Читать интересную книгу Мошка в зенице Господней - Ларри Нивен

Трое ученых, рулевой, двое космонавтов и Джонатан Уайтбрид. Никакой звездной пехоты и никакого оружия на борту не было. Возбуждение достаточно хорошо скрывало страх, прорвавшийся вдруг в их души. Разумеется, они не были вооружены, но она чувствовала бы себя гораздо лучше (так же, как и все остальные), если бы Род Блейн был с ними. Но это было невозможно.

Позднее на катере могли перелетать и другие люди. Бакмен с его миллионом вопросов, как только Харди решит проблему общения. Биологи, офицер военного Флота – вероятно, Каргилл, – чтобы изучить оружие мошкитов. Офицер-инженер… Это могли быть любые люди, кроме капитана. Было невероятно, чтобы Кутузов мог позволить Роду Блейну покинуть свой корабль, независимо от того, насколько мирными были намерения мошкитов.

Сэлли вдруг почувствовала тоску по родине. На Спарте у нее был дом, Харинг Кросс, а за несколько минут можно было попасть в столицу. Спарта была центром цивилизации – но в последнее время Сэлли жила в космических кораблях все уменьшающихся размеров, разнообразие было лишь в виде тюремного лагеря. Закончив университет, она приняла решение: стать личностью, а не украшением какой-нибудь мужской карьеры. Правда, сейчас уже многое говорило за эту возможность, особенно, если это будет настоящий мужчина. Хотя… Нет! Она будет принадлежать только себе.

В одном конце кабины находились искореженные приборы, а также столы – обеденный и игровые.

– Вы бывали на этом катере? – спросил Хорват.

– Простите?

– Я спросил: «Вы бывали на этом катере?» Они убрали отсюда все вооружение, но оставили достаточно, чтобы понять, что здесь было. То же самое и с торпедами. Их убрали, но пусковые аппараты на месте. Так какого же рода будет наше посольство?

Харди очнулся от своих грез.

– А что бы вы сделали на месте капитана?

– Использовал бы невооруженный катер.

– Таких здесь нет, – мягко заметил Харди. – Вы знали бы это, если бы навестили хоть раз ангарную палубу, – на этой палубе находилась часовня, и Хорват не посещал ее. Конечно, это было его дело, но не лишне иногда напомнить об этом.

– Но ведь у мошкитов совершенно явно не военный корабль!

Харди кивнул.

– Мошкиты рано или поздно откроют нашу ужасную тайну. Мы – род, любящий войну, это часть нашей натуры. Даже если мы прибываем на полностью разоруженном корабле. Вам не кажется, что это будет многозначительным фактом для мошкитов?

– Но ведь это очень важно для Империи!

Дэвид Харди согласно кивнул. Министр по науке был прав, но священник подозревал, что доказательства его были плохи.

Катер слегка накренился, и полет начался. Род следил за ним по экранам мостика, испытывая беспомощное раздражение. Через мгновение, когда катер подойдет к борту корабля мошкитов, одна из батарей Кроуфорда будет направлена на него. И Сэлли Фаулер будет на борту этого хрупкого безоружного суденышка.

Поначалу планировалось привести мошкитов на борт «Мак-Артура», но пока малыши не найдены, это было невозможно. Род был рад, что его корабль неподвластен чужакам. Я учусь думать, как параноик, сказал он сам себе. Подобно адмиралу.

А тем временем не было никаких следов малышей, Сэлли не разговаривала с ним, и все были раздражены.

– Корабль готов к маневру, капитан, – сказал Реннер. – Я сменю вас, сэр.

– Хорошо. Продолжайте, парусный мастер.

Прозвучало предупреждение об ускорении, и «Мак-Артур» мягко двинулся в сторону от чужого корабля. В сторону от катера и Сэлли.

СЛОВЕСНЫЕ ИГРЫ

Душ – пластиковый мешок с мыльной водой и молодым человеком внутри, причем горло мешка было плотно завязано вокруг шеи мужчины. Уайтбрид пользовался щеткой с длинной ручкой, чтобы почистить себя там, где чесалось, – то есть везде. Какое все-таки удовольствие напрягаться и расслаблять мышцы! Как мало было всего этого в корабле мошкитов, таком клаустрофобически стиснутом.

Вымывшись, он присоединился к остальным, сидевшим в гостиной.

Священник, Хорват и Сэлли Фаулер – все в комнатных туфлях с клейкими подошвами – выстроились в линию. Никогда прежде Уайтбрид такого не видел.

– Министр по науке Хорват, – сказал он. – Я прибыл под ваше командование на время пребывания здесь.

– Очень хорошо, мистер Уайтбрид, – Хорват казался встревоженным и озабоченным. Впрочем, как и все они.

