Читать интересную книгу Общая психопатология3 - Карл Ясперс

Все, что происходит, безусловно зависит от людей. Нет ничего, что можно было бы считать неизбежным. Вся человеческая деятельность, прежде всего духовная, состоит в том, чтобы найти свой путь среди открытых перед нами возможностей. От нас, от каждого из нас зависит то, что произойдет, хотя отдельный человек никогда не предрешает ход исторического развития.

Понятие политической свободы становится чисто внешним и искаженным, если основой его не является глубокий смысл свободы, которую следует считать сферой подлинного бытия и поведения человека. Попытаемся дать философское определение этой сущности свободы.

1. Свобода — это преодоление того внешнего, которое все-таки подчиняет меня себе. Свобода возникает там, где это другое уже не является мне чуждым, где, напротив, я узнаю себя в другом или где это внешне необходимое становится моментом моего существования, где оно познано и получило определенную форму.

Однако свобода есть вместе с тем и преодоление собственного произвола. Свобода совпадает с внутренне наличествующей необходимостью истинного.

Будучи свободным, я хочу не потому, что я так хочу, а потому, что я уверен в справедливости моего желания. Поэтому притязание на свободу означает желание действовать не по произволу или из слепого повиновения, а в результате понимания. Отсюда и притязание на то, что, забрасывая якорь в истоки всех вещей, мы исходили в наших желаниях из своих собственных истоков.

Однако ошибиться легко. Произвол вновь выступает как притязание на право иметь собственное'.мнение; и предпосылкой служит здесь то, что каждое мнение правомочно, поскольку кто-нибудь его защищает. Однако мнение еще не есть понимание. И свобода требует преодоления того, что есть просто мнение.

Это преодоление совершается посредством тех ограничений, которые мы в качестве индивидуумов налагаем на себя в нашем совместном существовании с другими. Свобода осуществляется лишь в сообществе людей. Я могу быть свободным в той степени, в

"какой свободны другие.

— " Отступая перед обоснованным пониманием, то, что является просто мнением, исчезает в борении любви между ближними.

На стадии определенного общественно-политического состояния мнение превращается в сознание объективной истины посредством публичного столкновения мнений, в признании различных мнений, но только в их движении и размежевании.

167

Свобода требует двоякого: глубины человеческой коммуникации между сущими в своей самости единичными людьми и сознательной деятельности во имя свободы общественных условий посредством совместного понимания и формирования воли.

Однако абсолютная истина, а тем самым и полная свобода никогда не достигается. Истина вместе со свободой находится в пути. Мы живем не в вечной совершенной гармонии душ, а во временном процессе никогда не завершающейся необходимости преобразования.

2. Свобода требует, чтобы ничто не было упущено. Все, обладающее бытием и смыслом, должно обрести свое право. Условием свободы является предельная широта. Поэтому содержание свободы и открывается в жизни, преисполненной полярностей и противоречий.

Каждой позиции противостоит позиция, противоположная ей. Свобода — это по своей возможности все. Она готова воспринять все то, что приходит извне, не только как противоположность, но и ввести его в себя. Свобода — это разум безграничной открытости; способность слушать и свобода являются в этом подлинном открытом пространстве широчайшего сознания решимостью исторического решения. Поэтому-то свобода ищет эти плодотворные полярности, где одна сторона погибла бы без другой.

Свобода теряется там, где от полярностей отказываются в пользу ограниченности — будь то в общественном устройстве, которое забывает о своих собственных границах, будь то в крайностях, пристрастно отрицающих это устройство, будь то в каком-либо одном полюсе, который рассматривает себя как целое.

Напротив, мы вновь обретаем свободу там, где мы открыты, где сохраняем данные нам возможности в напряженности противоположностей, где в ходе меняющихся ситуаций принимаем решение, исходя из наших исторических истоков, и непредвзято воспринимаем бытие в его новом содержании.

3. Если же свобода совпадает с необходимостью истинного, она постоянно остается хрупкой; ибо мы никогда не располагаем уверенностью в том, что полностью обладаем окончательной истиной. Наша свобода определяется иным, она не есть causa sui '. Если бы она была таковой, человек был бы богом. Подлинная свобода осознает свои границы.

