В аудитории возникло оживление: кое-кто стал уныло пожимать друг другу руки, другие — сочувственно хлопать соседей по плечам.
— Профессор, а могут генетики заставить тупых мух поумнеть? Хотя бы их потомству?
— Учёные учились исправлять генетические дефекты именно на дрозофилах, — сказала профессор. — Например, мутация eyeless приводит к полному отсутствию глаз у дрозофилы. Генетики пересадили слепой мухе ген, отвечающий за развитие глаз у мыши. У потомства таких слепых дрозофил выросли не только обычные глаза, но ещё и тридцать дополнительных небольших глаз — на локтях, на антеннах, под крыльями…
— Вот это да! — восхитились в зале. — А мозги можно в разных местах вырастить?
Профессор улыбнулась и продолжила лекцию:
— Брачные ритуалы дрозофил тоже обусловлены генетически. Сексуально привлекательная муха правильно танцует, жужжит и пахнет. Брачные танцы фруктовых мушек сопровождаются ритмической «песней любви» длительностью 55 секунд…
Профессор указывала на мутации в ДНК и объясняла, к чему приводят данные генетические нарушения:
— Мутации cacophony и dissonans влияют на музыкальные способности мух-самцов, а к фальшивому пению самки относятся отрицательно.
— Мутанты по гену hni (he is not interested) вообще не склонны к браку.
Шум в зале заставил профессора усилить голос.
— Дрозофилы-мутанты по гену platonic нормально ухаживают, но не идут дальше.
— Мутации по гену fruitless полностью изменяют половое поведение самцов: они игнорируют самок и интересуются только самцами, запахом стимулируя ухаживание за собой других самцов.
— Мутанты по гену slaggish равнодушны к самкам в условиях темноты, а на свету ухаживают одинаково интенсивно и за самцами, и за самками.
— Мутантные самки по гену lesbian демонстрируют по отношению к другим самкам поведение, характерное для самцов.
— Мутантные самцы по гену voila ухаживают и за виргинными самками, и за зрелыми самцами.
В нарастающем шуме раздался весёлый крик маркиза Гейлорда, который всегда радовался возможности сделать кому-нибудь гадость:
— Профессор, вы сейчас оскорбили все сексуальные меньшинства разом, нарушив тем самым ооновский закон. Значит, гомосексуализм — не стиль жизни, а мутация, генетическая болезнь! Правильно, давно пора вывести этих разноцветных на чистую воду!
Гейлорд был отвратительно злораден.
Профессор нахмурилась:
— Люди гораздо сложнее мух. Генетику человека мы рассмотрим позже.
— Да ладно, — не успокаивался маркиз, — разве не видно, к чему вы клоните!
— Я — учёный, — сухо ответила профессор Франклин, — и не клонюсь ни под ветром, ни под давлением общественной среды. Сегодняшнее занятие посвящено хорошо известным научным фактам, относящимся к генетике поведения дрозофил. Эти научные данные можно скрыть, но их нельзя изменить или вольно интерпретировать вне контекста генетики фруктовых мушек.
Франклин прошлась по аудитории:
— Могу утверждать, что каждый человек — мутант по десяткам и сотням генов. Но даже мутант должен оставаться человеком. Главное в человеке — не его брачные ритуалы, а способность быть разумным и толерантным существом.
Профессор остановилась возле маркиза, сразу съёжившегося. От выражения её лица хотелось спрятаться под стол.
— Даю вам индивидуальное задание на зимние каникулы: посетить госпиталь для слабоумных детей и написать об этом отчёт. Надеюсь, там вы поймёте, по поводу каких мутаций нужно переживать людям в первую очередь. Ваша реплика показывает — сколько проблем, ссор и, буквально, смертельных обид ждёт человечество, если оно захочет судить о каждом по его генам. Как генетик и человек, я утверждаю, что друг друга надо судить по поступкам и по взаимной доброте…
Потяжелевшая тишина закончилась радостным звонком. Аудитория зашевелилась, кто-то встал с места.
— Сидеть! — вдруг рявкнула профессор Франклин. — Я ещё не закончила занятие!
Это было так не похоже на добрейшую преподавательницу, что студенты поражённо застыли за партами.
— Классическая генетика не отражает всей сложности биологических процессов и не может рассматриваться в отрыве от эпигенетики, посвящённой взаимодействию ДНК с белковой средой. Вскоре мы изучим гистоновый код и нуклеосомы, активирование и пассивирование разных участков ДНК, а также эпигенетические процессы метилирования, убиквитинилирования и АДФ-рибозилирования.
Речь профессора была жестока!
— Клетки печени и мозга обладают одинаковым набором генов, но имеют разные приказы организма на их активирование, то есть на производство белков, из которых строится клетка. В результате мы получаем весьма различные клетки и органы. ДНК — не абсолютный закон, однозначно определяющий умственные качества, характер, физическое развитие и болезни человека. Ваша жизнь зависит во многом от вас — ведь сила мышц растёт не из генов, а из тренировок.
Франклин сделала паузу и обвела студентов пристальным взглядом.
— Не поддавайтесь генетическому фатализму! Генетика вручает нам книгу нашей судьбы, но, согласно эпигенетике, от нас зависит — какие страницы этой книги читать и с каким чувством. Более 95 процентов генома человека и шимпанзе идентичны. Но обезьяны и люди очень различно используют свои геномы. Наследуется не только ДНК, но и способ её прочтения, гораздо более пластичный и изменчивый. Всё, что мы сейчас делаем — учимся, едим, сердимся, курим, пьём лекарства, алкоголь или наркотики — влияет не только на нас, но и на наших детей и внуков.
Лица подростков были смущены и напряжены.
— Учёные доказали в множестве опытов: материнская любовь и внимание улучшает не только здоровье и интеллект ребёнка, но и его наследственность, которую он передаст последующим поколениям. Обратное тоже верно: соберите мирных и оседлых зелёных кузнечиков Locusta migratoria в тесную стаю, и следующее поколение обозлённых скрипачей станет божьей карой — злой чёрно-жёлтой саранчой, летающей чудовищными тучами в миллионы тонн и убивающей так же верно, как убивает голод.
Профессор посмотрела в сторону Гейлорда.
— Опасайтесь, чтобы ваша злоба не испортила жизнь и здоровье вашему потомству. Ненависть порождает ненависть — эта старинная этическая теорема доказана биологией!
Профессор Франклин повернулась и вышла из аудитории. Каблуки профессора не стучали, а крахмально скрипели, будто втыкались в мёрзлый снег. Студенты сидели молча, зябко поводя плечами.
Бессолнечная осень царила в университетском городке, и промозглый туман сжимал тёплые шары света вокруг уличных фонарей. Грустное время умирающей листвы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});