А все в круге трещало и свистело. На кладбище разразилась самая настоящая магическая буря. Всполохи не прекращались ни на секунду. Радуга рябила в глазах, сплетение всевозможных заклятий порождали удивительные гамы цвета. Остатки ограды и сорняк горели, превращаясь в пепел. Даже земля дымилась и плавилась. Но самое страшное происходило под землей. Отчетливо слышалось шевеление потревоженных мертвецов. Особо прыткие уже скреблись ногтями по крышке гроба, пытаясь выбраться наружу.
Сумерки или утро окончательно превратились в беспросветную ночь, больше похожую на пришествие тьмы. Церкви больше не существовало - ее поглотил смерч.
Сзади что-то кричал Люк, но Оливер не мог расслышать слова друга в бушующей какофонии звуков. Барабанные перепонки едва сдерживали такой грохот. Но Вэнингу было наплевать на все. Перед ним стояли некроманты, уже семеро, остальные погибли. И Оливер понимал, насколько близка его собственная смерть. Но он продолжал атаку, безумную, дикую и захлебывающуюся.
А затем неожиданно пентакл взорвался ослепительным светом. Свет затопил все окружающее, подхватил, толкнул в спину. И в следующее мгновение все померкло.
А когда маги открыли глаза, то осознали, что находятся не заброшенном кладбище. Нет. Они стояли в центре маленькой площадки. Под ногами находился гладкий разноцветный камень, изображающий герб Гильдии. И со всех сторон их окружали синии мантии магов. Наставники глядели на своих учеников. И, кажется, они улыбались.
Густые пепельные сумерки озаряли радужные вспышки. Небеса сияли. А улицы удивляли отсутствием прохожих. Жители города соблюдали известную поговорку о магах четко: "От злого мага держись подальше, от веселого беги без оглядки, пьяному не встречайся вообще. А если встретишь злого и пьяного или веселого и пьяного - молись богам". Каждый год поговорка становилась законом. И именно в этот день маги отмечали окончание очередного года обучения.
Праздник шел вовсю. Улицы гудели, слышались хохот и крики. Господа маги гуляли. Можно же хотя бы раз в год забыть о скучной учебе и выйдя за пределы Университета, как следует отдохнуть. Да так, чтобы впечатлений от одного дня хватило на целый год.
Их компания вынуждена была задержаться в Университете. И поэтому спутники Оливера припоздали к началу празднества.
После испытания на душе Вэнинга потяжелело. Где-то в глубине поселился дурной осадок, и веселиться новоиспеченный выпускник не хотел. Оливер подумывал вообще остаться и никуда не идти, но подавшись уговорам товарищей, согласился составить им компанию. И не прогадал. Уже спустя четверть часа Оливер хохотал вместе с остальными выпускниками и ни на секунду не вспоминал о схватке на кладбище. Тело обрело легкость, голова ясность. Чего же еще надо? Разумеется, чего-нибудь выпить.
Залихватски рассмеявшись шутке Джастина, товарищи вошли в темный переулок, отделяющий магов от трактира. Беседуя и хохоча, парни беззаботно достигли трактира.
Здание напоминало потревоженный улей. Трактир и окрестность возле него гудела, а появление выпускников в алых мантиях толпа встретила бурей оваций. Их поздравляли, хлопали по плечу, улыбались и снова поздравляли. Алые мантии были в центре внимания.
- Вот и окончился последний день нашего пребывания в стенах Университета! - Джастин залез на стол и оттуда стал декламировать свою речь присутствующим. - Впереди нелегкие дни. Нас ожидает новый выбор. Мы все стоим на развилке и сами должны выбрать дальнейший путь.
- А короче нельзя? - послышался задорный выкрик. - Ты тост хотел сказать, а в итоге прочитал лекцию!
- Тише! Слово выпускнику! - пробасил Эдвард, встав на сторону друга.
- Точно. Спасибо. - Поблагодарил Джастин и, откашлявшись, продолжил. - Так вот. Впереди нелегкий путь.
- Было уже! - напомнили ему. - Давай дальше!
