Отзываясь на призыв стада, мамонт затрубил, потом, ухватившись за толстую ветку сосны, попытался ее оборвать. Дерево закачалось, и крона наклонилась в сторону. Мамонт рванул еще раз, верхушка резко выпрямилась, и Копчем полетел на землю, даже не успев крикнуть. Стиснув зубы и зажмурив глаза, он ждал, когда мамонт его раздавит. А в это время довольный мамонт с обломленной веткой во рту исчез среди деревьев. Он устремился к воде на зов своего стада.
Копчем лежал на земле, медленно приходя в себя. Тело болело, и при каждом движении он жалобно стонал. Однако ждать помощи было неоткуда, и мальчик, с трудом поднявшись, медленно побрел на Кораб, чтобы скорее добраться до своего племени.
С вершины Кораба он повернул к лесу и там оказался на хорошо знакомой ему тропе, ведущей прямо к становищу.
Копчем брел, еле передвигая ноги.
Как еще далеко до становища! И кругом нет никого, кто помог бы ему добраться до дому. Наверное, все уже сидят у огня и ужинают. Даже если он будет кричать, вряд ли его услышат.
Одно только немного утешало Копчема, что все это случилось во время стоянки. Иначе ему пришлось бы догонять своих, и кто знает… Правда, Копчем был уверен, что вождь никогда бы не оставил его на растерзание волкам… Как хорошо, что тут, на Белой скале, постоянно горит огонь и вождь еще ни разу не заикнулся о том, что они покинут становище! Здесь, на берегах Влтавы, племя обосновалось, видимо, надолго. В Пражском озере, заполнившем всю котловину, полно рыбы, в лесах и на холмах много зверей.
Их племя уже с весны обитает в этих краях и пока не собирается сниматься.
Племя нашло себе удобное место для стоянки. Они хозяева Пражского озера, берега которого с трудом можно обойти за день. Копчем не прошел еще и полпути, а сумерки уже спустились на землю.
Огонь пылал в становище племени, он был скрыт от ветра отвесной скалой.
Женщины готовили уставшим охотникам ужин. Жарили мясо над горячими углями. Дети резвились на траве. Вождь сидел на камне у костра. Это было его постоянное место, которое никто не смел занять. Рядом с ним у самого огня разместились старейшие охотники племени. Здесь строго соблюдался закон старшинства, и вряд ли кто-либо отважился бы занять место, которое ему не полагалось.
В углублении, заполненном горячими голышами, заботливая Дярга жарила Сыну Мамонта рыбу, пойманную утром в озере. Охотники сегодня были не слишком разговорчивы. Лишь время от времени перебрасывались словами. Говорили тихо, не перебивая друг друга. Вождь прислушивался к беседе, но сам участия в ней не принимал. Главная новость, которая у всех сегодня на языке: вблизи озера появилось стадо мамонтов.
В это лето охотникам еще ни разу не удалось поймать мамонта. А как хорошо было бы убить хоть одного и обеспечить спокойную жизнь всему племени на многие дни! Бивни можно было бы выменять на кремневые камни, а из них сделать ножи и наконечники, в которых люди снова ощущают недостаток.
Кто-то проаукал в лесу. Сломанный Зуб вскочил и ответил призывным кличем своего племени. В лесу снова раздалось ауканье, на это раз прозвучавшее прерывисто и тихо.
Разговор прекратился, все прислушались. Голос зовущего показался им необычным и чужим. Кто бы это мог быть?
— Это не наш… — заметил кто-то из охотников.
Только встревоженный Бельчонок жалобно закричал:
— Это Копчем! Я слышу голос раненого. С ним что-то случилось! Скорее на помощь!
Несколько охотников спустилось вниз. Бельчонок бежал, опережая всех. Матери проверили, все ли дети на месте, и действительно не хватало одного Копчема. Вождь подошел к краю скалы и заглянул вниз. Сгущались сумерки. Не случилось ли что-нибудь ужасное? Правда, Копчем смелый парень, настоящий охотник. Сейчас в племени дорога каждая пара рук. Наконец в становище появились охотники, они несли на руках потерявшего сознание мальчика. Когда они положили его перед вождем, Копчем открыл глаза и улыбнулся.
— Ушибся, — заявил Сын Мамонта, осмотрев мальчика, — скоро поправится.
Охотники начали гадать, что могло случиться с Копчемом.
— Опустошал вороньи гнезда?
— Упал со скалы?
Космач даже предположил, что Копчем попытался напасть на крупного зверя.
Вождь приказал накормить мальчика рыбой и поручил его заботам Дярги, а сам вместе со всеми стал есть мясо.
Когда Копчем наконец насытился, вождь подошел к нему и сказал осуждающе:
— Копчем, неоперившийся птенец, выпал из гнезда.
Мальчик ответил одним словом:
— Мамонт.
— Гейя-гей! — в восторге закричали охотники и окружили Копчема. Пусть он расскажет, что произошло.
— Ну берегись, противный мамонт, мы тебе покажем! — погрозил Бельчонок в сторону леса.
— Подожди, злой мамонт, скоро солнце осветит твой труп! — злобно ворчала беззубая Верба, самая старая женщина в племени. Собравшись вокруг огня, охотники начали обсуждать предстоящую завтра охоту. Вождь смотрел на огонь, о чем-то размышляя. Старая Верба принесла лисью шкуру и укрыла спящего Копчема.
ОХОТА НА МАМОНТА
Утром после скудного завтрака все племя направилось к озеру искать следы мамонта. Вождь шел впереди и молча, внимательно изучал каждый след.
— Эка! Эка! Эка! — сказал он наконец, обращаясь к охотникам.
Это означало: мамонт, мамонт, мамонт.
Осмотрев следы около поваленного дуба, Сын Мамонта произнес:
— Мамонтов — рука, — и показал пальцы одной руки. Это означало, что здесь побывало пять мамонтов. Охотники стояли, ожидая приказаний.
Вождь повел их через лес вверх, к гребню холма. У песчаных скал они остановились. Указав на большой, размытый водой овраг, через который проходила тропа мамонтов, он сказал:
— Здесь будет западня! — и сел на вывороченное с корнем дерево.
Две дюжины сильных рук тотчас принялись за дело. Охотники выгребали песок, глину и камни, так что пот ручьями тек по их лицам и обнаженным телам. Яма увеличивалась, а вождь все торопил, подгоняя их, и посылал гонцов на Белую скалу за помощью. Сын Мамонта с любовью оглядел своих соплеменников. Подумать только, такие исхудавшие люди — и могут так хорошо работать! Они сильны и выносливы. Их мышцы упруги и жестки, похожи на толстые веревки. Они обнажены, только у некоторых вокруг пояса подвязаны шкуры — скорее для украшения, чем по необходимости. У охотников все тело покрыто редкими черными волосами, белеют только шрамы от страшных ран. Это признак жестоких схваток с дикими зверями. Охотники гордились ими. Женщины тоже не отставали от мужчин, украшая себя искусственными шрамами. На лице и на груди многие модницы даже надрезали кожу, ранки посыпались древесным пеплом, и образовавшийся шрам становился постоянным украшением. Двое охотников выволакивали из ямы большой камень. Из их груди вырывались тяжелые хрипы, от напряжения лица были свирепы. Мощные ноги проваливались в мягкой глине.