— Ты проиграл этот бой, король Сен-Марко. Уводи своё войско от этих стен! — скомандовала я и, взмахнув крыльями, резко поднялась в воздух, но напоследок всё же не удержалась и, рванувшись к королю так, что он отшатнулся, рубанула лучевым клинком по древку, на котором висел жёлтый штандарт с красным крестом и синими птичками.
Штандарт упал под копыта коней, а я резко взмыла вверх и, поднявшись до крепостных стен, приземлилась на парапет между каменными зубцами. Рядом со мной тут же возник Арес. Он с любопытством смотрел вниз.
Там царило безмолвие, а потом к застывшему в прострации королю подъехал старый рыцарь с седой головой и что-то шепнул. Тот кивнул, старик обернулся и махнул рукой. Тут же внизу затрубили трубы, и войско Сен-Марко начало отступать. На стенах цитадели раздались радостные крики. Рыцари Девы Лардес, их оруженосцы и слуги праздновали победу, доставшуюся им бескровно.
Земляне уходили молча, бросив на площадке перед пропастью свою странную окованную железом телегу. Они скрывались за поворотом, видимо, для того, чтоб перестроиться и продолжить путь к Грозовой горе. И только тот высокий рыцарь весьма недурной наружности какое-то время стоял перед воротами, глядя вверх. Ветер развевал его чёрные локоны, и мне казалось, что я вижу его устремлённые на меня светлые глаза, в которых наверняка было что-то похожее на влюблённость. «Размечталась», — усмехнулась я про себя, а он, развернулся и не торопясь двинулся вслед за остальными.
Я вздохнула с облегчением. Итак, один бой мне удалось предотвратить. Мой спектакль увенчался успехом, хотя был ли это всего лишь спектакль? Что б там ни думал Арес, но я — ангел и крылья у меня настоящие. Но в любом случае, кроме крыльев и Налоранта мне нечего было предъявить воинственному королю с запада. У меня в арсенале не было ни пучка молний, ни боевых колесниц, ни топора, от удара которого разверзается земная твердь. Я понятия не имела, какими чудесными орудиями владела Дева Лардес, но, видимо, король это знал, и предпочёл отступить.
Я обернулась. Арес уже командовал своими людьми. Насладившись минутой торжества, он снова был готов к активным действиям. Он послал слуг заделывать брешь в стене, лучников — на северную стену, выходящую на дорогу к Грозовой горе, а сам собирал рыцарей, которых я обещала провести в замок Повелителя теней. Раздав указания, он снова вернулся ко мне и деловито сообщил, что скоро они будут готовы к выступлению.
Задумчиво взглянув на него, я убрала крылья, спрыгнула с парапета и поинтересовалась, как насчёт обеда.
— Война — войной… — с пониманием усмехнулся он и позвал оруженосца, чтоб тот передал на кухню соответствующие распоряжения.
Войско Сен-Марко отступило на прежние позиции. Марк шёл по дороге, глядя на толпившихся вокруг воинов, и едва скрывал усмешку. Это поражение как-то странно окрылило его соратников. С просветлёнными и немного смущёнными лицами они тихо переговаривались между собой или молчали в задумчивости, пытаясь осознать странный опыт, пережитый только что. Они потерпели поражение, но так ли постыдно уступить прекраснейшей из богинь? Конечно, нет! Ведь она богиня не только для алкорцев, но и для землян, и если она прогнала их от цитадели, то сделала это по-матерински мягко, не пролив крови. И они чувствовали себя едва не благословлёнными ею. Её светлый лик, златые кудри и белоснежные лебединые крылья до сих пор будоражили их воображение, и можно было не сомневаться, что вскоре многие из них закажут новые латы с лебедиными крыльями или хотя бы купят в храме украшения с характерным узором. И многие теперь до скончания дней будут вспоминать о ней, и посвящать ей победы в турнирах и баллады.
