дадут неограниченную власть над этим войском и вознаградят из завоеванных земель. Император согласился, и Валленштейн исполнил обещание: около него действительно собралось 50 000 людей, готовых идти всюду, где была добыча. Эта огромная валленштейнова дружина довела Германию до последней степени бедствий: овладев какою-нибудь местностию, солдаты Валленштейна начинали тем, что обезоруживали жителей, потом предавались систематическому грабежу, не щадя ни церквей, ни могил; пограбивши все, что было на виду, солдаты начинали пытать жителей, чтоб вымучить указание на скрытые сокровища, ухитрялись придумывать пытки, одну другой ужаснее; наконец ими овладевал демон разрушения: без всякой пользы для себя, из одной жажды кг истреблению они жгли дома, жгли посуду, земледельческие орудия; раздевали мужчин и женщин донага и пускали на них голодных собак, которых водили с собою для этой охоты.
Датская война продолжалась от 1624 до 1629 года. Христиан IV не мог устоять против сил Валленштейна и Тилли. Гольштейн, Шлезвиг, Ютландия были запустошены; Валленштейн уже объявил датчанам, что с ними будет поступлено, как с рабами, если они не изберут Фердинанда II себе в короли. Валленштейн завоевал Силезию, выгнал герцогов Мекленбургских из их владений, которые получил в лен от императора, герцог Померанский также принужден был покинуть свои владения. Христиан IV Датский, чтоб сохранить свои владения, принужден был заключить мир (в Любеке), обязавшись не вмешиваться более в германские дела. В марте 1629 года император издал так называемый Реституционный эдикт, по которому католической Церкви возвращались все ее владения, захваченные протестантами после Пассавского договора; кроме лютеран аугсбургского исповедания, кальвинисты и все другие протестантские секты были исключены из религиозного мира. Реституционный эдикт был издан в угоду католической лиге; но скоро эта лига, т. е. ее вождь Максимилиан Баварский, потребовала у Фердинанда другого: когда император изъявил желание, чтоб лига для облегчения Франконии и Швабии вывела оттуда свои войска, то Максимилиан именем лиги потребовал, чтоб сам император уволил Валленштейна и распустил его войско, которое своими грабительствами и жестокостями стремится вконец опустошить империю.
Имперские князья ненавидели Валленштейна — выскочку, который из простого дворянина и предводителя огромной разбойничьей шайки сделался князем, оскорблял их своим гордым обращением и не скрывал своего намерения поставить имперских князей в такое же отношение к императору, в каком французская знать находилась к своему королю; Максимилиан Баварский называл Валленштейна «диктатором Германии». Католическое духовенство ненавидело Валленштейна за то, что он нисколько не заботился об интересах католицизма, о распространении его в областях, занятых его войском; Валленштейн позволял себе говорить: «Уже прошло сто лет, как Рим был в последний раз разграблен; теперь он должен быть гораздо богаче, чем во времена Карла V». Фердинанд II должен был уступить всеобщей ненависти против Валленштейна и отнял у него начальство над войском. Валленштейн удалился в свои богемские имения, дожидаясь более благоприятного времени; он дожидался недолго.
Франция, управляемая кардиналом Ришелье, не могла равнодушно видеть усиление Габсбургского дома. Кардинал Ришелье сначала старался противопоставить Фердинанду II сильнейшего католического князя империи, главу лиги. Он представил Максимилиану Баварскому, что интересы всех немецких князей требуют сопротивления возрастающей силе императора, что лучшее средство для поддержания германской свободы состоит в отнятии императорской короны у Австрийского дома; кардинал убеждал Максимилиана занять место Фердинанда II, стать императором, ручаясь в помощи Франции и ее союзников. Когда глава католической лиги не поддался обольщениям кардинала, последний обратился к протестантскому государю, который один хотел и мог вступить в^борьбу с Габсбургами. То был шведский король Густав-Адольф, сын и преемник Карла IX.
Энергический, даровитый и отлично образованный Густав-Адольф с самого начала своего царствования вел успешные войны с соседями, и эти войны, развивая его военные способности, усилили его стремление к роли более значительной, чем та скромная роль, которую играли в Европе его предшественники. Выгодным для Швеции Столбовским миром кончил он войну с Россиею и считал себя вправе объявить шведскому сенату, что опасные московитяне надолго оттолкнуты от Балтийского моря. На престоле польском сидел его двоюродный брат и смертельный враг Сигизмунд III, у которого он отнял Ливонию. Но Сигизмунд как ревностный католик был союзник Фердинанда II, следовательно, могущество послед него усиливало и польского короля и грозило Швеции большою опасностию; родственники Густава-Адольфа, герцоги Мекленбургские, были лишены своих владений, и Австрия благодаря Валленштейну утверждалась на берегах Балтийского моря. Густав-Адольф понимал основные законы европейской политической жизни и писал к своему канцлеру Оксенштирне: «Все войны европейские составляют одну громадную войну. Выгоднее перенести войну в Германию, чем потом быть принуждену защищаться в Швеции». Наконец, религиозные убеждения налагали на шведского короля обязанность предотвратить уничтожение протестантизма в Германии. Вот почему Густав-Адольф охотно принял предложение Ришелье действовать против Австрийского дома в союзе с Франциею, которая между тем постаралась уладить мир между Швециею и Польшею и таким образом развязала руки у Густава-Адольфа.
В июне 1630 года Густав-Адольф высадился на берега Померании и скоро очистил эту страну от императорских войск. Религиозность и дисциплина шведского войска представляли разительную противоположность с разбойничьим характером войска лиги и императора, поэтому народ в протестантской Германии принял очень радушно шведов; из князей протестантской Германии сторону шведов приняли герцоги Люнебургский, Веймарский, Лауенбургский и ландграф Гессен-Кассельский; но курфюрсты Бранденбургский и Саксонский очень неохотно смотрели на вступление шведов в Германию и оставались до последней крайности в бездействии, несмотря на увещания Ришелье. Кардинал советовал всем германским князьям, католикам и протестантам, воспользоваться шведскою войною, соединиться и вынудить у императора мир, который бы обеспечивал их права; если они теперь разделятся, одни станут за шведов, другие за императора, то это поведет к окончательной гибели их отечества; имея один интерес, они должны действовать сообща против общего неприятеля.
Против шведов выступил Тилли, теперь начальствовавший войсками лиги и императора вместе. Осенью 1631 года встретился он с Густавом-Адольфом у Лейпцига, потерпел поражение, потерял 7000 своего лучшего войска и отступил, давая победителю открытую дорогу на юг. Весною 1632 года произошла вторая встреча Густава-Адольфа с Тилли, который укрепился при впадении Леха в Дунай. Тилли не мог защитить переправы чрез Лех и получил рану, от которой скоро умер. Густав-Адольф занял Мюнхен, между тем как саксонские войска вступили в Богемию и овладели Прагою. В такой крайности император Фердинанд II обратился к Валленштейну. Тот заставил долго себя упрашивать, наконец согласился снова создать войско и спасти Австрию с условием неограниченного распоряжения и богатых земельных вознаграждений. Как скоро разнеслась весть, что герцог Фридландский (титул Валленштейна) снова начал свою деятельность, то со всех сторон устремились к нему искатели добычи. Вытеснив саксонцев из Богемии, Валленштейн двинулся к границам Баварии, укрепился недалеко от Нюренберга, отбил нападение шведов на свой