорда. Что не всегда синоним барства - встречались среди них и такие, кто готовы были жизнь положить за служение. Но всегда у них грань - "мы", кто историю творит, и прочая толпа, которую должно вести. Пастыри, возможно что и в хорошем смысле - свое стадо защищать. Пережиток далеких времен, когда малое число таких воинов-рыцарей сражалось, а прочие были у них на подхвате. Что этих рыцарей и сгубило с приходом новых времен и новых правил, "когда страна прикажет быть героем - у нас героем становится любой". Энтузиазм масс, это мало того, что страшная сила сам по себе, так еще и подпитку наверх дает - "благородия" Гражданской, с которыми я воевал, и храбры были, и умелы - но зашорены чересчур, и соображали медленнее, мы их по кривой всегда обходили, против их правил. И решительности им не хватало - Руднев варяжский, о котором статья была в "Морском сборнике" к сорокалетию того боя, лучший пример.