Читать интересную книгу Вихри перемен - Александр Лапин

«Эк, какие у них усталые, тяжелые и темные лица», – замечает он, вглядываясь в физиономии вновь прибывших.

«А это что такое? Невероятно! Обман зрения!» – Александр видит Галину Шушункину. И решает, что это просто похожий человек. Ведь было у него такое еще в армии, когда он как-то прямо возле части, в городе заметил девушку, как две капли воды похожую на Озерову. Но тогда он вгляделся в двойника и через минуту, как в детской книжке-раскраске, обнаружил десять отличий. Теперь же он не понимает: «Как это может быть? Как она здесь оказалась?»

А сердце привычно толкнулось, застучало, забилось. Кровь прилила к лицу. Он онемел. Застыл на месте с открытым от изумления ртом. Вот это встреча! Действительно она. Из плоти и крови.

Галинка почти не изменилась. Вся в белом. Тоненькая женщина, стриженная под мальчишку, с огромными, как озерки, глазами. Она смотрится юной девочкой– подростком, неизвестно почему оказавшейся здесь, на взрослом семинаре.

Полная противоположность ей – вторая. Директор. Варвара Чугункина – молодая, темноволосая, со смуглым, коричневатым лицом, похожая на турчанку. Одета в джинсы и кожаную куртку. Тип омужиченной, взвалившей на себя груз эпохи безвременья русской бабы. Полной страстей и страхов. Готовой «и в Крым и в Рим». Тянущей на себе все неустроенья нашей российской жизни.

Третий – лысоватый мужчина с подвижным лицом. Худощавый и нервный. Видно, что натура тонко организованная и, конечно, сильно пьющая. Явный непризнанный гений. И, конечно, поэт. Он с некоторой долей страха и удивления озирается вокруг – куда это меня женщины притащили? Может быть, ищет собеседников. Может, собутыльников. А скорее всего, и то и другое в одном флаконе.

«Святая троица в Хопре!» – думает о них Дубравин, вспомнив известную рекламу. Но здоровается душевно.

Чугункина, облизывая от волнения сухие губы, начинает рассказывать:

– Вот мы приехали. Думали, все сорвется. Но успели. Это мой муж Виктор. А это мой заместитель, наш художник и вообще специалист на все руки Галина Шушункина…

«Теперь уже сомнений нет. Она! Неисповедимы пути Господни. Вот и встретились. Со свиданьицем. И что теперь делать? В этой ситуации, может, лучше и не показывать, что мы знакомы? Ей-то это надо? Да и она явно смутилась. Видимо, тоже не ожидала такой встречи. И кто это придумал? После стольких лет разлуки. И где? В Лондоне! Зачем? Почему? И эта вдруг появившаяся словно из ниоткуда щемящая боль в душе. Неужели снова это наваждение? Желание обнять, прижать к себе, спасти, приласкать. Вот оно, то самое! – с ужасом и восторгом думает он. – Да, то самое сладкое и ужасающее сумасшествие!»

* * *

Эврика! Он нашел то недостающее звено в построении рекламного агентства полного цикла, которого ему не хватало. Общий для всех отдел централизованных закупок газетных площадей и эфирного времени. Это даст агентству возможность получать большие скидки и заставит отделы работать по единым правилам. Конечно, предстоит нешуточная борьба. Ведь все привыкли налаживать отношения со сторонними изданиями напрямую, рассчитывая на личные связи и подкуп. Но теперь всем, в том числе и интригану Козявкину, придется потесниться. Уйти с насиженных мест. Но, в общем и целом, молодежка выиграет и на этом фронте борьбы за прибыль.

Теперь, по возвращении в Москву, задача номер один – найти человека, который возьмется за организацию такой службы. И сумеет поставить на место с его помощью всех, кто будет сопротивляться. И работа эта сложная. Но и хлебная. Тут требуется характер.

Восторг переполняет Дубравина. Не зря он съездил в Лондон: «Только вот кому доверить этот отдел в нашем взбаламученном и взлохмаченном мире?»

Он сидит за столиком в ночном клубе отеля. И как в старые добрые времена поглядывает вокруг, выискивая ее и делая вид «я – не я, и лошадь не моя». И даже ловит себя на мысли: «Как когда-то в школьные годы».

К Дубравину подсаживается Юрка Кулибабер, чудной такой парень с Украины. Кучерявый, как барашек, с тонким, чистым лицом. Бывший собкор. А ныне – ого-го-директор! Подсел. И давай опять «за рыбу деньги». О своем. Как поделить им со Степашкой и другими «ридну неньку Украину». Дубравин, чтобы не выслушивать в сотый раз одну и ту же песню, перебивает его и переводит разговор на другое:

– Юрка! А че ты никак не женишься? Годков тебе уже немало! Пора обзавестись семейством.

Кулибабер, застенчивый, как девушка, заливается румянцем во всю щеку. Трясет рыжими кудрями. И с мягким украинским акцентом отвечает:

– Та не на ком!