Но кое-где он встречал и тревожные взгляды вполголоса перешёптывавшихся между собой рыцарей. Они думали о другом, о срубленном штандарте короля, упавшем в дорожную пыль под копыта коней. Марк словно слышал их шепот: «Это дурная примета, плохой знак. Не к добру она отметила короля». Их тревожил этот поступок белокрылой богини, потому что сулил королю незавидную судьбу. И сейчас ещё Марк слышал в душе горестный вздох, пронёсшийся над войском, увидевшим падение штандарта. И никто тогда не заметил, как удовлетворённо прищурился барон Делвин-Элидир, узрев в этом добрый знак для своих планов. И сам Марк не смог удержаться от мимолётной усмешки, почувствовав в выходке девы-воительницы одобрение своих устремлений. Она словно вмиг стала ему ближе, как помощница, соучастница его тайных замыслов. И теперь он знал, кому следует молиться о помощи в этом тайном и опасном деле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ему хотелось побыть одному и переосмыслить всё, что случилось только что у подножия горной крепости алкорцев, но уединиться в лагере землян было негде. Люди спешивались с коней и тут же садились на землю, не было ни укромных уголков, ни палаток. И тогда он, заметив в стороне расщелину между камнями, которая переходила дальше в звериную тропу, быстро вскарабкался наверх и вскоре оказался один на вершине невысокой обломанной скалы, откуда видна была так и не взятая ими цитадель, часть заполненной людьми и лошадями дороги и выше, куда ни бросишь взгляд, — огромные острые пики скал, заслоняющие горизонт. Какое-то время он стоял там, подставив разгорячённое лицо ветру, глядя на эти горы, и впервые почувствовал их силу, покой и надёжность, а ещё тишину, застывшую в их пропастях и расщелинах. И что-то в этой вечной и непоколебимой тишине было сродни взмаху белых крыльев и белому огню волшебного клинка, что-то глубокое, непостижимое и, в то же время, лежащее на самом дне его мятущейся души.
Как оказалось, его уход был замечен, и нашёлся тот, кто пожелал присоединиться к его зыбкому одиночеству, оторвавшись от людской суеты и спрятавшись от чужих любопытных ушей.
— «И дало ей солнце золото лучей своих для её волос за её красоту, — услышал он голос Айолина, — и дал ей снег серебро сияния своего для лица её за её мудрость, и дало ей небо белые крылья за отвагу её, и дала молния свет свой для меча её за силу её, и дала земля ей твёрдость свою за доброту её». Песнь первая «Сказания о святой деве Лурдес».
Марк с улыбкой обернулся и увидел, как Айолин выбирается из расщелины на вершину, цепляясь за камни здоровой рукой.
— А ведь она рыжая! — рассмеялся Марк, взглянув на друга.
— Мне показалось, что её волосы золотого цвета, — возразил тот с улыбкой.
— Это потому что у твоей юной жены золотистые волосы.
— А тебе всегда нравились рыжие.
— Это верно, — Марк снова окинул взглядом горы и глубоко вздохнул. — И она пощадила меня, друг мой! Я не думал вернуться из этой вылазки живым. Если б алкорцы вышли против нас лоб в лоб, у меня ещё был бы шанс уцелеть, но оставшись с ними один на один в их крепости? Никаких шансов! Я видел её глаза, Айолин, совсем близко. Её лицо… Она была прекрасна, и я сам бы подставил грудь под её сверкающий клинок, но в том-то и дело, что ей не нужны наши жертвы. Я понял это. А Ричард чуть всё не испортил.
— Он унижен, — усмехнулся Айолин. — Ты не представляешь, в какой он ярости! Он бегает по своему тёмному тесному шатру и поливает грязью сына, который не знает, куда деваться от его обвинений.
— Чем не угодил ему Жоан? — нахмурился Марк.
— Это он остановил вашу осадную телегу! Он первый своими молодыми глазами разглядел во тьме прохода женщину, которая похожа на статую в храме святой Лурдес. Не удивительно, ведь он постоянно ходит туда к вдовствующей королеве и каждый раз проходит мимо статуи, а леди Дарья похожа на неё, как заметил и её капитан.
— Да, леди Дарья… — Марк задумался. — Я ведь несколько раз видел её при дворе альдора. Но кто б мог подумать, что она и есть Дева-воительница. И как ловко она поставила на место Ричарда! Он, действительно, выглядел глупо! Ему б вслед за другими поклониться и выразить почтение. Исход один — если она защищает крепость, брать её нельзя, но хоть бы сохранил репутацию! А он сидел, как истукан, бледнея и краснея, и добился того, что она срубила его штандарт.