Хамден усмехнулся:
– Это правда. Просто чудо, что после его побоев мы дожили до совершеннолетия.
Марианна побледнела:
– Побоев?
– По правде говоря, мне доставалось меньше, чем Фолкему.
Гаррет сухо объяснил Марианне:
– Это потому, что граф знал, что Хамден был самым лучшим в городе источником придворных новостей. Хамден всегда убеждал графа не бить его, предлагая рассказать что-нибудь скандальное о его врагах, чего, кроме него, никто не знал.
– Ах да, – улыбнулся Хамден. – Я чуть не забыл. Я подкупал его сплетнями. Конечно, помогало то, что я спал с женами его врагов. В те времена это казалось лучшим способом добыть деньги, чем работать в конюшне.
Марианна вспыхнула и опустила глаза. Теперь уже засмеялся Гаррет:
– Так вот как ты узнавал сплетни. А я все удивлялся этой твоей способности. Теперь, когда я узнал, как ты добывал их…
– Ты жалеешь, что был слишком молод, чтобы самому добывать их? – продолжил за него Хамден.
– Нет. Я жалею, что не подсунул тебе жену графа. Тогда бы нам обоим легче было жить.
– Эту старуху с кислой… – Хамден осекся, вспомнив о присутствии дамы. – Ну, из этого ничего бы не получилось. Она ненавидела тебя не меньше, чем ее муж. А все из-за твоей неукротимой гордости. Они ее просто не выносили. Они хотели проучить тебя, варвара-англичанина. Им нравилось, что ты нищий аристократ. Но что действительно выводило их из себя, так это то, что никакие побои не могли сломать тебя.
У Марианны сжималось сердце от мысли, что тринадцатилетнего Гаррета били. Она не могла удержаться от вопроса:
– Побои… это было ужасно?
Гаррет, бросив на Хамдена предупреждающий взгляд, ответил:
– Нет.
Когда Марианна вопросительно посмотрела на Гаррета, Хамден поднял брови:
– Как я понимаю, ты не показывал ей свою спину, а то бы она знала, что ты лжешь.
– Хамден, пора перейти к более подходящей теме разговора, – решительно заявил Гаррет, глядя на Марианну, которая становилась все бледнее.
Хамден пожал плечами, затем охотно начал рассказывать новости об английском дворе. Но Марианна больше не слушала его. Ей представлялось, как маленького Гаррета бьют кнутом. Теперь она понимала, почему он так ненавидел своего дядю. Сэр Питни сознательно оставлял племянника без гроша во Франции, а сам тем временем присваивал имения мальчика. Как это сказал Гаррет?
«Только боль делает тебя сильным». Теперь она знала, что произошло с «мальчиком с легким сердцем», о котором писала его мать. Того мальчика не стало, его убили, сначала смерть родителей, а затем предательство дяди. Вместо него появился повзрослевший Гаррет, ожесточенный, озлобленный и жаждущий мести.
Марианна взглянула на графа, который лениво расспрашивал Хамдена о королевском дворе. Чудо, что он выстоял в те годы тяжких испытаний. Затем была служба в армии. О том времени он отказывается даже говорить. Понятно, почему он ей не доверяет.
Вдруг Марианне послышалось имя отца, упомянутое Хамденом. Стараясь не выдать своих чувств, она начала прислушиваться к разговору мужчин.
– Смерть Уинчилси взбудоражила весь город, – говорил Хамден, отрезая кусок мяса. – Никто не верил, что Уинчилси виновен, пока его не убили. Это был благородный дворянин, у которого не было причины покушаться на жизнь его величества.
– Ты думаешь, он был невиновен? – спросил Гаррет со странным выражением лица. – Как я слышал, он не выпускал из рук отравленное лекарство с тех пор, как вышел из дома. Кларендон, кажется, думает, что он был связан с «круглоголовыми», и я склонен разделить его мнение. Именно они на такое способны.
Хамден пожал плечами:
– Кто знает правду? Но я не уверен. Хотя был одним из немногих, кто высказал сомнения в его вине. После его смерти сплетники мгновенно осудили старика и вынесли приговор. А что им оставалось делать? Не осталось никого, кто доказал бы его невиновность. Его дочь покончила с собой и…
– Дочь? – переспросил Гаррет.
Марианна почувствовала, как ледяная рука страха сжала ее сердце. У нее задрожали руки, и она быстро спрятала их под столом.
– Я не знал, что у Уинчилси была дочь, – сказал Гаррет и посмотрел на Марианну.
Стараясь выглядеть как можно спокойнее, она смело встретила его взгляд.
– Да, у него была дочь. Но, говорят, она покончила с собой, когда узнала об аресте отца.
– Верно, – подтвердил Хамден. Гаррет продолжал задумчиво смотреть на Марианну. – Бросилась в Темзу. Кажется, некоторые даже думают, что она могла быть замешана в этом отравлении.
– Неужели так думают? Расскажи мне, какой была дочь Уинчилси, – попросил Гаррет друга.
Хамден откинулся на спинку стула и вытер салфеткой рот.
– Что я о ней слышал? Ах да. Своего рода затворница. Некрасивая, как говорили. Весь день она сидела в своих комнатах и не являлась ко двору. Как я думаю, она вообще не любила людей.
Наглая ложь, подумала Марианна, начиная сердиться. Хотя в данном случае ей следовало бы радоваться. Она старалась казаться совершенно равнодушной, видя, что Гаррета заинтересовал рассказ Хамдена.
Она решила, что не допустит, чтобы Гаррет обнаружил связь леди Марианны с цыганкой Миной.
– К тому же, – сказала она с натянутой улыбкой, – леди Марианна была страшно застенчива.
– Ты ее знала? – пристально глядя на Марианну, спросил Гаррет.
– Конечно. Я вам говорила, что знала ее родителей.
– Почему ты не говорила о ней раньше?
Марианна небрежно махнула рукой:
– А зачем говорить о ней? Я ее плохо знала. Она не выходила из своих комнат, ни с кем не разговаривала, и мы с ней редко сталкивались. Я не удивляюсь, что она покончила с собой. Она была из тех, кто падает в обморок при малейшем намеке на насилие. Она не выносила вида крови. Могу представить, в каком она, должно быть, была ужасе, когда услышала об аресте отца.
Хамден презрительно фыркнул:
– Сделать такую глупость! Очень похоже на слабовольных придворных дам. Я никогда бы не представил вас, мадам, кидающейся в Темзу из-за такого известия. Спорю, вам бы это и в голову не пришло.
– Только не Мине, – насмешливо заметил Гаррет.
Марианна лишь мельком взглянула на него и почувствовала огромное облегчение, не заметив в выражении его лица подозрительности. Пользуясь придворными сплетнями Хамдена и собственными выдумками, она помешала ему докопаться до истины. Слава Богу!
Хамден начал рассказывать о последней любовнице короля, а Гаррет, слушая его, делал саркастические замечания. С каждым сказанным ими словом в Марианне нарастала тревога. Их разговор подтверждал то, что она уже поняла из их предыдущей беседы: оба знали его величество очень-очень хорошо.