– Как это не на ком? – теряется Дубравин. – Вон сколько девчонок, посмотри! И все хотят замуж. А ты уже лет десять ходишь в женихах. Перебираешь, как свинья картошку!

К столику подкатывает модно разодетый в майке с надписью «кока-кола» поперек груди крымчанин Эдик Воля. Здоровается, присаживается. Воля – большой любитель позубоскалить. Он минуту-другую вслушивается в разговор, а потом встревает, подбрасывает маслица в огонь:

– Тебе, Юрец, надо присвоить звание «Заслуженный жених Украины!».

Наш румяный кучерявый юноша принимается оправдываться:

– Та я уже живу с одной телочкой! И она у меня уже не первая!

– Э, Кулибабер! – останавливает его Александр. – Хватит вешать нам лапшу на уши. Это все не в счет! Кто там с кем живет. Ты женись по-настоящему! С оркестром! А то уже который раз ты нам рассказываешь свои похождения.

Но Юрка словно не слышит их увещеваний и начинает рассказывать о своей методе охмурения:

– Да я как начну рассказывать ей «Божественную комедию» Данте, она вся так и замирает. И говорит: «Какой ты умный, Юра! Такие книги читаешь!» А я тут кофточку расстегиваю… – Юрка мечтательно-плутовски закатывает глаза. – А потом стихи заведу. И уже через десять минут она моя. Охмуряю ее своим интеллектом…

– Да не интеллектом они сегодня охмуряются!

– А чем?

– Вот чем! – Дубравин достает из заднего кармана брюк толстенный лопатник и шлепает его на столик. Вот их чем в твоем возрасте надо охмурять!

Окружающий молодой народ ржет, едва не падая от хохота со стульев.

– Срезал! Срезал, Алексеевич. – Воля хватается за бока от хохота. А потом принимается рассказывать анекдот про двух быков – молодого и старого…

Веселье в разгаре.

– Эх ма, была бы денег тьма! – мечтательно говорит Дубравин. – Ты, Юрка, давай так договоримся. Заключим пари! Если ты женишься в течение года, я тебе отпишу аж десять тысяч!

– Всего десять тысяч рублей? – разочарованно тянет Кулибабер.

– Не-ет! Десять тысяч зеленых! Капусты! – хохочет Дубравин, заметив, как натянулась кожа на розовых скулах у Юрца.

– Ну, давай! – протягивает ему руку Кулибабер.

– Воля, разбивай! Все слышали, – говорит Дубравин. – Заслуженный жених Украины дает слово, что женится в течение года!

Он ощущает ее присутствие по привычному чувству волнения и приливу крови. И действительно, в уголке за столиком замечает эту троицу, нарисовавшуюся в синем полумраке клуба.

Дальше действие в этом модном месте развивается по до боли знакомому, нашему родному сценарию. Танцпол заполняется. Ритмичный тяжелый рок бухает в разрываемой светом мигающих ламп полутьме зала. Мельтешат яркие огоньки подвешенного под потолком блестящего зеркального шара.

Она здесь. Хмельная радость подпирает Дубравина изнутри. Так и хочется взлететь, выразиться в бешеном ритме танца. А тут все долдонят и долдонят на ухо о тиражах, все делят золотой украинский участок.

В конце концов, Дубравин ясным соколом слетает со своего насеста. И опускается в круг притоптывающего, прихлопывающего народа.

Эх, раззудись плечо! Размахнись рука!

Неожиданно даже для самого себя, он улавливает в этом технократическом ритме тонкую струну, ведущую к русской плясовой. И выплескивает свою радость от встречи. Проходится, лихо скачет на одной ножке по кругу.

Вдохновленный народ в ритм бьет в ладоши. Варька Чугункина, которая топталась со всеми в углу, вдруг выталкивает Галинку к нему в круг. Та не выглядит растерянной. Прижав, как пай-девочка, ручки к телу, только ладони оттопырены, начинает кружиться по зеркальному полу.

А Дубравин, уже не стесняясь ничего, чувствуя, как «за спиною растут крылья и петушиный гребень на голове», с криком и придыханием бросается вприсядку, в русскую плясовую.

И что откуда берется? Воспитанный на «Битлз» и «Скорпионз», он даже сам не подозревал о том, что в крови его, в генах дремлют эти приемы и ухватки, эта огненная русская пляска.

И он чувствует интуитивно, что его порыв, его энергия, которую он сейчас расплескивает вокруг, проникает в ее ауру, питает ее стеклянно-хрустальную душу, смущает внутренне равновесие. И она боится показать это. Изо всех сил старается скрыть волнение.

Ритмичная музыка обрывается. Звучит нежный, итальянский медляк. Эдик Воля вылезает в центр. Объявляет:

– Бэлый танец!

Взмокший Дубравин направляется к столику. Отдохнуть. Выпить «уодки».