Читать интересную книгу Желябов - Александр Воронский

Он сообщил также властям о другом, более позднем "предприятии", в котором Андрей Иванович принимал уже главное участие. Катаясь летом на лодке по Неве вместе с Желябовым, Пресняковым, Грачевским, Баранниковым, Александром Михайловым и Тетеркой, он, Василий Меркулов, узнал, что под одним из петербургских мостов "злоумышленники" намереваются подложить мину "с целью посягнуть на жизнь государя императора". Спустя несколько дней на явке близ Михайловского сада Меркулов встретил Александра Михайлова. К явочному месту прибыли на лодке Желябов, Тетерка и Баранников. Баранников вручил Меркулову два пятилапных якоря. Тетерка сказал Меркулову, что они извлекли динамит из-под моста по Гороховой улице.

Далее "дознанием" выяснилось: действительно, летом предполагалось взорвать Каменный мост во время проезда царя. Рабочий Тетерка, тоже привлеченный в партию Андреем Ивановичем, однажды от "неизвестного" ему человека получил корзину и в ней завернутую в рогожу гуттаперчевую подушку весом около 2 пудов. Тетерка свез "подушку" в Петровский парк; там его ожидали Желябов и Пресняков. Усевшись в лодку, они проплыли в Екатерининский канал. На дне лодки лежала другая гуттаперчевая подушка. Под Каменным мостом таинственные подушки были связаны веревками, проволокой и погружены в воду; проволоки проводников прикрепили к плотам, где прачки полоскали белье. "По состоявшемуся между участниками преступления соглашению" "подушки" предполагал взорвать Желябов с помощью Тетерки, когда "царь-освободитель" будет проезжать через мост. В означенное время Тетерка и Желябов с картофелем в корзине должны были сойти к плоту, где они раньше прикрепили провода; под видом промывки картофеля Желябов намеревался соединить провода с батареей. Но Тетерка во время не явился: он опоздал потому, что у него не оказалось часов, а царь в тот же день уехал в Крым, в Ливадию.

Нечего и говорить, насколько это было наглое "злоумышление": "злодей" Желябов и его сподручные закладывали мины в центре столицы, среди бела дня, на виду у всех, нисколько не обращая внимания, что повсюду шныряли шпионы и были расставлены пешие и конные городовые, жандармы, околотки, коим вменялось в строжайшую обязанность глядеть в оба и пресекать крамолу даже в малейших ее проявлениях. Поведение Желябова и его друзей являлось прямым вызовом и издевкой над верными слугами царю, отечеству и церкви.

На суде Василий Меркулов доносил:

— Кроме мины под Каменным мостом, это предприятие должно было быть обставлено еще и метальщиками, которые с заготовленными снарядами должны были находиться возле моста, на случай неудачи главного взрыва под мостом. Таких метальщиков, сколько я помню, должно было быть четыре, и Михайлову предназначалось заведывание ими и размещение их на назначенных постах. У него самого снаряд должен был быть вделан в высокую шляпу, так, чтобы он взорвался, когда Михайлов при проезде государя бросил бы вверх шляпу…[61]

Этих сведений Александр Михайлов не подтвердил, заявив, что непосредственного участия в деле не принимал, но о приготовлениях ко взрыву был осведомлен.

Спустя несколько дней после отъезда в Крым царя Желябов с товарищами отправились ночью извлекать из канала "подушки", но это им не удалось: кошки-якоря не захватывали "подушек" лапами, и только 4 и 6 июня 1881 г. их нашли жандармы. Подушек оказалось четыре, начиненных черным динамитом; весили они около 7 пудов. Обнаружили их с большим трудом: "подушки" отнесло далеко течением. По отзывам экспертов приготовлены мины были тщательно; динамит, несмотря на долгое пребывание в воде, превосходно сохранился. Неизвестным, передававшим динамит Тетерке, оказался "привлеченный к настоящему делу" Григорий Исаев, динамитный техник "Народной Воли". Правительственные похвалы должны быть отнесены к нему и к Кибальчичу.

Не в добрый час Андрей Иванович привлек Меркулова в партию. Еще одно "предприятие" раскрыл властям этот предатель.

