— Ты меня напугал, — призналась я, ощутив, как быстро застучало сердце, ударяясь о ребра.
— Прости. Прости, прости… — неразборчиво шептал вампир, все глубже зарываясь носом в растрепавшуюся косу. — Звездочка, я так ждал…
— Амадей, что с тобой?
Слыша нездоровые нотки в мужском голосе и подрагивающий тон, невольно забеспокоилась, пытаясь развернуться в чужих объятиях.
Ситуацию усугубляло то, что я практически ничего не видела, не считая тонких полосок алого на карнизах окон, и серых силуэтов мебели в прихожей. Все остальное уже сожрала надвигающуюся ночь, лишая меня возможности полагаться на зрение.
— Я… просто… просто скучал, — выдохнул Дей, позволив мне повернуться к себе лицом. — Я знаю, что это сейчас выглядит странно, но ты не представляешь, как обострены мои чувства, включая страх того, что ты можешь от меня отказаться.
— Я же обещала вернуться, — бестолковая попытка успокоить провалилась, поскольку вампир склонился и короткими, рваными поцелуями-щепками принялся покрывать мои щеки. — Я уже здесь. А где Адриан?
— Оставил нас одних, звездочка, — честно признался Дей, вновь не планируя совершенствоваться в искусстве вранья. — Мы должны… должны побыть наедине, или у меня окончательно поедет крыша!
— Амадей, с тобой все в порядке?
Уже прекрасно ощущая какой-то подвох, я недоверчиво прищурилась, не зная, видит ли вампир выражение моего лица. Что-то в его неуверенных и скомканных фразах явно таилось, что-то, чем вампир делиться не торопился, снедаемый сомнениями.
— Я… Мы должны были завершить привязку все вместе, Рори. Ты была близка с Адрианом, но я остался не у дел. Да, мне не хватает терпения! Это вообще не лучшая моя черта! Но, низшие демоны, как мне от этого тошно… Я должен ждать, но мысль, что в нашем клане появился еще и Мариус, который тоже жаждет твоего внимания, сводит меня с ума… Я… я… Пожалуйста, пойдем со мной?
— Куда?
— Наверх. Я кое-что приготовил к твоему приходу, надеюсь, это станет приятным сюрпризом. И забудь все, что я только что сказал!
— Ты меня пугаешь, — честно призналась я и коротко вскрикнула, будучи поднятой на руки и пронесенной через непроглядную тьму.
Только ветер в волосах подсказывал, что Амадей с невероятной скоростью движется вверх по лестнице и уносит меня все глубже в темноту закрытых ставней бесхозных спален.
— Открывай, — прекратив движение, вампир поставил меня на ноги, поймал ладонь и опустил ее на прохладное дерево двери, призывая толкнуть.
Первое, что я увидела, — бережно усыпанную лепестками постель моей спальни. Пол, столы, стулья, — все было под ровным слоем алого полотна, будто кто-то старательно растрепал здесь целую клумбу. Всюду стояли толстые зажженные свечи, мягким желтым светом окутывая комнату, а наполненная парящей от температуры воды ванна довершала созданную обстановку.
Абсолютный романтизм. Я о таком даже в книгах не читала.
— Тебе нравится?
— Даже не знаю, что сказать, — растерянно прошептала я. — Слово «очень» прозвучит слишком скудно.
— Я накрыл небольшой ужин, надеюсь, ты голодна. И, конечно же, вино. Хочешь?
— Амадей, — развернувшись к мужчине, подняла глаза, испытывая неловкость.
— Ничего не говори, Рори. Да, я не такой, как брат, мне пылкость по душе больше, чем размеренность. Я понимаю, почему ты выбрала его первым — присущие тебе страхи всему причина. Но я не плох, обещаю, согласись ты сейчас — и ни о чем бы не пожалела.
— Я не тебя боюсь, Амадей, а себя. Вдруг я что-то сделаю не так, или не знаю чего-то важного? Я ни капли не сомневаюсь в том, что ты хорош, может, даже больше, — губы вампира дрогнули, а радужку полностью затянуло тьмой. — Дело именно во мне.
— Выбрось это из головы, — прошептал он, поднимая руки и склоняя лицо.
Секунда — и я оказалась в нежном, но опаляющем капкане его губ, потеряв мысль, и в плену ладоней, забыв, что хотела сказать.