- Будите перебивать, вообще не закончу! - пригрозил парень. - Впереди нелегкий путь. Но сегодня, друзья, предадимся веселью! Сегодня наш день! Пейте! Смейтесь! Веселитесь! За нас, господа маги!
- За нас!!! - прокатившийся гул голосов еще долго не стихал.
- Ура-А-А!!! - подхватила новая волна.
- За нас, парни! - Оливер высоко поднял кружку стараясь чокнуться с каждым.
- Меня! Меня подождите! - запыхавшийся Люк спешил к столу, несся поднос, заполненный прозрачными стаканами с несмешивающейся между собой ало-золотистой жидкостью. В придачу поверхность жидкость объяло синее пламя.
- Что это? - с легкой тревогой покосился на напитки Джастин.
- Мой новый рецепт, - охотно и гордо объяснил Люк. - Сам придумал. Такого вы еще никогда не пробовали. Это нечто! Никогда не забудете! Обещаю.
- Новый коктейль говоришь? - опаска на лицах товарищей лишь возросла.
- А! Была, не была! Живем один лишь раз! - Джастин первым выхватил стакан и залпом выпил.
Секундная пауза.
- Ничего себе! Вы должны это попробовать! - Слова Джастина прозвучали как всеобщий клич.
Выпускники спешно разобрали выпивку.
- За нас друзья! - тост был не новым. Но какая разница?
- За нас!!! - слова подхватили все присутствующие без остатка. Грохот и шум превосходили залпы. Наверное, вся Империя слышали задорные крики.
И пусть. Пусть все знают, что сегодня гуляют выпускники доблестной гильдии магов.
Глава 7.
Сын Божий.
Мрак ночи пугает людей по разным причинам. Одна из них заключается в том, что ночью человек беззащитен. Беззащитен перед собственной совестью. И если днем навязчивые воспоминания помогает прогнать прочь тяжелая изнуряющая работа, то ночью никто не сможет противостоять собственной памяти, которая не знает забвения и милосердия. Совесть хуже любой пытки. Муки, испытываемые от нее, никуда не денутся, она продолжит сквозь время терзать душу железными когтями. И так из года в год на протяжении многих лет жизни. Без надежды на исцеленье.
Эта ночь не стала исключением. Стоило лечь на жесткий пол, смягченный лишь плетеной циновкой, закрыть глаза, как тут же сквозь мрак проступили нечеткие очертания и силуэты из далекого прошлого. Память бережно хранила самые страшные воспоминания, не давая даже самым мелким деталям забыться.
Он помнил то утро отчетливо, словно все происходило вчера. И, несмотря на то, что из-за этого кошмара он навсегда проклял ночь и потерял сон, Бризнер никогда бы не пожелал забыть произошедшее. Кошмар не давал монаху забыть, кем он был, без него, пожалуй, мужчина потерял бы часть самого себя. Несмотря даже на то, что он буквально считал секунды до спасительного рассвета.
Память послушно пробудила к жизни картину старого дома...
Огромная белая печь, занимающая половину комнаты и любимое место для детских игр в долгие зимние вечера. Из печи не доносится рокочущее пламя, не прищелкивают поленья, объятые яркими снопами огня, а значит еще рано. Печь не растопили, видно мать, поднявшись бесшумно, чтобы не потревожить сон детей, еще в хлеву, кормит скотину. Воображение нарисовало четкую картину, как мать доит переминающуюся с ноги на ногу корову два дня назад отелившуюся, и принесшую в потомство маленького краснобоко теленка. Мальчик сам бегал смотреть на него. Еще не окрепший и не ставший на ноги, теленок жался к боку матери, подрагивая лопоухими ушами. А Белянка в ответ ласково вылизывала длинным розовым языком всклоченную шерсть и поглядывала на хозяев крупными доверчивыми глазами. Теленка окрестили Серпом, из-за белой дуги на лбу, похожей на ночное святило. Имя придумала Налика, и долго радовалась, когда родители разрешили именно ей придумать для новорожденного имя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});