Священник с усилием проговорил:

– Как видите, никто из нас не знает, что делать дальше. Никогда прежде мы не контактировали с чужаками.

– Они вполне дружелюбны и хотят говорить, – сказал Уайтбрид.

– Хорошо, но это не удовлетворило моего любопытства, и я остался у вас на крючке, – священник нервно рассмеялся. – На что это было похоже, Уайтбрид?

Он попытался рассказать им. Стиснутый, пока добираешься до пластиковых тороидов… хрупкий… никаких результатов в попытках поговорить с мошкитами, за исключением того, что Коричневые чем-то отличаются от Коричнево-белых.

– Они не вооружены, – сказал он им. – Я провел там три часа, изучая этот корабль, и на нем не осталось места, где они могли бы спрятать большое оружие.

– У вас не было чувства, что они провели вас мимо чего-то?

– Я… нет.

– Вы не очень-то уверены, – резко сказал Хорват.

– Это не так, сэр. Я только что вспомнил об экспериментальной комнате. Мы закончили обход в комнате, где были всевозможные инструменты – на стенах, на полу и на потолке. На двух стенах были простые вещи – ручные сверла, продольные пилы со странными рукоятями, винты и отвертки. Это были предметы, которые я мог узнать. Я видел когти и что-то, что, по-моему, было молотком с большой плоской головкой. Все вместе это выглядело как мастерская в каком-нибудь подвале. Но там были и действительно сложные предметы, которых я вообще не мог определить.

Чужой корабль плыл совсем рядом, видимый в передний иллюминатор. Нечеловеческие тени двигались вокруг него. Сэлли тоже разглядывала их, но тут Хорват сказал:

– Вы сказали, что чужаки не присматривали за вами.

– Не думаю, чтобы они провели меня мимо чего-либо. Я уверен, что меня намеренно привели в эту мастерскую. Не знаю, почему, но мне кажется, что это был тест на разумность. Если это так, то я провалился.

– Единственный мошкит, с которым мы разговаривали, – сказал священник Харди, – пока что не может понять даже простейших жестов. Теперь же вы говорите мне, что эти мошкиты устраивали вам тест на разумность…

– И понимали жесты. Удивительно быстро поняли их. Да, сэр. Они различны. Вы видели снимки.

Харди закрутил прядь своих редеющих рыжих волос вокруг шишковатого пальца и легонько дернул.

– Сделанные камерой вашего шлема? Да, Джонатан. Я думаю, что мы имеем дело с двумя видами мошкитов. Один из них – это ученый идиот, который не может говорить. Второй… по крайней мере, говорит, – закончил он неубедительно. Заметив, что играет с волосами, он пригладил их обратно на место.

Все они испуганы этим, понял вдруг Уайтбрид. Особенно Сэлли. И даже священник Харди, который никогда не давал повода думать, что… Всех испугало это первое движение.

– Еще какие-нибудь впечатления? – спросил Хорват.

– Я по-прежнему думаю, что корабль спроектирован для невесомости. Эти липкие полосы повсюду, надувная мебель… Кроме того, есть короткие проходы, соединяющие тороиды и имеющие ширину тех же тороидов. При ускорении они становятся открытыми дверями ловушек, а избежать их невозможно.

– Это странно, – буркнул Хорват. – Корабль двигался с ускорением всего четыре часа назад.

– Именно, сэр. Эти соединения должны быть новыми, – эта мысль осенила Уайтбрида внезапно. Соединения должны быть новыми…

– Это говорит нам даже больше, – тихо сказал священник Харди. – Вы сказала, что мебель находится во всех углах. Мы все видели, что мошкиты не заботятся о том, как они ориентированы, когда говорят друг с другом. Как будто они идеально приспособлены к невесомости. Как будто они развивались здесь…

– Но это невозможно, – запротестовала Сэлли. – Невозможно, но… вы правы, доктор Харди! Люди всегда ориентируют себя. Даже старые звездные пехотинцы, проведшие в космосе всю свою жизнь! Но никто не может развиваться в невесомости.

– Достаточно старые расы могут, – сказал Харди. – И потом, эти несимметричные руки… Успех эволюции? Нужно будет упомянуть эту теорию, когда мы будем говорить с мошкитами. Если мы будем говорить с ними, – добавил он.

– Они обезумели, увидев мою спину, – сказал Уайтбрид. – Как будто никогда не видели подобного, – он помолчал. – Я раздевался для них, и теперь они знают, с кем имеют дело. Это хорошо, – говоря, он старался не смотреть на Сэлли.

– Я не собираюсь смеяться, – сказала она. – Я и сама хочу сделать то же самое.