Читать интересную книгу Вождь викингов - Александр Мазин

В этом он прав. Чем быстрее мы плывем, тем меньше время опасного контакта. Но он всё равно будет – никуда не денешься.

– Может, палубу чем-то прикрыть? – осторожно предложил я. – Как-то получше…

В общем-то палуба у нас и так прикрыта. Добычей, в первую очередь. Если сброшенный булдыган угодит на куль с шерстью или туго скрученный рулон ткани… Или вот хотя бы на гобелен, который я позаимствовал из кельи настоятеля бенедиктинцев, то всё, может, и обойдется. Но булдыганов будет много. Мешков на всех не хватит. Опять-таки гребцов мешками не прикроешь… Или – прикроешь? Я не успел додумать мысль, как Ове процедил:

– Худо, хёвдинг. Продырявят нас. Хоть собой палубу закрывай.

– А если веслами их? – решил поучаствовать в дискуссии Ренди Черный.

Ове глянул на него так, что парень тут же прикусил язык. Но всё же снизошел до объяснения:

– А сломаешь весло, чем грести будешь? Хотелкой своей?

А я напряженно думал: мысль вертелась в голове, вроде такая доступная и легкая, но не ухватишь… – Черепаха, – наконец выдавил я.

– Чего?

– Вспомни, как мы строимся, когда к крепости подходим. Или перед боем…

– А-а-а… Ну и что? Соберем мы такой строй, сами, может, убережемся, а драккар – как же? Опять же – грести кто будет? Эх, несчастлива моя судьба, хёвдинг! Зря ты меня в кормчие взял!

Но мысль уже выкристаллизовалась.

– А зачем грести? – поинтересовался я. Ове уставился на меня, не понимая.

– Мы разгоним корабль, – сказал я. – Разгоним, насколько сможем, а потом все упадем на палубу и прикроемся, кто чем может. И палубу тоже прикроем, насколько получится.

– И что? – пожал могучими плечами Ове, покосился назад: английские «бочки» безнадежно отстали. Хотя им точно спешить некуда. – Нам достаточно одной дыры в днище, чтобы отправиться к рыбам. А будь я на их месте, – кивок в сторону моста, – я бы нашел, куда каменюку бросить. Может, вверх по реке обратно пойти, а, хёвдинг? Река здесь широкая, обойдем эти колоды и двинем обратно к Ивару?

– Ты сам веришь в то, что сказал? – поинтересовался я. – Нас все травили, даже когда особо и не ждали. А теперь что же – перестанут? А тут мы еще вверх по течению пойдем?

– Да я так, предложил… – проворчал Ове Толстый. – «Змея» – жалко…

Кому – что. Мне вот жальче людей.

Так, план мой оказался кривым. Но другого нет. И что теперь?

В одном мы с Ове сошлись. Скорость, скорость и еще раз скорость!

– Einn! Tveir! Einn!..

Драккар летел птицей. Мост приближался… Там нас ждали. Представляю, с какой радостью. Попались, северные дьяволы! Вот мы вас сейчас!..

Англичане стояли так плотно, даже посчитать их было трудно. Точно не меньше сотни. Глупая мысль… Перил-то нет, как бы они в воду не посыпались? Хотя почему глупая?

Есть!

– Слушайте все! – проревел я. – По моей команде все разом сушат весла, – (нет, по этой команде весла поднимают вверх, а это совсем лишнее). – Нет, не сушат, втягивают. По команде «бей» каждый хватает копье и мечет его в англичанишек! А потом падает, накрывается щитом, мешком, чем угодно и молит богов о спасении! Вихорёк! Раздай копья, чтоб были под рукой. И все запасные щиты – к скамьям. Всем присмотреть место куда падать и чем прикрываться. Каппи, Тори, вы прикрываете еще и Гренделя! Все слышали?

Слышали все. Хотя никто не обольщался. Кроме меня. Я неплохо представлял, что такое скандинавский бросок копья в полную силу с короткой дистанции. Щитоносца выносит только так. С ног сбивает и его, и того, кто сзади. А тут – узкий настил, скученность, отсутствие перил… А еще и страх поможет: те, кому копья не достанется, а таких будет подавляющее большинство, могут просто инстинктивно податься назад. И с другой стороны тут же посыплется народишко. Может, прямо на нас и посыплется, но с этим как-нибудь разберемся. Когда проскочим. Если проскочим…

Ага, начался фланговый обстрел. Тоже с моста. Я переместился поближе к Ове, стараясь не закрывать ему обзор, но сбивать стрелы. Даже на такой дистанции они могут быть опасны, если угодят в незащищенное место. Гребцы пригнулись пониже. Так их лучше закрывали щиты над бортами. Бить навесом по такой быстродвижущейся цели, да еще при порывистом ветре – затруднительно. Время от времени раздавался звонкий удар: это кому-то из гребцов прилетало по шлему. Тоже удовольствие маленькое, надо отметить. Я пару раз видел, как выпущенная с короткой дистанции стрела, даже не пробив шлем, выводила бойца из строя. Но то – в упор.

