— Позвольте вам заметить, мисс Твиттингдон, вы выглядите как картинка, — сказал Ферди, оттолкнувшись от дверного косяка и входя в комнату. — Правда, настоящая картинка. Вы согласны, ваша светлость? Каролина просит вас, Летиция, спуститься вниз; она, собственно говоря, послала меня за вами. Почему бы вам не пойти прямо сейчас, а я тем временем провожу его светлость вниз, в гостиную. Мы ведь не хотим, чтобы он потерялся, не правда ли?
Мисс Твиттингдон внезапно приложила руку ко рту, словно забыла о чем-то важном, затем быстро проскользнула мимо Ферди, направляясь к двери. В последний момент она повернулась и сообщила:
— Я собираюсь наплакать целое ведро слез во время церемонии. Это будет великолепная шутка! — Затем она поспешила в комнату Каролины, крича по пути: — Я иду, моя драгоценная Дульцинея! Я иду!
— Ее башка кишит летучими мышами, — сухо заметил Ферди, выбирая цветок и вставляя его в петлицу сюртука. — Я до сих пор не могу понять, как вы согласились взять ее в Лондон, упорно отказывая в этой чести мне. Если кто-нибудь и может испортить вам игру, так это добрая старая Летти. Не подумайте, что я жалуюсь, высокочтимый господин жених, я и так поеду в Лондон. — Он выпятил грудь, вздернул подбородок и подмигнул Моргану. — Я всегда знал, что мне это удастся — не мытьем, так катаньем.
— Поздравляю вас, — насмешливо отозвался Морган, жалея, что Ферди так мал и он не может отколотить его. — Ты хотел поговорить со мной? Только не уверяй, что хочешь проинструктировать меня насчет супружеских обязанностей.
Ферди улыбнулся; он не выглядел счастливым.
— Я никогда не осмелился бы на это. Нет, я собираюсь поговорить с вами совсем о других вещах, хотя мне очень не хочется этого делать. — Когда он бросил на Моргана взгляд снизу вверх, улыбка на его лице окончательно увяла, сменившись выражением любопытства. — Сейчас вы просто ненавидите Каро, не правда ли? Вы ненавидите ее за то, что она рассказала мне про вашу прогулку в полях.
— Я ни к кому не питаю ненависти, Ферди, — ответил Морган, не желая показывать карлику, что он угадал. — Это чувство непродуктивно. Я просто делаю то, что должен делать.
— Допустим. Но я должен сообщить вам кое о чем до брачной церемонии. Видите ли, Каро не сказала мне ни слова о том, что вы с ней делали. Я был в кабинете, когда она зашла туда с вами, чтобы выяснить отношения.
Морган поклонился карлику:
— Прими мои извинения, Ферди, за то неблагоприятное мнение, которое я имел о тебе последние дни. Ты достойный человек.
— Вы мне не верите? — Ферди сделал шаг вперед и сжал кулачки. — Как вы можете не верить мне? Я был там, клянусь! Я спрятался за шторами в оконном проеме. Я… я прятался там все время, с тех пор как вы запретили мне входить в кабинет без спроса. Я не могу войти… если я уже там. Я говорю вам истинную правду. Каро не говорила мне ничего!
— Что, конечно, объясняет, почему ты посчитал необходимым объявить герцогу, что я скомпрометировал Каролину, учитывая, что ты любишь эту девушку и желаешь ее для себя. Что-то у тебя не сходятся концы с концами. Я тоже умею быть наблюдательным, Ферди. Теперь Каролина для отвода глаз кричит на каждом углу, что она категорически против нашего брака. Хотя это замужество даст ей титул и богатство, какие ей и не снились. И — мы чуть не забыли — этот брак обеспечивает и тебе пожизненное пропитание и навсегда освобождает от страха перед Вудвером. Не сомневаюсь, что она тебе это пообещала в награду за то, что ты прибежишь к моему отцу с той басней о моем надругательстве над ней. Так в чем же дело, Ферди? Ведь все получилось так, как вы задумали. Или Каро начала беспокоиться, что я на этот раз на законных основаниях воспользуюсь ее телом? Несомненно, теперь эта мысль тревожит ее. Не потому ли она послала тебя сюда? Но она немного опоздала. Я не верю ни тебе, ни ей.
Морган был очень зол. Разве недостаточно того, что он согласился принять участие в этом фарсе, именуемом браком? Так она еще поручила верному Ферди убедить его в том, что она непричастна к сделке? А он еще был настолько глуп, что восхищался ее честностью. Он давно должен был понять, что в этом мире нет человека, которому можно верить. Которого можно было бы любить.
— Повторяю вам, что Каролина понятия не имела о том, что я сделал. Не говоря уже о том, что она никогда не давала мне такого поручения. — Тут Ферди подошел к Моргану почти вплотную и торжественно произнес:
— Я правду говорю, но ты не веришь мне, маркиз.
Тебе всего дороже месть, а девушке — каприз.
Использовать ее нельзя, ей не к лицу позор.
Теперь она твоя навек — и кончен разговор!
Продекламировав свое последнее творение, Ферди пнул Моргана ногой под коленку и вышел из комнаты. Маркиз смотрел ему вслед, чувствуя себя более бесчестным, чем когда-либо. То, на что намекал Ферди, было еще не самым худшим. Когда Морган слушал стихи карлика, ему в голову пришла очень интересная идея, как использовать Ферди в Лондоне с выгодой для себя.
Морган понимал, что думать об этом постыдно; он презирал себя за то, что эта мысль пришла к нему в день свадьбы. Но маркиз давно перестал спорить со своим разумом, когда тот обдумывал план мести Уилбертонам. Если он и был одержим, то его одержимость распространялась только на стремление отомстить за смерть Джереми, за горе отца и, может быть, — только может быть, — за себя. Все другое — включая Каролину Манди и его самого — было второстепенным. Главное — месть.
Однако скоро ему предстоит стать женатым мужчиной. Хотела того его невеста или нет, была ли она ученицей Персика О’Хенлан или непорочной девой Ферди, Морган, как джентльмен, не должен заставлять ее ждать. Он взял белую розу и точно так же, как это сделал Ферди несколько минут назад, сунул ее в петлицу. Затем вышел из комнаты, чтобы присоединиться к своей невесте в гостиной.
Каролина была уже там и ждала его. Она была в белом, что вызвало у него легкую усмешку, хотя на ней и не было фаты. Она выглядела очень хорошенькой, невинной — и злой как черт. Хотя должна была быть торжествующей, самодовольной и счастливой оттого, что ей удалось подвести его к алтарю.
Морган кивнул, но не заговорил с ней; он предпочел подойти к герцогу, стоявшему перед камином.
— Добрый день, отец. Твой вконец испорченный сын вернулся, как было приказано, чтобы принести себя в жертву твоей сомнительной морали. Прекрасная погода для такого брака, не так ли?
— Меня бы очень порадовало, если бы ты хоть немного умерил свою дерзость и проявил смирение, мой сын, — тихо ответил герцог, жестом предлагая священнику начать службу. Лицензия на брак, добытая агентом герцога, была уже в руках священника, так что теперь ничего другого не оставалось, как произнести слова клятвы и поставить подпись в регистрационной книге.