Но теперь надо думать о завтрашнем дне.
Сейчас уже ночь, без четверти час. Двадцать третье июля. Буря, послужившая сигналом к началу этого кошмара, пронеслась всего четыре дня назад. Билли спит в холле на матрасе, который я для него отыскал. Аманда и миссис Репплер спят рядом. Я сижу и пишу при свете большого карманного фонаря, а снаружи бьются в стекло все те же розовые твари. Время от времени раздается более громкий удар, когда одну из них подхватывает «птица».
У «Скаута» осталось достаточно горючего еще миль на девяносто. Альтернатива — заправляться здесь. Совсем рядом есть заправочная «Эксон», и, хотя электрические насосы не работают, думаю, я смог бы откачать из хранилища немного бензина. Но…
Но это означает, что придется выходить из машины.
Если мы добудем бензин — здесь или дальше по пути — мы сможем продолжать двигаться. Дело в том, что у меня есть мысль, куда надо двигаться. Это последнее, о чем я хотел рассказать.
Конечно, я не уверен до конца. В этом-то вся загвоздка. Может быть, меня подвело воображение, выдав желаемое за действительное. Но даже если это не так, шансы все равно невелики. Сколько миль еще впереди? Сколько мостов? Сколько страшных тварей, только и ждущих, чтобы наброситься на моего сына?
Есть возможность, что мне это только померещилось, и поэтому я решил ничего не говорить остальным. Пока.
В квартире управляющего я нашел батареечный приемник с широким диапазоном, антенна от которого была заведена через окно на улицу. Включив приемник, я перевел его на питание от батареек, покрутил настройку, пощелкал переключателем диапазонов, но кроме статики или просто молчания так ничего и не поймал.
И когда я уже собрался выключить его, перегнав движок в самый конец коротковолнового диапазона, мне показалось, что я расслышал одно единственное слово.
И все. Я прислушивался еще целый час, но больше ничего не услышал. Если это одно единственное слово действительно прозвучало, оно, должно быть, прорвалось через какой-то крошечный разрыв в гасящем радиоволны тумане, разрыв, который тут же снова сомкнулся.
Одно слово.
Мне надо поспать… если я смогу уснуть без того, что до утра меня будут преследовать во сне лица Олли Викса, миссис Кармоди, носильщика Норма… и лицо Стефф, на которое падает тень от широких полей соломенной шляпы.
Здесь есть ресторан, типичный для отелей «Ховард Джонсонс» ресторан с обеденным залом и длинным в форме подковы прилавком с закусками. Я собираюсь оставить эти страницы на прилавке, и, может быть, когда-нибудь кто-нибудь их найдет и прочтет.
Одно слово.
Если только я действительно его слышал. Если только.
Надо ложиться спать. Но сначала я поцелую сына и шепну ему на ухо два слова. Знаете, чтобы не снилось ничего плохого.
Два слова.
Одно из них — то самое: «Хартфорд».
Другое слово: «надежда».
Пер. Александр Корженевский
Здесь тоже водятся тигры
Чарлзу стало совсем невтерпеж.
Уже не имело смысла убеждать себя, что он сможет дотянуть до перемены. Мочевой пузырь исходил криком, и мисс Берд заметила, что он ерзает на стуле.
В начальной школе на Акорн-стрит в третьем классе преподавали три учительницы. Мисс Кинни, молодая пухленькая блондинка, за которой после занятий заезжал дружок на синем «камаро». Миссис Траск, плоская, как доска, которая заплетала волосы в косички и оглушительно смеялась. И мисс Берд.
Чарлз знал, что такое может случиться с ним только на уроке мисс Берд. Давно знал. Понимал, что этого не избежать. Потому что она не разрешала детям уходить с уроков в подвал. В подвале, говорила мисс Берд, стоят бойлеры, а хорошо воспитанные дамы и господа в подвал не ходят, потому что там грязно и ужасно. Тем более не ходят в подвал юные дамы и господа. Они ходят в туалет.
Чарлз вновь заерзал на стуле. Тут уж мисс Берд взяла его в оборот.
— Чарлз, — обратилась она к нему, по-прежнему тыча указкой в Боливию, тебе надо в туалет?
Кэти Скотт, сидящая впереди, хихикнула, благоразумно прикрыв рот рукой. Кении Гриффен прыснул и пнул Чарлза под столом.
Чарлз покраснел как свекла.
— Говори, Чарлз, — радостно продолжила мисс Берд. — Тебе надо…
(помочиться, она сейчас скажет помочиться, как всегда)
— Да, мисс Берд.
— Что — да?
— Мне надо спуститься в под… пойти в туалет.
Мисс Берд заулыбалась.
— Хорошо, Чарлз. Ты можешь пойти в туалет и помочиться. Ведь ты идешь туда именно для этого? Помочиться?
Чарлз кивнул, сгорая от стыда.
— Очень хорошо. Иди, Чарлз. И в следующий раз, пожалуйста, не дожидайся, пока я спрошу не надо ли тебе в туалет.
Все захихикали. Мисс Берд постучала указкой по доске.
Чарлз поплелся к двери. Тридцать пар глаз впились ему в спину, и каждый из его одноклассников, включая Кэти Скотт, знал, что он идет в туалет, помочиться. А дверь оказалась так далеко. Мисс Берд не продолжила урок. Нет, она хранила молчание, пока он не открыл дверь, не вышел в пустой
(какое счастье!)
коридор и не закрыл ее за собой. Спустился к мужскому туалету,
(в подвал, в подвал, в подвал, КАК ХОЧУ, ТАК И ГОВОРЮ)
ведя пальцем по холодной шероховатой стене, пощелкав по доске объявлений и аккуратно погладив стеклянный квадрат,
(РАЗБИТЬ СТЕКЛО В СЛУЧАЕ ОПАСНОСТИ)
прикрывающий кнопку пожарной тревоги. Мисс Берд это нравилось. Она млела от удовольствия, вгоняя его в краску. На глазах у Кэти Скотт
(вот уж у кого никогда не возникало желания спуститься в подвал во время урока)
и остальных.
Старая с-у-к-а, подумал он. Последнее слово Чарлз произнес по буквам, потому что годом раньше пришел к выводу, что произносить нехорошие слова по буквам — не грех. Он вошел в мужской туалет. Там царила прохлада, а в воздухе стоял слабый, но не такой уж и неприятный запах хлорки. Во время урока тут было чисто, тихо и безлюдно, не то что в прокуренном сортире кинотеатра «Звезда».
Туалет
(подвал!)
построили в виде буквы L. Короткая перекладина начиналась у двери. На стене квадратные зеркала, под ними — фаянсовые раковины, тут же висели бумажные полотенца. Длинную перекладину занимали два писсуара и три кабинки.
Мельком глянув на отражение своего худого бледного лица водном из зеркал, Чарлз повернул за угол.
Тигр лежал в дальнем конце, прямо под окошком с матовым стеклом. Большой тигр с черными полосами на желто-коричневой шкуре. При появлении Чарлза он вскинул голову, его зеленые глаза сузились. Из пасти вырвалось негромкое рычание. Мышцы напряглись, тигр поднялся на мощные лапы. Хвост застучал по последнему в ряду писсуару.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});