– Раз! Раз! Два!.. – рычал Ове, заставляя гребцов всё прибавлять темп. Драккар летел со скоростью почти невероятной. Думаю, километров до двадцати с хвостиком в час разогнался. Я видел, как пот заливает глаза гребцов…

Так, молодец, Вихорёк! Швырковые копья есть у всех. – Готовсь! – проревел я.

Пятьдесят метров… Англичане перестали стрелять. Ближайшие – изготовились. Будут бить в упор, всем, что есть. Стрелами, камнями, обрубками древесных стволов…

– Весла убрать!

Весла выдернуты из лючков, брошены поперек корабля. Минус две секунды.

– Бей!

Полтора десятка копий. Сила броска плюс наша скорость.

Я не стал смотреть, каков результат. Никто не стал. Все мы упали кто куда, прикрываясь щитами, тюками, втискиваясь между скамей… Мы с Ове сжались в комочки (особенно нелегко это далось восьмипудовому Толстому), втиснулись в «раковину» кормы, прикрылись щитами, в которые тут же застучали стрелы… Но как-то хиленько. Ни одна не пробила основу. Несколько глухих ударов, громкий треск, заставивший нас напрячься… Если сейчас нам на ноги хлынет вода – мы покойники.

И вот уже стрелы лупят по «раковине» снаружи и плещут вокруг, бессмысленно падая в воду.

Я опустил щит и первым делом поглядел под ноги. Воды не было. Так, брызги. Драккар продолжал скользить, постепенно сбавляя скорость. Но точно посередине потока – Ове цел и крепко держит кормило.

Позади вопили англичане.

И еще кто-то кричал на носу, громко, надрывно.

Кто – я не видел. Хирдманы поднимались с палубы, не дожидаясь команды, рассаживались по уцелевшим (две были сломаны) скамьям, разбирали уцелевшие весла. Надо уходить, надо грести. Потери можно посчитать позже. Мой план удался.

Мы потеряли двоих: Ренди Черного и Гренделя. Черный не успел укрыться, и стрела угодила ему прямо в глаз. Гренделю пришлось подарить легкую смерть. На него рухнуло бревно, размозжившее ему тазовые кости. Я велел Каппи и Тори прикрыть его, но те были не виноваты. Бревно весило под сто кило и было заострено с одного конца. Надо полагать, им собирались пробить днище драккара. Наш копейный залп «сбил наводку», и бревно перевернулось в воздухе, разбило щит, сломало руку Тори и добило Гренделя.

Больше серьезных потерь у нас не было. Страшно кричал англичанин, упавший с моста животом на борт. Его добили и выкинули в реку.

Когда мы убрались достаточно далеко, мои парни устроили мне что-то вроде овации.

Хотя сам я очень сомневался, что придумал что-то особенное. И еще мне было жаль дренгов, Ренди и Гренделя. В их смерти была и моя вина. Это только кажется, что всё решила случайность. Случайность в бою – это часть самого боя. Кто-то чуть затормозил, кто-то неправильно встал… Только выходит, что от таких вроде бы случайных причин гибнут обычно самые молодые и неопытные. Может, это и есть тот искусственный отбор, который выковал из скандинавов лучших воинов эпохи?

Я сколько угодно мог себя утешать подобным образом, но факт оставался фактом: из семи сёлундских тинейджеров, которых я в начале лета взял на обучение, в живых осталось четверо. И вина в этом тоже была моя. С таким уровнем подготовки их нельзя было брать в поход. С другой стороны, Скиди я взял, и он сейчас – крут. И Вихорёк тоже жив. А Хавур и Каппи очень быстро нарабатывают опыт. Может быть, потому, что их военное обучение началось еще до меня?

Вывод: стоит получше присматривать за теми, кто уцелел. И подумать над тем, как правильно формировать команду. То, что я потерял трех плохо обученных бойцов и одного – слишком старого, чтобы воевать, говорит о многом.

А рана моя зажила. Спустя две недели я уже разрабатывал руку, стараясь позабыть о том, какого страха натерпелся. Требовалось выкинуть этот страх не только из мыслей, но даже из подсознания, потому что такой неуправляемый страх крайне опасен в бою, ведь трус теряет самое главное. Он теряет кураж. То, что местные называют верой в собственную удачу. Уверенность: ты можешь разить врагов, а до тебя они ни за что не дотянутся.

Воин не должен бояться погибнуть, потому что тогда он станет хреновым воином. Таким же хреновым, как тот боксер, который боится получить по морде. То есть боксер вовсе не обязан позволять бить себя по морде, совсем наоборот. Но допускать такою возможность – непременно. И не трусить.

Собственно смерти я не боялся. Да ее вообще нет, смерти, я был в этом практически уверен. Моей главной страшилкой всегда был страх стать калекой. И этот страх появился не здесь. Я привез его с собой из своего времени. Но до сих пор я умел держать этот страх в узде. Надеюсь, сумею впредь. А моя рана… Что ж, она тоже меня кое-чему научила. Например, не забывать о том, что любой воин в бою, не исключая меня, это человек, над которым безостановочно вращаются гигантские лопасти транспортного вертолета. Стоит поднять эту самую голову выше допустимого уровня – и этот «транспорт» тут же отправит тебя в иные миры: Хель, Валхаллу, ад или Ирий…