В своей субъективности единичный человек обладает знанием об истоках: что я не свободен по своей собственной природе, напротив, именно там, где я ощущаю себя действительно свободным, я знаю, что я подарен себе некоей трансцендентной основой. Я могу не быть для себя — это и есть та таинственная граница, которой соответствует возможный опыт подаренности себе. Поэтому экзистенция, которой мы можем быть, только вместе с трансцендентностью, благодаря которой мы существуем. Там, где экзистенция

Причина самой себя (лат.).

168

уверена в себе — где свобода становится ясной самой себе, — она одновременно становится уверенной и в трансцендентности.

В объективности свободного сообщества людей свобода индивидуума связана со свободой всех остальных. Поэтому политическая свобода не может быть окончательным и гарантированным состоянием. Свобода и здесь находится в пути.

4. Свобода кажется невозможной — полярности порождают альтернативы: я должен в каждый данный момент принять конкретное решение — понять, для чего и во имя чего я живу. Я не могу быть всем и должен стать на одну сторону, бороться против того, что сам признаю неизбежным.

Действительно, свобода — это путь человека во времени. Он движется к свободе, притязая на свободу. Поэтому свободе присущи движение и диалектика.

Это движение, по-видимому, возможно в мышлении благодаря разуму. Разумом мы называем всеведущую открытость, которая в каждом акте рассудка есть нечто большее, чем рассудок. Разум дает нам представление об истинном, пользуясь для этого формами рассудочного мышления. Посредством их развертывания разум пытается установить систему единства всего мыслимого. Однако вместе с тем он устремляется и к противоречивому. Тем самым разум есть движущая сила, которая доводит рассудок до той границы, где он терпит поражение. Разум приемлет противоположности, однако, выходя за сферу рассудка, он являет собой также силу, способную их соединить. Разум стремится ни в чем не допустить окончательного разъединения. Он хочет преодолеть альтернативы рассудка. Таким образом, разум связывает то, что он одновременно доводит до последней степени полярности: мир и трансцендентность, науку и веру, структурирование мира и медитацию вечного бытия. Поэтому разум являет собой высшую диалектику — с помощью сознания разум доводит фактическую диалектику до ее последних выводов.

Однако преодолению противоположностей ставят предел конкретные альтернативы реальной ситуации. Это постоянно происходит там, где мышление не может остаться в себе, где требуется его выражение во времени и пространстве. Здесь свободен лишь тот, кто способен принять решение. Принимая решение, человек берет на себя выбранную им тем самым несвободу. Отказавшись от различных возможностей, он свободно осуществляет свое решение, но при этом ограничивает себя. Посредством этого осуществления свобода получает содержание, но получает его на пути к несвободе.

Свободой нельзя владеть. вует. Поэтому индивидуум свободой во имя той свободы, совместно с другими.

Изолированной свободы не сущестжертвует своей застывшей пустой которая может быть завоевана лишь

169

Такая свобода возникает только с изменением человека. Ее нельзя создать посредством институтов, насильственно введенных в сообщество не претерпевших изменений людей; она связана с характером коммуникации между готовыми измениться людьми. Поэтому-то свобода, как таковая, не может быть запланирована, но люди в ходе правильного планирования конкретных задач сообща обретают свободу.

Привести людей к свободе — значит привести их в такое состояние, когда они будут в разговоре открываться друг другу. Однако это еще не свободно от обмана, если при этом остаются какие-то невысказанные задние мысли, если сохраняются резервы, к которым прибегают, внутренне прерывая связь с собеседником, если в высказывании, по существу, кроется попытка что-либо утаить, обмануть или схитрить. Подлинное общение чистосердечно и откровенно. Истина рождается лишь в полной обоюдной открытости.

С истиной, а тем самым и со свободой несовместимо как спокойное обывательское существование в рамках принятых условностей, так и подчинение диктаторской власти, когда для всех существует лишь одно установленное мировоззрение и высказывать свои мысли можно лишь соответствующими фразами, которые проникают даже в частные письма; столь же несовместим с истиной и свободой фанатичный пафос, с которым агрессивно и обидно для других декларируется обладание истиной и который, по существу, направлен лишь на то, чтобы унизить других. В этом фанатичном акцентировании истины недостаток ее проявляется именно в недостаточном общении.