— Забираем твоего Морозко — и навсегда попрощаемся с этим проклятым местом, — грозно рычит Каратель.
Киваю и бреду вдоль коридора, вглядываясь в боксы. Чем дальше мы идем, тем темнее становится. Пока свет опять не гаснет. Будто специально «Альтаир» скрывает что-то от нас в сумраке.
Наконец, нахожу нужный бокс и узнаю… его. Лихорадочно провожу татуировкой по панели. Как назло срабатывает не сразу. Повторяю манипуляцию, мысленно молясь всем богам. Стоит лишь крохотной щели образоваться между створками, как я протискиваюсь в нее и устремляю взор на измученного Германа. Видимо, друг пострадал за то, что упустил меня, отдал похитителям…
Сейчас он обессиленно сидит на полу, прислонившись спиной к стене. Завидев меня, не сразу осознает: сон это или реальность.
Подлетаю к нему, опускаюсь на корточки напротив и беру его за руки. Тепло улыбаюсь, а тем временем отпускаю свою энергию, переливая ее в Германа.
— Что ты здесь делаешь, малышка? — беспокойно отзывается он и незамедлительно получает удар током.
— Карим! — фыркаю я на любимого, что стоит сейчас позади меня, но он и не думает извиняться.
Наоборот, играет электричеством, перетекающим по его венам, словно предупреждает Германа: не трогай, убью!
Верю, что выполнит свое обещание. Ревнивый безумец!
Но продолжаю напитывать друга серебристым свечением. Нам нужен сильный союзник, а не угнетенный транквилизаторами.
Стараюсь действовать быстро, не испытывать терпение неуправляемого Карима. Как только Герману становится лучше, мы поднимаемся вместе с ним и спешим покинуть злосчастный бокс.
— Один из террористов? — недовольно кивает друг на Карателя, который не отходит от меня ни на шаг, словно объявив своей собственностью. — Это ведь он похитил тебя? — хмурится Герман.
— Все совсем не так! Гораздо серьезнее. Сложно объяснить, но… Поверь мне… — лепечу я, подбирая слова убедительнее, но друг внезапно перебивает.
— Верю, Энджел. Я ведь всегда принимал твою сторону, — по-доброму шепчет он.
И опять подвергается «электротерапии».
— Да ты задолбал! — возмущенно шипит Герман на Карима и активирует свою силу, покрываясь легкой изморозью.
Руки Карателя искрятся, хотя лицо остается спокойным. Нашли время отношения выяснять!
Лихорадочно соображаю, как угомонить мужчин, но именно в этот момент неожиданно включается сигнализация. И автоматически открываются все стеклянные боксы. В том числе и самые дальние, скрытые во тьме.
Из черных глубин коридора доносятся утробные звуки. Шум, грохот и тяжелые шаги. Поступью чудовища кто-то приближается к нам. И он не один…
— Что там? — сглатываю я, предчувствуя беду.
— Те, кому не повезло, — проговаривает Герман медленно. — Там держат тех, у кого не удался симбиоз. Они невероятно сильные, неподконтрольные, но при этом мыслящие монстры. И преследуют лишь одну цель — убивать.
— Одержимые? — ревет Каратель так, что я морщусь. — Ты раньше сказать не мог, идиот? — опять запускает молнию в Германа, но слабую. Не хочет расстраивать меня.
Одержимых я видела лишь один раз, да и то на видео. Одного из них «Альтаир» натравил на убежище Отчаянных. Это создание похоже на Пустых, зараженных, но в сотни раз могущественнее. Машина для убийств. Не поддающаяся контролю.
Испуганно пячусь назад, скрываясь за Каримом. Мой щит, мой спаситель. Которому я верю. Всегда и везде.
Каратель готовится отбиваться от Одержимых. Рядом с ним, плечом к плечу становится и Герман. Опасность объединяет их.
А я замираю, слыша лишь гулкое биение собственного сердца, готового вот-вот выпрыгнуть из груди.
Сосредоточенная на всепоглощающем страхе, не замечаю главного. Мы больше не одни здесь…
— Добро пожаловать домой, доченька, — неожиданно звучит за спиной стальной голос.
