От него пахло алкоголем. Может, все из-за этого? Он пьян? Но если так, то никаких других признаков не заметно. Она набрала воздуха, чтобы успокоиться и найти в себе силы противостоять его агрессии.
– Я…
Но он не дал ей сказать, а злобно прошипел:
– Я настолько груб, что беру вас прямо у двери? Настолько груб, что вы кричите и стонете в постели? Настолько груб, что не испаряюсь незаметно, как только во мне пропадает необходимость?
Джордж содрогнулась от этих страшных слов и пыталась сообразить, что сказать в ответ. Но поздно. Гарри овладел ее ртом, больно кусая ее нижнюю губу. Грубо прижал ее к себе и стал тереться об нее бедрами. Снова она, эта дикая и безоглядная страсть. Одной рукой он задрал ее платье. Ткань затрещала, но Джордж было уже не до нарядов.
Поцелуи стали нежнее.
И вдруг он оторвался от нее и прошипел на ухо:
– Я уже говорил тебе, реши все сама, прежде чем идти ко мне. Я не чертова левретка, которую можно взять на ручки, потискать, а потом отправить подальше. От меня так просто не избавиться.
Джордж чуть не упала – и от его слов, и просто оттого, что он перестал ее держать – но вовремя схватилась за спинку кресла.
– Гарри, я…
Но он уже ушел.
Глава 13
Гарри проснулся и понял, что у него похмелье. С минуту он лежал, не открывая глаз. Хотя в последний раз он напивался очень давно, он прекрасно помнил, как мучительно в таком состоянии действует яркий свет. Когда он, наконец, открыл глаза, то увидел, что комната залита солнцем. Судя по всему, день уже в разгаре. Он проспал. Со стоном он повернулся на бок и сел, обхватив голову руками и чувствуя себя очень старым.
Какой же он дурак, что так вчера напился. Он все пытался выяснить, откуда берутся слухи, что это он отравил ту несчастную, – сначала в «Белой кобыле», потом в «Петухе и червяке». Но Дика там не оказалось, и никто другой в таверне не хотел с ним разговаривать.
Он ловил на себе подозрительные, а то и полные ненависти взгляды. Да ещё слова здоровяка не шли у него из головы. Шлюха. Шлюха. И он попытался утопить их в пол дюжине кружек пива.
Из соседней комнаты раздался какой-то шум.
Гарри осторожно повернул голову и вздохнул. Уилл, должно быть, голоден. Шатаясь, Гарри подошел к двери и выглянул из спальни.
В камине горел огонь, а на столе стоял дымящийся чайник.
Уилл затих, сидя на полу.
– Я уронил ложки. Простите, – шепотом произнес он. Он весь съежился, будто хотел уменьшиться или даже исчезнуть.
Гарри была знакома такая поза. Мальчик ожидал побоев.
Гарри помотал головой.
– Не страшно. – Голос его звучал как скрежет лопаты о камень. Он прочистил горло и сел. – Ты что, заварил чай?
– Да, – ответил Уилл, поднявшись. Он налил чай и осторожно протянул Гарри чашку.
Гарри сделал большой глоток и обжег горло. Он поморщился и немного подождал. Внутри потеплело, и он сделал еще глоток.
– Я порезал хлеб для тостов, – Уилл показал ему тарелку с хлебом, чтобы тот оценил. – Они не такие ровные, как ваши.
Гарри посмотрел на неровные ломти брезгливым взглядом. Вряд ли его организм примет сейчас пищу. И все же мальчик нуждается в одобрении.
– Зато гораздо ровнее, чем у леди Джорджины.
И тут вымученная улыбка исчезла с его лица. Он вспомнил, как повел себя вчера. Гарри посмотрел на огонь. Надо обязательно извиниться сегодня. Если, конечно, она согласится выслушать его. – Я поджарю их.
Похоже, Уилл привык к такому неожиданному и тяжелому молчанию. Он нацепил хлеб на гнутую вилку и пристроил ее к огню.
Гарри наблюдал за ним. У Уилла не было ни отца, ни матери – благодаря Грэнвилю. Только эта старуха, его бабушка, неспособная любить. И вот этот мальчик ухаживает за взрослым человеком, у которого тяжелое похмелье. И делает это очень умело. Похоже, ему нередко приходилось приводить бабушку в чувство. Гарри стало не по себе от этой мысли.
Он сделал еще глоток.
– Ну вот, – проговорил Уилл тоном пожилой женщины. Он поставил на стол тарелку с тостами, намазанными маслом, и забегал по комнате в поисках стула.
Гарри откусил, кусочек тоста и слизнул с пальца каплю масла. Уилл наблюдал за ним. Гарри кивнул.
– Вкусно.
Мальчик заулыбался, показывая ряд зубов, в которых не хватало одного или двух. Какое-то время они молча ели.
– Ты подрался с ней? – Уилл облизал масляные пальцы. – С госпожой.
– Можно и так сказать, – Гарри подлил себе чая и положил большую ложку сахара.
– Бабушка говорит, что богачи – это зло. Что бедняки умирают от голода, а сами они едят с золотых тарелок. – Уилл прочертил пальцем на столе масляный Круг. – Но госпожа хорошая.
– Да, леди Джорджина не такая, как все.
– И красивая, – добавил Уилл и потянулся еще за тостом.
Ну да, и красивая. Гарри посмотрел в окно. Ему все больше становилось не по себе. Позволит ли она извиниться?
– Но хозяйка она никудышная. Даже хлеб не может нормально порезать. Тебе надо ее научить. – Уилл задумчиво наморщил лоб. – А она ест из золотых тарелок?
– Не знаю.
Уилл посмотрел на него с подозрением, будто Гарри скрывал от него важную информацию. Но потом в его глазах появилось сочувствие.
– Она никогда не приглашала тебя к столу?
– Нет. – Вообще-то приглашала, но не стоит рассказывать об этом мальчику. – Но как-то раз я пил с ней чай.
– Из золотых чашек?
– Нет. – Зачем он отвечает на эти вопросы? Уилл понимающе кивнул.
– Чтобы знать точно, надо у нее поужинать. – Он доел очередной тост. – А подарки ты ей дарил?
– Подарки?
На лице Уилла снова появилось что-то вроде жалости.
– Девушки любят подарки: Так бабушка говорит. Думаю, она права. Мне нравятся подарки.
Гарри оперся подбородком на руки. Он чувствовал себя, как стог сена под дождем. Голова опять заболела, но, похоже, вопрос подарков казался Уиллу чрезвычайно важным. И с тех пор, как он здесь появился, мальчик впервые разговорился.
– А какие подарки? – выдавил из себя Гарри.
– Жемчуг, золотые шкатулки, сладости, – перечислял Уилл, размахивая тостом. – И что-то в этом роде. Лошадь тоже можно подарить. У тебя есть лошади?
– Только одна.
– А-а, – разочарованно протянул Уилл. – Наверное, ты не можешь ее подарить.
Гарри помотал головой.
– Нет. К тому же у нее своих лошадей целая конюшня.
– Что же тогда ты можешь ей подарить?
– Не знаю.
И правда, он не знал, чего она хочет. Гарри угрюмо смотрел на остатки чая. Что такой человек, как он, может предложить такой леди, как она? Не деньги, конечно, и не лошадь. У нее все это есть в достатке. А что касается физической стороны любви – любой здоровый мужчина мог бы с этим справиться. Что он мог дать ей такого, чего у нее нет? Наверное, ничего. И она скоро поймет это или уже поняла после того, что произошло вчера, и теперь расстанется с ним навсегда.