Читать интересную книгу "Лента Мёбиуса - Александр Петрович Харников"

деревню, отец собрал всех охотников и, выведя Хункешни в середину круга, сказал:

– Хока Псиче, сегодня ты заслужил взрослое имя. Отныне ты Татанка Ийотаке – «Садящийся Бизон». Носи его с честью.

И довольные охотники отправились в свою деревню. Хотя деревней место, где они совсем недавно поселились, можно было назвать с большим трудом. Когда Хеванжеча вернулся со съезда вождей, он рассказал на совете племени о том, что произошло на съезде. И тогда Шагающий Бизон спросил:

– Хеванжеча, вспомни, столько раз нас обманывали бледнолицые, именующие себя американцами. Тогда как, насколько я понял из твоего рассказа, эти русские – кем бы они ни были – показали вождю мдевакантонов, что они честно выполняют свои обещания.

– Неужто ты веришь, что Таояте Дута и правда побывал далеко на западе и оказался в русской столице? Туда десятки, если не сотни, дней пути. Так что все это сказки, придуманные им, – или он наелся грибов и пересказал нам то, что ему померещилось.

– А он ничего не показывал из того, что ему дали русские?

– Показывал какие-то странные вещи, но откуда я знаю, что они получены от этих русских, которых кроме него никто не видел? Если эти русские даже и есть, то они очень далеко, а американцы – тут, рядом. И видишь, сколько они нам всего подарили? Они и есть наши друзья.

– Ты еще молод, Хеванжеча, но даже ты должен знать, что американцы легко нарушают свои обещания, как только им это покажется выгодным. Помни, что первое соглашение с ними определяло границу между ними и мдевакантонами далеко на восход от Великой реки. Потом они передвинули эту границу далее к заходу солнца, потом уже к самой Великой реке, а скоро они захотят еще наших земель – сначала мдевакантонов, а потом и наших. И хорошо еще, что они не знают, что там, в Черных холмах, есть золото.

Хеванжеча потупил на секунду взор, и Шагающий Бизон, пристально посмотрев на него, спросил:

– Или ты уже сообщил им об этом?

– А что, если и так? – неожиданно взвился Хеванжеча. – Не забывай, Шагающий Бизон, что я теперь верховный вождь хункпапа, а не ты. И если тебе не нравится, что я делаю, чтобы спасти наше племя, то тебе не место в Вакпале. Забирай свой род и уходи сегодня же.

Вообще-то Хеванжеча не имел права изгонять ни одного члена племени без решения совета, а уж тем более члена самого совета. Но дед в тот же день ушел со всей своей семьей и близкими родственниками – всего пятьдесят четыре человека. Они поставили шесть типи у Мутной речки, что находилась в полутора днях пути от Вакпалы по направлению к восходу солнца, после чего охотники под командой Прыгающего Бизона пошли в прерии, чтобы добыть мяса и шкур для своей новой деревни. Именно тогда Прыгающий Бизон и решил взять с собой ещё и Хункешни, а ныне Садящегося Бизона.

Новоиспеченный охотник предвкушал, как все родственники будут его поздравлять с тем, что он заслужил взрослое имя. Но деревня встретила их черными обугленными остатками шкур и жердей – все, что осталось от типи – и множеством трупов, частично объеденных разнообразной живностью. Даже отец его, который редко показывал какие-либо эмоции, расплакался, увидев, что вся его семья – и все родственники, оставшиеся в деревне – были убиты, и что и у вождя, и у почти всех женщин были вырезаны гениталии[47]. А, увидев следы солдатских сапог, Прыгающий Бизон лишь процедил сквозь зубы:

– Бледнолицые. Американцы.

Похоронив тела – обыкновенно их сжигали, но поблизости не было ни дерева, ни времени, чтобы добыть деревья для погребального костра – мужчины отправились по следам убийц, которые в скором времени привели их к месту, где еще недавно находился немалого размера конный отряд. Прыгающий Бизон понял, что его отец был прав – увидев золото, американцы послали большой кавалерийский отряд, чтобы уничтожить тех, кто был между ними и золотом. Следовательно, шли они к Вакпале. И нужно было поспешить, чтобы, если это им удастся, предупредить ее обитателей о смертельной опасности.

Прямая дорога не всегда самая быстрая. Там, куда пошли бледнолицые, были реки и овраги, переход которых занял бы немало времени, особенно когда отряд столь велик. А если пойти по известной лишь хункпапа тропе, то можно выиграть немало времени.

Но уже недалеко от родного стойбища стало ясно, что они опоздали – над разгромленными и перевернутыми типи струился едкий черный дым. Наверное, лучше всего было бы отложить месть на потом. Индейцы поняли, что отряд кровожадных бледнолицых пойдет дальше в Черные холмы, а там есть немало мест, где можно устроить засады и отомстить за гибель своих соплеменников.

Но те, кто погиб в Вакпале, были их родными и близкими. Так что выбора у них не было – нужно было идти вслед за бледнолицыми, на верную смерть, и в безнадежном бою попытаться взять с собой в страну мертвых как можно больше врагов. Отряд, обмотав копыта коней тряпками, отправился туда, в пекло.

* * *

Лейтенант Джонстон терялся в догадках. Поначалу ему было ясно лишь одно – отряд этого выскочки Шермана столкнулся с неприятелем. Стрельба, доносившаяся со стороны индейской деревни, лишь говорила о том, что краснокожих не удалось застигнуть врасплох. Не слышно было и пушечных выстрелов. А ведь у Шермана имелось две пушки. Это означало, что индейскую деревню атаковали без предварительной артподготовки. Шерман не посчитал нужным ее проводить и, похоже, теперь горько жалел об этом.

Между тем выстрелы становились все реже и реже. В паузах между ними были слышны дикие завывания индейцев.

– Нет, – решил Джонстон, – я не повторю роковую ошибку Шермана и не стану очертя голову бросаться в бой. Надо предварительно разведать, что собственно произошло и какие силы нам противостоят. На отряд Шермана, похоже, нам рассчитывать уже не стоит. Из леса на открытое пространство высовываться опасно – судя по выстрелам, нас ожидает скопище индейцев, превосходящее мой отряд раза в два, а то и в три. Они просто перестреляют нас, словно кроликов. А вот в лесу мы с ними можем потягаться хотя бы на равных. Вот только пушки здесь будут бесполезны. Что ж, придется их оставить в лесу. Если мы победим, то потом заберем. Если же проиграем…

Джонстону стало нехорошо, когда он представил, что краснокожие могут с ними сделать. Ведь им тогда припомнят все – и сожженные индейские деревни, и убитых женщин и детей.

– Господи! – взмолился Джонстон. –