фарс. Но я же знала, но старательно улыбалась до боли в лицевых мышцах. Делала всё, что мне говорят, ходила, как заведенная кукла, туда-сюда, вставала в красивую позу рядом с Максимом, чтобы сделать фальшивые фотографии фальшивой свадьбы. Не понимала, к чему они, ведь их не поставишь в рамочку у прикроватной тумбочки в нашей спальне.
От меня нужен лишь документ, чтобы Максим получил наследство. И больше ничего. Тогда почему же он так радостно улыбается? Прямо-таки лучится весельем! Почему выглядит таким счастливым, как будто добился чего-то важного и желанного?
Но не может же быть, что он хотел действительно на мне жениться. Я вспомнила его слова про Юлю. Что она приняла его за водителя, поэтому отвергла. Вот кого Максим охотно и по своей воле взял бы в жены. Вот кому в самом деле предлагал быть женой, и если бы не ее меркантильный характер, то они бы сейчас вместе воспитывали Таечку.
От этой мысли дрогнуло сердце, и стало еще хуже, когда я представила, что Максим обнимает мою сестру в свадебном платье, улыбается ей, целует по-настоящему. Хотя и меня он будто бы поцеловал именно так. По телу прошлась дрожь, едва я вспомнила, как его губы прикоснулись ко мне. Это был властный поцелуй мужчины, который дарит всего себя любимой женщине, заявляя на нее права. Но я такой не была! Сердце почему-то заныло от тоски и ощущения неправильности происходящего.
– Даша, давай потанцуем, – рядом со мной оказался Максим, протягивая мне руку, большую крепкую ладонь, в которой просто утонули мои пальцы. Она была такой горячей, словно я сунула руку в костер. А вторая его рука легла на мою талию. Он притянул меня к себе слишком близко, чтобы это казалось приличным, но все только захлопали, стоя вокруг и глядя с улыбками.
– Свадебный танец, – провозгласил он тихо, поглаживая колечко у меня на пальце. Так непривычно было его ощущать.
«Оно красивое», – хотела я сказать, но не успела, по залу полилась музыка, красивая романтичная мелодия окружила нас, и Максим тронулся с места.
– Я совсем не умею танцевать, – пролепетала я, смотря на носки туфель, выглядывающие из-под подола. Боялась быть неуклюжей и смешной.
– А это и не нужно, я поведу, – сказал Максим и, как обычно, взял на себя ответственность. Мы кружились по залу плавно и неспешно, я двигалась за ним шаг за шагом, ловя себя на том, что хочу быть еще ближе, ощутить его касания, близость тела, попробовать на вкус его губы, ощутить их на себе. Его запах проникал мне в нос, дразня и будоража, дурманил голову. Горячее дыхание ласкало кожу на шее и ключицах. Всё казалось настоящим, я позволила себе немного расслабиться и, откинувшись назад, посмотрела в глаза Максима – и тут же сбилась с ритма от его взгляда.
– Расслабься, Дашуль, – шепнул он мне на ухо, наклоняясь еще ближе, отчего я невольно прикрыла глаза, впитывая доселе неизвестные мне эмоции. – Представь, что всё это по-настоящему, и наслаждайся.
Не знаю, почему я не возмутилась и не ответила ему что-то колкое. Наверное, я просто устала, иначе чем объяснить то, что я уронила голову на его плечо, позволяя притянуть себя ближе, и, последовав его совету, расслабилась? Обидные слова Кости всё еще проигрывались в голове, а Максим был словно каменная стена, за которой я могла спрятаться.
– А теперь конкурсы! – подлетела к нам мама Максима, а за ее спиной я заметила отца, который неуверенно топтался на месте. Новый костюм был ему к лицу,а я и не думала, что он может быть таким представительным. На него даже женщины заглядывались.
– Какие конкурсы? – недоумевала я, пытаясь прийти в себя после танца. Он совершенно вскружил мне голову.
– Разные конкурсы, – пояснила свекровь и хлопнула в ладоши: – Все сюда!
– Мама… – Максим попробовал осадить ее, но она была непреклонна. Пришлось участвовать во всех конкурсах.
Сначала я стеснялась, но потом вошла во вкус, азарт разыгрался в крови. Давно я так не веселилась. В последнее время я очень сильно уставала, у меня не было ни одного выходного дня, ни одного дня без заботы о ребенке. Сейчас о Булочке заботились, и я могла отвлечься и расслабиться.
В какой-то момент забыла, по какой причине мы все здесь собрались, и просто веселилась, с удивлением наблюдая, как взрослые играются словно дети. Поют, танцуют, участвуют в эстафетах…
И даже мой серьезный папа не отставал. А мама Максима почему-то всё время держалась рядом и вроде бы даже флиртовала с ним. Надо же, кто бы мог подумать, что эти двое споются.
Наконец мы с Максимом уселись во главе стола, я думала, что нас оставят в покое, но не тут-то было. Все стали кричать «горько», и я подняла беспомощный взгляд на Максима. Неужели нам придется целоваться? Еще и еще? Каждый раз, когда кричат горько? Но разве я могла протестовать? У меня не было выбора…
Он склонился ко мне и под бурные аплодисменты и счет начал целовать. У меня подогнулись колени и зашумело в ушах, я едва соображала и с огромным трудом смогла его отодвинуть от себя. Мне слишком нравились наши поцелуи, и с этим нужно было что-то делать…
Потом пришла череда подарков. Нам подарили множество вещей для дома, деньги и памятные сувениры. Даже какие-то картины. А когда все немного отвлеклись, Максим улучил минутку и заговорил.
– Я тоже подготовил тебе подарок.
С этими словами он вручил мне какой-то документ. Открыв его, я замерла, сердце громко забилось в груди, когда я вчитывалась в строчки. А потом слезы сами полились из глаз.
– Даш, ну ты чего? – забормотал Максим, нежно вытирая мне слезы.
– Когда ты успел? – выдохнула я прижимая документ к груди.
– Это секрет. Теперь ты по-настоящему мама Булочки, – сказал он серьезно. – И это никогда не изменится. Кто бы ни попытался вмешаться. Не нужно плакать, Дашуль.
– Это слезы радости, – искренне улыбнулась я. – Я о таком даже мечтать не могла. Только… Только у меня для тебя подарка нет. Прости, я замоталась и даже не подумала.
– Лучший мой подарок – это твоя улыбка. И чтобы ты никогда не плакала.