Амадей был, как и всегда, резок, но заботлив. Гибкий язык с плавностью порока сплетался с моим, стоило разомкнуть губы. Чувствуя кожей остроту вампирских клыков, я вновь и вновь ловила себя на том, что мне нравится этот риск, замерший на кончике острых зубов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Шаг, и мужчина оказывается ближе, не оставляя между нами даже расстояния на вдох и подъем грудной клетки. Одежды кажется слишком много, и платье теснит, сдавливая пояс и руки.
— Останови меня, звездочка, — шепчет, опаляя собственным дыханием. — Останови, если все еще не готова.
Но я не ответила.
Нескольких секунд вампиру хватило на то, чтобы уловить правильный смысл моего молчания, и горячие ладони заскользили к шее, замирая на плечах и цепляя тонкую ткань рукавов.
Они скатывались вниз по рукам послушно и податливо, позволяя мужчине без лишнего сопротивления открывать голую кожу и все так же медленно избавлять мое тело от одежды.
— Сперва я, — остановила его, когда платье повисло на поясе, открыв взгляду вид на голую грудь, ноющую от нетерпения. — Позволь мне проявить немного самостоятельности.
Распрямившись, Амадей громко сглотнул, заставив выразительный кадык подпрыгнуть вверх и рухнуть вниз.
Немного уверенности, Аврора! Раз уж решила, пути назад нет, и мужчина перед тобой простит тебе любую оплошность…
Потянувшись пальцами к мерцающим в свете свечей пуговицам, неловко, но смогла расстегнуть сюртук. Поднырнув ладонями под ткань, сдавленно выдохнула, ощутив температуру мужского тела, и потянула рукава вниз, оставляя Амадея в рубашке.
Он совершенно спокойно позволял мне себя раздевать, но темные, горящие сталью глаза мерцали, выдавая бурлящее нетерпение.
Избавив вампира от последней детали верха, неровно задышала, разглядывая танцующий свет на рельефе мышц, на котором дрожали набухшие вены, синея под кожей.
— Моя очередь, — убедившись, что я не тороплюсь продолжать, Амадей опустился на колени, придвинул меня ближе к себе и прикоснулся губами к коже живота, накрыв ладонями повисшее платье.
Оно поддавалось, плавно стекая по бедрам, пока вампир продолжал рассыпать ворох поцелуев на чувствительном месте, словно отвлекая от разоблачения. Рухнув, ткань собралась у ног пышной лужицей, оставляя меня в одном только белье, а широкие, но изящные ладони не прекращали своего движения, оглаживая все, до чего доставали.
— Я говорил тебе, что никогда не совру, — прошептал он, заставляя меня всеми силами прислушиваться и к тому, как скользит ткань белья — последнего, что на мне осталось, — и к откровенному голосу. — И здесь нарушать слова не стану.
— О чем ты? — вздрогнула, когда осталась совершенно голой, и часто заморгала, прогоняя мороки скользящих по стенам теней.
— Увидишь. Сейчас.
— О, высшие! — вскрикнув от неожиданности, едва успела схватиться за мужские плечи, когда Амадей поднялся, подхватив меня под ягодицами и полностью распрямившись.
Я оказалась в очень зависимом положении, повиснув в чужих руках и не справляясь с дрожью в своих.
— Доверяй мне, госпожа Кристенсон, — плотоядно прошептал он, кончиком языка коснувшись мочки моего уха, чтобы слегка втянуть ее в рот, изучая на плотность.
Несколько шагов, и я оказываюсь сброшенной на постель, растерянно наблюдая, как увитые венами кисти торопливо, но уверенно избавляются от ремня на брюках — скатившись по крепким ногам, те оставили нас на равных.
Ему определенно нравилось играть в кошки-мышки, и в этой партии я несомненно была жертвой, до которой наконец-таки добрался оголодавший охотник.
Наблюдая за природной пластичностью, пропустила момент, когда Амадей уже сидел на постели, подкрадываясь все ближе, и, сцапав меня за лодыжку, потянул на себя.
— Я буду любить тебя, Рори, — рыча пообещал он. — Горячо. Как умею.
Жалкая попытка вывернуться ни к чему не привела, и опрометчиво оказавшись спиной к вампиру, я ничего не успела сделать — прижатая к его груди, стоящая на коленях.
— Смотри, — коротким жестом в сторону Амадей привлек мое внимание к зеркалу туалетного столика, стоявшего прямо напротив кровати.