Глава 16
Секунда — и мое хрупкое тело охватывает вихрем, сковывает в воздушный кокон, не давая возможности пошевелиться. Тем временем из открытых боксов вырываются Одержимые, движутся на Карима и Германа. В монстров летят молнии и ледяные стрелы, но не убивают, а лишь задерживают их ненадолго. Силы неравные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Одержимых слишком много. Скольких человек обратл «Альтаир» прежде, чем научился создавать симбионтов? Впрочем, люди для этой организации — расходный материал…
Отвлеченные битвой, ни Каратель, ни Герман не замечают, что происходит со мной. Они уверены, что прикрывают меня. Готовы защищать до последнего вздоха. Однако не знают: самая страшная опасность затаилась за нашими спинами.
Резким порывом ветра меня тянет назад, а я никак не могу этому противостоять. Успеваю лишь прокричать имя Карима, как тут же оказываюсь в чужих цепких лапах.
Каратель оглядывается и запускает молнию в «альтаировца», в чьей хватке я нахожусь и лица которого пока не вижу. Но на пути вдруг возникает воздушная подушка. Электроразряд замирает, а потом и вовсе растворяется в ней.
Оборачиваюсь и встречаюсь с жестоким, холодным взглядом амбала, того самого, кого отец выдавал за моего водителя. Он криво ухмыляется, передает меня в руки Крестницкого.
Папа обхватывает меня за плечи и всматривается в лицо.
— Анжела, доченька моя, — лицемерно ласково произносит он. — Эти террористы запугали тебя? Заставили работать на них?
Смотрю в его лживые глаза, которые когда-то считала родными. Вспоминаю, что натворила в той ужасной реальности, где имела неосторожность довериться ему. Слышу, как на фоне Карим и Герман отбиваются от Одержимых. А параллельно пытаются помочь мне, но воздушный щит поглощает все их «выстрелы».
Чувствую, как опасная энергия поднимается из темных глубин моей души. Но не спешу ее подавлять.
— Дорогая, слава богу, ты вернулась. Теперь ты в безопасности, милая. Я открою тебе всю правду, — Крестницкий по-отечески гладит меня по голове, но от его прикосновений хочется помыться. — Ты имеешь право узнать о себе все. И тогда, — обхватывает мои щеки влажными ладонями. — Ты примешь нужную сторону.
Делаю глубокий вдох, бережно собираю свою силу по крупицам, соединяя воедино. Спешка мне ни к чему сейчас. Я должна быть сосредоточена и рациональна. В этой реальности отец не знает о моих способностях, не в курсе беременности. Он считает меня невинной девочкой, внимающей каждому его слову. Жертвой похищения, которую Крестницкий, наконец-то, спас. Точнее, я сама угодила в его лапы…
— Да, пап, — произношу сипло. — Пришло время выбрать сторону.
Обнимаю Крестницкого, ощущая, как он расслабляется. Уверен в своей победе, ликует, но вида старается не подавать. Умело придерживается образа заботливого отца.
Он и есть. Мой биологический папа.
Прижимаюсь щекой к его груди, слушаю мерное биение сердца и чувствую жгучие слезы, стекающие тонкими дорожками по моему лицу.
— Анжелика, нет! — издалека доносится голос Карима, наполненный отчаянием и беспокойством.
Научись доверять мне, Каратель!
Прикрываю глаза, абстрагируясь от шума вокруг. Крепче сжимаю объятия.
И отпускаю своих демонов на волю.
Убийственная энергия окружает Крестницкого, заключает в свой смертельный плен. Отец бьется в судорогах, хрипит, но ничего не может сделать. Стремительно стареет, пока я ускоряю время внутри его организма.
В итоге, Крестницкий обмякает и рассыпается на миллиарды частиц.
Превращается в тлен. Исчезает навеки. Уничтоженный Ангелом смерти, которого сам же и создал.
Обессиленная, опускаюсь на колени. Роняю слезы на покрытые пеплом ладони. Забываю об опасности, царящей вокруг.
— Тварь! — выплевывает амбал зло и окутывает меня воздушными потоками.
Не понимаю, почему этот симбионт так яро защищает Крестницкого. Гипноз? Или творение благодарно своему создателю?
Впрочем, я ведь тоже доверяла отцу когда-то. Ради него подставила и убила Отчаянных. Если бы не моя способность, то моя ошибка стала бы роковой для всех…