На друида вдруг накатила тошнота, на лбу выступила испарина, и его вырвало. Отплевываясь и тяжело дыша, он попытался пошевелить ногами, но после нескольких неудачных попыток затих. Последней его мыслью была тревога за Збышека и Травника. Сознание затуманилось, и под мерный лошадиный шаг Лисовин впал в беспамятство.
ГЛАВА 12
СИМЕОН ТРАВНИК И ЯН КОРОСТЕЛЬ. ПРИЛИВ
Травник сидел на бревнышке и чистил лезвие кинжала, зачерненное окалиной. Над погасшим костром вился тонкий дымок, посеревшие угли тихо дышали жаром, а на лице Яна еще жил оттенок страха, страха животного, липкого, как паутина. Он опустил голову и тихо кусал губы, а мысли никак не могли собраться воедино. Травник сказал, что, видимо, дело было даже не в ключе. Скорее всего зорзы пытались их запугать, ослабить волю. Коростель вспоминал свой сон, который он видел перед тем, как Травник разбудил его сторожить. Что-то было не так или не совсем так, как предположил друид. В своем сне Ян не видел опасности, наоборот, казалось, кто-то стремился ему чем-то помочь, может быть, взять на себя часть тягот, которые ему предстояли, если верить в предсказанное сном. А может быть, это память принесла ему некие отрывки из прошлого, которые он в свое время не понял или не захотел должным образом осмыслить. Ян понимал, что он не сумел поведать друиду свой сон так, как он его почувствовал сам, но что-то в этом сне было адресовано именно ему, Яну. Травник сказал, что сны часто рассказывают о том, что могло или может случиться, но еще не произошло на самом деле. Глядя на кучку пепла – все, что осталось от волчицы, – Ян думал о том, как быстро успел он научиться не переживать долго те нелегкие испытания, что стали сваливаться на его голову все чаще с тех пор, как он присоединился к друидам.
«А вот Март спит себе, и хоть бы хны», – с досадой подумалось ему. Збышек проспал все события минувшей ночи, благо он дежурил первым. Однако утро уже забрезжило над верхушками деревьев, сиреневые полоски пробежали над горизонтом. Послышался сорочий стрекот, а на окраине леса в траве уже шныряли мыши. Пора было будить Збышека. Ян присел на корточки перед Мартом и тихо окликнул спящего. Збышек что-то невнятно пробормотал сквозь сон и, повернувшись на другой бок, подтянул под себя ноги.
– Ма-арт! – позвал его Ян и протянул руку потрясти соню за плечо. В ту же секунду он вскочил как ужаленный и вытянул перед собой ладонь, с ужасом глядя на пальцы. Через мгновение Травник уже стоял рядом с ним.
– Что? – тревожно выдохнул он, гибкий и одновременно напряженный, словно внутри него одним рывком завели стальную пружину.
– Слушай, Травник, наваждение какое-то… – пораженно проговорил Ян. – Я наклонился Марта разбудить, а рука прошла через него, как сквозь пустоту.
– Как это – сквозь пустоту? – не понял друид. – Эй, Збышек! Проснись!
Травник потянулся к нему, но Коростель поспешно перехватил его руку.
– Подожди, Симеон! – Он впервые назвал друида его мирским именем. – Бог знает, можно ли до него сейчас дотрагиваться.
Травник окинул цепким, внимательным взором лежащего Марта, пожевал тонкими губами, что-то соображая или прикидывая про себя. Затем взял длинную сухую ветку, осторожно поводил ею над телом и медленно погрузил в складки одеяла, в которое был закутан друид. Март мерно дышал и временами постанывал во сне. Ветка внезапно исчезла в нем, словно утонула в жидком киселе. Длинная, усеянная мелкими сучками и побегами, она погрузилась в Марта полностью, словно проткнула его, и ушла в землю. Травник медленно вынул ее обратно и тщательно осмотрел. На вешке не было никаких следов не только живых тканей или крови, но и земли. Казалось, она свернулась внутри друида мягкими кольцами, как змея, но на теле тоже не было отверстий; плотное одеяло пропустило в себя ветку и, выпустив обратно, сомкнулось вновь.
Травник протянул между большим и указательным пальцами лезвие кинжала, тщательно растер следы копоти и проговорил длинное и замысловатое слово. Затем он вытянул вперед клинок и другой рукой отстранил Коростеля. На кончике лезвия тут же слабо замерцала синяя точка, она постепенно прибавляла свечения, а затем клинок охватило тусклое сияние, и знакомая Яну огненная петля сорвалась с кинжала друида. Травник охватил ее нитью тело спящего Марта и, отступая назад, шаг за шагом стал медленно затягивать узел вокруг друида. Коростель издал тихое восклицание – Збышек, охваченный светящейся петлей, медленно уменьшался со всех сторон, края его тела стали прозрачными, зато в центре, там, где были грудь, спина и живот, он темнел и одновременно раскалялся, пока не стал багрово-красным, в тревожных переливах черного цвета.
– Травник… – прошептал Ян, не помнивший, как он очутился за спиной друида. – Он не может быть человеком… с таким цветом…
– Спокойно, парень, – процедил сквозь зубы друид, медленно затягивая петлю вокруг раскаленного свертка, излучающего жар тем сильнее, чем быстрее Март уменьшался. – Спокойно, – повторил Травник, в голосе которого появилась прежняя уверенность. – Это не человек. Вернее, это не Збышек, – прибавил он в ответ на недоуменный взгляд Яна. – Это иллюзия, которую навел явно незаурядный мастер. Вспомни, до последней минуты он ворочался и даже бурчал в ответ на твои призывы, будто сквозь сон. Очень трудно поддерживать такую иллюзию, притом, заметь, настолько правдоподобную и вдобавок на большом расстоянии.
– Ты имеешь в виду замок? – Ян оглянулся в сторону заброшенной обители храмовников.
– Я имею в виду Птицелова и его компанию. Где они сейчас находятся – неизвестно, может быть, и в замке. Во всяком случае, сегодня мы это узнаем. Збышек явно у них, и не думаю, что по доброй воле. Сейчас покончим с этим, и нужно будет выбираться к реке. Там нас будут ждать остальные. Если Лис и Патрик получат мое сообщение.
Петля из света, окружавшая багровый сверток, бывший некогда иллюзией Збышека, сжала его со всех сторон. С минуту воздух над ней тихо гудел, как огонь на ветру, затем раздался резкий хлопок, и внутри петли остался только вывороченный с корнем одуванчиковый дерн. Секунду спустя огненный узел стал тускнеть и постепенно истаял.
– Твой кинжал уже второй раз выручает нас сегодня, – сказал Ян, с трудом переводя дух.
– Жаль, что он не предназначен для рубки деревьев, – улыбнулся Травник, и стало видно, что его лоб и губы покрыты черными пятнами копоти, расплывающимися от пота. Друид перехватил взгляд Коростеля и размашисто вытер лицо жестким рукавом.
Они с Яном разбросали и засыпали влажной землей погасшие угли, затем свернули одеяла и собрали свои нехитрые пожитки. Травник указал рукой на далекую сосновую рощу, туда, где цветочное поле врезалось в лесные дубравы и ельник неглубоким острым мысом. Впереди лежал их путь, и на плечах нелегким грузом висела тревога за товарища, пропавшего неизвестно как. Пришел новый день, но в нем уже не было мира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});