ещё доверять, как не Нине?
– Как? – Нина, в отличие от брата, ПП понимала лучше, да и интересно с ними было, так что слушала она внимательно, не изображая интерес, а реально его испытывая.
– Нам лет по семь было, и мы нашли птенца галки на даче. В огороде под деревом сидел такой смешной желторотик… – рассказывала Поля.
– Нет, мы уже знали, что их трогать нельзя, что родители их не бросают, следят за ними, кормят и защищают, но мы долго караулили, а к нему так никто и не подлетел, там вообще галок не было! – перехватил инициативу Пашка. – Вот мы и пошли к родителям.
Тут оба ПП погрустнели: родители были чем-то заняты и привычно отмахнулись от близнецов.
– Мы ещё подождали, – мрачно продолжил Пашка. – Потом ещё… И снова пошли.
– И так нам досталось… – негромко сказала Поля. – Велено было никуда не лезть, ничего не делать и им не мешать.
– Мы и послушались! – Пашка погладил Пина, наверное, чтобы не так неприятно вспоминать было. – Короче, птенец погиб. Его можно было спасти, но мы тогда не знали, как!
Нина отлично поняла, что хотели ей сказать племянники. Они поверили тому, что сказали родители, ещё бы это же родители. А им всего-то было по семь лет. Вот они ничего и не стали предпринимать, и в результате в первый раз столкнулись со смертью… Да, наверное, кому-то это может показаться ерундой – подумаешь, погибший птенец, мало ли их каждую весну пропадает. Но для семилетних Пашки и Полины это была одновременно и трагедия, усиленная тем, что они могли спасти малыша, но ничего не сделали, и сигнал о том, что родители могут отмахнуться и от гораздо более серьёзных вещей.
Бывают такие, вроде как и не глобальные, но очень-очень важные для человека вещи, которые потом не забыть и от которых нипочём не отмахнуться.
Нина только губу прикусила – вспомнила, как брат выкармливал воронёнка, и в очередной раз подивилась тому, как же он так ухитрился всё позабыть, словно перелистнуть прожитое детство и решить, что оно ему больше не понадобится.
– Мы его похоронили сами… – Поля незаметно потёрла глаз – до сих пор помнился тот доверчивый малыш. – А потом решили, что, если мы сможем помочь, надо помогать.
– Сможем защитить – надо делать! Да, не всё можем, конечно, и, если без нас справятся, мы и не полезем. Но, если выхода другого нет, будем действовать! – добавил Пашка, дополняя слова сестры.
– Не волнуйся! – Поля покосилась на тётку, обратив внимание, что та глубоко задумалась. – Мы постараемся быть осторожнее и не доставлять тебе неприятностей! Мы же понимаем, что ты нас очень выручила, и навредить тебе, ну, какие-то неприятности устроить – это уже было бы совсем свинством!
– Да я и не волнуюсь. Мне просто жаль, что так получилось, – Нина обняла обоих племянников. – И я очень рада, что вы с нами! Это вы не волнуйтесь… И, если найдёте то, с чем не справляетесь, лучше идите ко мне, ладно? Мы вместе подумаем, что можно сделать!
Нет, конечно же, не взошло снова солнце и не осветило тот кусочек леса, где прогуливались Нина с ПП и в котором уже уверенно расположился летний вечер. Даже луна не торопилась озарить компанию светом – она вообще решила полениться и не появляться на небе. Ничего этакого не произошло, но почему-то Пашке и Полине стало ощутимо светлее и вообще… приятнее жить!
Нина не стала говорить близнецам, что очень сердится на их отца, потому что именно он был инициатором этой затеи. Не рассказала и о том, что Светлана – мать ПП – перед отъездом подошла к Нине и поблагодарила её за такое решение, а на прощание сказала:
– Я всегда в плане воспитания детей больше слушаю Витю, но в этот раз даже поспорила с ним. Я не верю, что они восприняли бы эти зачисления, отрыв от дома так, как это видим мы… Хотя Витя и говорил, что они потом поймут и будут благодарны, но я.… Ну, не знаю, я сомневалась.
Нине жуть как хотелось взять невестку за шиворот и немного её потрясти чисто для ускорения жизненных процессов и активности позиции. Она едва сдержалась, выдавив из себя что-то вроде угуканья внезапно разбуженной совы.
«Смысл какой? Она всегда такая была – покорно-амёбная! Вот словно всё в человека собрали: и красивая, и неглупая, и характер хороший, и мужа любит, и заботливая, и хозяйка отличная – а какой-то индивидуальности, энергии, личного мнения хоть пару грамм… Вот всё это, положить забыли! Как можно смотреть на такие действия мужа и только глазами хлопать да соглашаться!»
Про всё это Нина близнецам рассказывать не стала, чего солью раны посыпать?
Вместо этого она осведомилась:
– Вы нагулялись? Может, домой? А то там Мишка переживает, только что по потолку не ходит и очень нервирует этим местного паука – ну, знаете, у нас в углу кухни один такой живёт?
– Домой! – рассмеялись ПП, а потом посерьёзнели и переглянулись. Им не надо было говорить вслух – они и так друг друга понимали со своей близнецовой особенностью. «Хорошо, когда переживают, когда ждут, когда волнуются, когда можно вернуться домой, да ещё знать, что кто-то готов вместе подумать, что можно сделать с очередной проблемой!»
Нет, ПП и сами уже много чего могут, но взрослые-то завсегда могут больше, особенно если им не всё равно на тебя и твои переживания и сложности!
На полдороге к дому они увидели Мишку с практически неразличимым чёрным Тимом и переглянулись.
«Переживает, вот чудак!» – просигнализировала брату Поля.
«Настоящий друг!» – кивнул ей Пашка. А потом сказал вслух:
– Нин, мы вперёд, ладно?
– Давайте! – Нина посмотрела вслед несущимся, как лосята, близнецам и тихонько сказала Гирю: – Ну, вот как их было оставить?
– Да никак! Свои щенята – надо брать! – гулко гавкнул Гирь, перепугав какую-то мелкую пичугу, уже устроившуюся в ветвях ближайшей ёлки на ночлег. – В стае такие пригодятся!
***
Анна крутилась перед зеркалом, делая множество селфи.
– Ильдарчик, ну, скажи, что оно мне идёт! – она кокетливо покосилась на Ильдара.
Тот залип в айфоне, а, услышав уже двадцатый призыв полюбоваться элегантным белым платьем, с усилием оторвался от экрана и кивнул.
– Угу, красивое! – и снова уставился в гаджет.
Аня легонько усмехнулась.
«Ничего-ничего! Главное расписаться, а потом-то я его приучу, что на меня внимание надо обращать, а не пялиться в айфон! – думала она, доставая из коробки дорогущие белые туфли и чуть ли не с благоговением примеряя их. – Ну, вот! И не надо мне теперь ни у кого ничего выпрашивать! Ильдар, конечно, тот ещё тип, но, по крайней мере, не жадный!»
Вот что-что, а жадным Ильдар точно не был! Легко оплачивал Анины