Кровавый Стикс и Гестия пройдут сегодня близко друг от друга. Не так страшно, как если бы они встретились, но малоприятно. Надо опасаться…
Он фыркнул. А когда не надо?
14
Мадрак-Сумрак навис над ним. Лицо чародея оставалось закрытым, но окружающая его аура зла сделалась очевидной. И то, что Кейб не заметил ее сразу, говорило только о грандиозных возможностях мага.
— Еще не время, подождем одиннадцатого часа. — На его лице появилось нечто вроде улыбки. — Есть время поговорить, если угодно. Кейб молча смотрел на него.
— Нет? Ни единого вопроса? Даже не хочешь узнать, как я про тебя все узнал? Ты же в курсе, что я сохраняю только часть памяти от предыдущих воплощений.
Кейб слушал.
— Новый век грядет, Бедлам. Правление Королей-Драконов издыхает. Разлагается. Золотой Император колеблется между холодным расчетом и страхом. Братья его — лжецы и предатели. Где былые хладнокровные правители страны? Они все-таки пали под последним ударом твоего деда. Их заразила болезнь, именуемая человечностью. Сейчас разве что низших змеев можно с полным правом назвать истинными драконами.
— Почему?
— Говорит, смотри-ка! — ухмыльнулся колдун. — Да потому что. Ты видел, как огненные — особенно герцоги и сами Короли — любят свой человеческий облик. Как красуются в нем, где только могут.
— Они всегда так делали.
— Ничего подобного. Первые Короли вовсе не меняли облика. Только когда они влезли в человечью игру — магию, — они начали принимать почти человеческие образы. Драконихам это оказалось легче, хотя многое другое в магии им не по плечу. Эта способность уже передается по наследству. А их собственные возможности слабеют.
Подошел квель с огромным кристаллом в лапах. Кейб решил на него не смотреть.
— И при чем тут все это?
— При всем. — Мадрак обвел рукой ряды спящих квелей. — Еще до Эпохи Драконов землю населяли — и правили ею — вот эти существа. Их империя в период расцвета далеко превосходила достижения рептилий. Драконы постепенно отбирали их земли. А вот теперь квели спят.
Он отмахнулся от квеля с кристаллом. Тот сердито ухнул и щелкнул громадными когтями. Сумрак ответил ему столь же сердитым тоном. Квель мрачно отошел.
— Квель очень торопится, — доверительно поведал Сумрак. — Им не понять, что всему свое время. Момент наступит. На миг в тебе возникнет невиданная сила. Она разбудит квелей, а я получу то, что ускользало от меня столетиями. Свободу!
Кейб мрачно переводил взгляд с блестящего квеля на чародея и обратно.
— И что будет?
— Время близится. Боюсь, мне придется подсократить увлекательный рассказ. Достаточно сказать, что владеющая мной сила — из тех, древних времен. Та, что владела Симоном, предпочтет, чтобы мир шел своей дорогой. Ну а эта ждет нового века. Драконы падут — квели и древние силы займут их место, а людям придется коротать свой век в услужении.
— Как тебе?
Колдун хлопнул Кейба ладонью по лицу. Его черты страшно исказились.
— Когда силы возьмут верх, я освобожусь от этого дурацкого проклятья! И стану Мадраком, только Мадраком, никем более! — Сумрак расхохотался. — Однако, боюсь, остального ты так и не узнаешь!
«Безумец, — подумал Кейб. — От одного сумасшедшего к другому…» Он обернулся — и поймал злобный взгляд квеля. Мало ему было драконов…
Положив кристалл Кейбу на грудь, Сумрак начал произносить странные слова. Они звучали удивительно знакомо, хотя язык Кейбу был неизвестен. Вокруг головы Сумрака поползли ленты черного дыма.
Квель не сводил глаз с кристалла у Кейба на груди. Он начал светиться — и сверкал все ярче, по мере того как близился назначенный час.
Некромант был погружен в свои заклинания. Кейб посвятил все свое внимание кристаллу: остальное казалось неважным.
Когда настал одиннадцатый час, кристалл задрожал. И кажется… начал погружаться в грудную клетку. Ни боли, ни крови… Только дрожь.
Квель зашевелился. Он, похоже, тоже не ждал такого поворота событий. Вытянутое рыло повернулось к Сумраку — но тому все было безразлично, он плел свою магию, и чудище побоялось ему мешать.
А кристалл, словно угодив в трясину, все погружался в грудь Кейба. Страх уступил место изумлению: каким-то образом Кейб понял, что он старается помочь ему.
Сумрак, окутанный дымными хвостами, крутанулся — и квели вздрогнули, как один. Кейбов страж тоже отвлекся на это невиданное зрелище.
А в дальнем углу сформировалось нечто темное. Оно было за спиной у квеля, и видел его один лишь Кейб. Хотя и ему было не до того: все внимание требовательно поглощал кристалл.
И из этой темноты на весь зал прозвучал потусторонний смех. Низкий, на пределе слышимости. Квель, похоже, вовсе его не расслышал.
А вот Сумрак…
— Кто… — Он замер, словно загипнотизированный. Затем выругался и начал жестикулировать.
И тут словно разверзся ад. Смех внезапно загрохотал, заглушая все прочие звуки. Встревоженный чародей выпустил заклинание. Оно не относилось к Кейбу — силы полетели во тьму. Две стороны встретились для борьбы. Битва была краткой. Тьма поглотила могущественное заклинание, как будто его и не бывало.
Сквозь тьму проступили черные зловещие очертания. Огромные копыта прозвенели по каменному полу. Сверкнул взгляд льдисто-голубых глаз. Лохмами эбонитовой ночи рассыпалась буйная грива. Из оскаленного рычащего рта показались очень острые и совсем не лошадиные зубы.
Темный Конь бросился на Сумрака.
Квель попытался ему воспрепятствовать, и, как и следовало ожидать, бронированное чудище пропало в пустоте, которой был Темный Конь. Тот даже не замедлил движения. Чародей и Вечный зверь сошлись в схватке.
Появление внеземного друга освободило Кейба от чар кристалла. Он вскочил, не обращая внимания на неожиданное исчезновение своих пут. Он осознавал только, что там, где встречаются столь могущественные силы, становится невероятно опасно.
Темный Конь ударил мага передними копытами. Это могло бы расколоть горы, но сумрачный маг только пошатнулся. Сумрак выбросил в скакуна несколько острых черных копий. Чудище каким-то маневром увернулось от них, одновременно атакуя своего противника.
— Кейб! Талак! Тебе в Талак! Иди!
Слова Вечного не были произнесены, а словно возникли в мозгу Кейба. Его тело, будто на веревочке, направилось к выходу из пещеры; позади раздавались взрывы, бушевали высвободившиеся силы. У него не было ни малейшего желания дожидаться исхода боя.
К тому же его беспокоил кристалл, все еще глубоко сидящий в груди. Свечение изменило цвет: кристалл был теперь голубым, как полуденное небо, и продолжал пульсировать. Кейб не замечал, что чем сильнее он напрягается, тем сильнее пульсирует камень.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});