Дело было в декабре 1880 г. В Кишиневе во флигеле, близ губернского казначейства, поселились супруги Мироненко. Они повели скромный и уединенный образ жизни, чем и обратили внимание на себя полиции. В качестве домашней работницы у супругов Мироненко проживала женщина, совсем не прописанная. "Паспорта Мироненко были осмотрены полицией". Супруги, очевидно, почуяв недоброе, скрылись, хотя квартира ими была снята на целый год. После их отъезда, при осмотре, обнаружили: в одной из комнат квартиры пол был подрезан и был уже начат подкоп под казначейство, засыпанный свежей землей. На февральском суде народовольцев в 1882 г. власти окончательно выяснили, что супругами Мироненко именовались Михаил Фроленко и Татьяна Лебедева, домашней работницей у них была "Ганька", Антонина Лисовская. По этому делу Меркулов далее показал: в декабре 1880 г. он по поручению. Желябова отправился с Фроленко и Лебедевой в Кишинев, где и принял участие в подкопе под казначейство. Прокурор Муравьев твердил на суде со страхом, хотя Андрей Иванович был уже казнен: — Главный деятель — Желябов… Дух Андрея Ивановича продолжал тревожить будущего министра юстиции, "заработавшего" себе повышение удушением народовольцев.

НЕЧАЕВ И ЖЕЛЯБОВ

Некоторые события тех незапамятных времен звучат легендой, до того они на первый взгляд неправдоподобны.

В 1871 г., как уже упоминалось, прогремел нечаевский процесс. Нечаев выступил среди молодежи представителем комитета "Народной Расправы".

"Народной Расправы" в действительности не существовало. Нечаев мистифицировал товарищей, проповедывал, что в недалеком будущем произойдет сокрушительная революция и что для ее приближения надо самым широким образом применить террор. Благодаря необычайной энергии, умению подчинять себе окружающих Нечаеву удалось составить значительный для того времени кружок, куда, между прочим, вошел Иванов, студент Петровской академии. В конце 1869 г. Иванов по настоянию Нечаева был убит за то, что отказался ему подчиниться и намеревался выйти из организации. Это убийство раскрыло организацию. Арестованные нечаевцы были приговорены к каторжным работам. Сам Нечаев бежал в Швейцарию, был выдан царскому правительству в качестве уголовного преступника, осужден на 20 лет и помещен в Алексеевский равелин.

Прошло около 10 лет. О судьбе Нечаева в революционной среде ничего не знали: где он, жив ли он. В начале 1881 г. Исполнительный комитет неожиданно получил от Нечаева из равелина письмо. Без лишних слов Нечаев просил Исполнительный комитет освободить его. Завязалась переписка. Нечаев подробно рассказал о днях своего заключения. Жизнь его была необычайна. Нечаева поместили в полутемную и сырую камеру. Он выдержал. На третий год заключения его посетил шеф жандармов Потапов, предложил сделаться предателем. Нечаев ответил пощечиной. Его избили, опутали цепями по рукам и ногам и сверх того приковали к стене. Это сообщили народовольцам служащие равелина. За обращение к царю Нечаев был лишен письменных принадлежностей и книг. Он выдержал. С самого начала заключения Нечаева поместили рядом с "таинственным узником", сумасшедшим Шевичем-Бейдеманом. И днем и ночью Нечаев слышал дикие вопли и крики несчастного. Пища заключенных была очень скудная, лишенная свежей растительности. Он и это выдержал. Наконец, цепи сняли, надзор ослабили, стали немного лучше питать. И вот заключенный мало-помалу начинает сходиться с тюремной стражей. Тюремщикам строго-настрого запрещалось вступать с узниками в разговоры, даже отвечать на самые простые, житейские вопросы. Нечаев заставил слушать себя, заставил отвечать. Он говорил о страданиях в тюрьме, будил совесть, ум. Он рассказывал, что такое российское самовластие, разъяснял сущность современных порядков, входил в бытовые, в семейные мелочи жизни тюремщиков. Ему удалось обзавестись надежными и преданными людьми. Он не стеснялся мистифицировать и их. уверяя, что принадлежит к партии наследника, которая добивается и непременно добьется свержения Александра II. Тюремная стража верила каждому слову Нечаева; его называли — "наш орел". Нечаев сплотил около себя до 40 с лишним человек. Когда в ноябре 1880 г. в Алексеевский равелин заключили народовольца Степана Ширяева, Нечаев с его помощью, пользуясь своими верными людьми, вступил в переписку с Исполнительным комитетом. Он добивался не только своего освобождения. Планы Нечаева были грандиозны: он хотел захватить царя. Царская Фамилия иногда посещала Петропавловский собор. Нечаев предлагал овладеть крепостью, арестовать царя, возвести на престол наследника. Он думал, опираясь на свою стражу и на Исполнительный комитет, увлечь за собою гарнизон крепости. Таков был этот удивительный человек, страстный заговорщик, нигде никогда не терявший надежды на захват власти, сумевший подчинить себе стражу Петропавловской крепости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});