— То, что я видел, не было никаким демоном.
Он шагал беспечно к Сивитри, зная, что арбалеты, возможно, пронзят его живот болтами так или иначе, если намерение Нарсара состояло в том, чтобы убить его. Он очень хотел знать, как распутная девка вошла в благосклонность у этой пузатой старой козы.
— Обратитесь ко мне не как к Сивитри, — прошептала женщина, когда он приблизился к ней. — В Саридисе я известна как Зеганна. Я объясню все теперь, в личном обеденном зале покойного герцога вне любопытных глаз Нарсара и острых ушей.
Кивая, Конан шел около нее к судье. Если он мог бы услышать рассказ, одновременно уменьшая свою жажду и удовлетворяя его голод, тем лучше.
— Так, Зеганна, — сказал он со вздохом раздражения, — как тебе удалось сбежать от ассири? — Кажется, что восстание начало назревать здесь, не после того как ассири Балвадека захватили Саридис главными силами. Нарсар сказал мне, что герцог, взволнованный слухами о мятежниках, лично поехал в Саридис, который являлся центром этого, так случилось, что он присутствовал. Агенты Нарсара убили бы его этой ночью, если бы он не умер вне ворот, — Она оглядывалась на растянутое туловище герцога — Ты казнил его тогда? — Нет, — ответил Конан грубо. — Демон Ютхана фактически человек из плоти и пролил кровь, принеся нам всем эту пользу.
— Какой человек? — Он назвал себя Тодж, хотя я сомневаюсь… — Тодж? Он туранец? Его ухо имело странный шрам? — Сивитри спросила ворчливо.
— Да и то и это, — сказал Конан. Он не испытал удовольствия от знания, что Сивитри знала о Тодже…, поскольку он размышлял. — Ты знаешь его? — Я знаю о нём.
Она дрожала, хотя вечерний воздух был достаточно теплым.
— Это… — она резко жестикулировала, — похоже на его работу. Ютхан был более хорошим человеком, чем тот о ком ты знаешь. Тодж может быть человеком во плоти, но его кровь является столь же холодной и жестокой как у демона.
— Он пролился смертью на ассири, — сказал Конан, потирая подбородок. — Дважды он спас меня, хотя я не знаю почему. Я попытался задержать его, но угорь является менее скользким, чем он. В то время как он позже задерживался, собирая его странное вооружение, он говорил со мной о мести Балвадеку.
— Мы находимся в более страшной неприятности, чем когда-либо, Конан. Но не говорите более, не упоминайте об этом при Нарсаре! — Чем он обладает, чтобы сделать с… — Позже! — она шептала кратко, поскольку они приблизились к судье.
Нарсар притворно улыбнулся Конану.
— Ваше пребывание в Саридисе продлиться в течение одной ночи, или возможно двух, почётный гость? Несомненно, у Вас есть срочное дело в другом месте, нетерпящее отлагательств.
Его тон весьма ясно указал, что чем скорее Конан уедет, тем лучше. Сивитри резко приказала Нарсару.
— Обеспечьте двух из самых прекрасных ассирийских лошадей для нас и условия для семидневной поездки. Конан и я отбудем на первый взгляд завтра.
— Как Вы желаете, леди Зеганна.
Нарсар быстро поручил эту задачу одному из арбалетчиков около него, которые кивнули и стремительно ушли через ворота.
— Еще нуждайтесь в чём — то? — Да, в уединении, — Сивитри поторапливала. — Стол находится в Аметистовой Комнате, все за ту же положенную плату за постой, которую я просила? И вино из лучшего запаса в подвале цитадели? — Мои личные слуги обеспечили это. Все было устроено, — ответил он раздраженно. Развернувшись, он ушел в сопровождении своих арбалетчиков.
Конан задавался вопросом, раз это точно было устроено, то это могло бы повлечь больше, чем обед.
— Семь дней? — он фыркал. — Кром, я не проеду с тобой и одного! Я не твоя собака, Леди Зеганна, что ты можешь теребить меня на привязи. Конан делает, что он выбирает. Сегодня вечером я хочу ужинать с тобой, и завтра я беру свою лошадь, свои условия, и своё удаление от тебя и твоих планов! Выражение Сивитри заставило бы скиснуть свежее молоко. Она понизила свой голос и смотрела в его глаза.
— Тогда выбери ты поездку вперед в Медный Город? Он дремлет как покрытый песком гигант, в трех днях поездки от Саридиса. Семь дней, киммериец. Три дня, чтобы достигнуть гиганта, один, чтобы достать его сокровище, и три снова, чтобы возвратиться сюда.
Конан опустил руку на свой меч, захватил рукоятку и сжал, пока его суставы не побелили.
— Борода Белла, распутная девка! То, куда я еду, никак не является твоим делом, и я не знаю никакого Медного Города.
— Тебе повезло, что твой навык в сражении далеко превосходит твой навык во вранье, — сказала Сивитри со слабой улыбкой. — Ты говорил с Рулвио о Медном Городе, когда пили с ним в Мессантии, — ее улыбка расширилась от удивления, явно проступившем на лице Конана. — Да, я услышала почти каждое слово, которое вы произносили в лачуге той крысы причала. Поскольку в Мессантии, многие знают меня под другим именем — Рубиния, простая распутная девка обслуживания.
Конан бормотал, когда вызвал изображение Рубинии из памяти. Он вспоминал главным образом щедрую выпуклость ее грудей и ее восхитительную задницу. С усилием он припоминал ее гладкое, овальное лицо и высокие скулы, но кроме того, похожего не было в глазах. Ее радужные оболочки, казалось, меняли цвет вместе с ее настроением, от синего цвета столь же яркого как Южное Море в безоблачный летний день к чистому зеленому цвету как изумруды, искрящиеся в свете факелов хранилища сокровища. И белокурые локоны Сивитри, если затемнить красками и уложить по-другому, могли бы соответствовать эбеновым косам Рубинии. Да, разве они не были тем же самым человеком, если они не были двойняшками? Сивитри не сказала ничего больше, но ее самодовольный взгляд сделал немного, чтобы украсить настроение Конана. Киммериец следовал за нею через ворота и в деревню, его ум, кружащийся от событий прошлых нескольких дней. Он не предпринимал усилия разговаривать, и она казалась довольной позволить ему обдумывать.
Тодж отбросил окровавленный, обернутый тканью узел, содержащий голову Балвадека. Он надеялся, что киммериец поверит его рассказу. Импровизированная встреча была необходима, но неудачной, Тодж предпринял такие усилия, чтобы скрыть его присутствие к настоящему времени. Эту ошибку он совершил из-за женщины, действительно, ведь киммериец еще не достиг Нифии.
Теперь настало время устранить ее. Но он должен сделать так, не поднимая подозрения киммерийца и не вызывая дальнейшие задержки. Медленный яд был бы лучшим, тот, который имел признаки мора, хотя тот, требовал определенного времени для составления. И здесь была возможность ввести это, без риска показаться киммерийцу снова. Тодж перелез стремительно через деревянную внешнюю стену Саридиса. Его грубая поверхность, достаточная, чтобы остановить обремененного амуницией воина, была достаточно шершавой со многими точками опоры для него, и преодоления с небольшим количеством усилий.