– Могу.
Одно слово, произнесённое едва различимым шепотом, почти перебросило его через край. А дальше…
Когда он потянулся за презервативом, Мэри его остановила.
– Нет, пожалуйста. Я хочу тебя чувствовать. Ты можешь не сдерживаться, я пью таблетки, а мой бывший никогда не доверял мне в этом вопросе.
Даже здесь она позаботилась о Мэтте, не произнося имя Алекса вслух. Он оценит это позже, а в тот момент, прошептав только "я тоже чист", схватил свою девочку, со всего маху ворвался в её тело. Она вскрикнула, напомнив об их первом разе, но не оттолкнула. Всего несколько поступательных движений, и Мэтт с рёвом кончил. Его сердце и голова разрывались от пульсаций, пока, держа её на весу, он наполнял собой тело любимой женщины. Шалея от собственной страсти, Мэтт продолжал по инерции двигаться, прижимая к себе драгоценную ношу, пока не почувствовал, что Мэри близко.
– Да, малышка, да. Дай мне это. Отдай мне себя всю. Кончи для меня, моя ягодная Мэри.
И что бы ему не сказать в тот момент, что он её любит. Так любит, что разрывается сердце. Что мысли путаются, а язык деревенеет. Что в ушах стоит гул от его крови и её стонов.
Он промолчал. Было ли это из-за трусости или же из-за ощущения, что Мэри его не услышит и не поймёт. А ему было важно, чтобы услышала и поняла. Чтобы знала, что с ней он обрёл себя вновь – того Мэтта, которым всегда был, правильно воспитанным хорошим парнем, ценящим искренность и благородство. Он научился закрывать глаза на их отсутствие у других, но при наличии всегда замечал. Его Мэри именно такая – одна из немногих. Его человек.
Выбранный им удел не был правильным. Одиночество никогда не бывает видимостью, лишь данностью. Он так долго привык быть на ведущих ролях, что чуть не потерял главное – самого себя. Друзья первые сказали ему об этом. Потом Тэмми. И отец.
Ему повезло найти свою половинку в лице этой женщины-девочки, его светловолосого чуда с неповторимыми фиалковыми глазами, и он больше ни за что её не отпустит.
Эгоизмом Мэтт никогда не страдал, оттого и понял Мэри, когда она заговорила о необходимости уехать.
– Ты сказал, что не можешь полностью распоряжаться собой, потому что много людей зависит от твоих решений. Я не такая... мм… масштабная, как ты, но у меня тоже есть обязательства. Потому мне надо вернуться в Нью-Йорк.
Он не сказал ни слова против, но, судя по выражению её лица, Мэри ждала именно этого. Но у Мэтта были свои планы. Следующий её приезд в Чикаго, таверна "У Пиппина", все близкие и друзья – его и её, даже тот сумасшедший ирландец,– он всех позовёт на эту вечеринку, где сделает ей официальное предложение. Она скажет да, и они будут нести ответственность перед всеми этими людьми, которые в случае их неудачи, дружно надерут им задницы.
Потому Мэтт спокойно отвёз свою Мэри в аэропорт, пообещав приехать в следующие выходные.
Потом была ночь без неё, слова отца и всё полетело в тартарары.
"Адская ночь без тебя. Почему не сказала, что твоя подушка слишком жёсткая?"
"Обычно я сплю на тебе. Потому теряюсь в догадках, о чём ты"
"О твоей подушке"
"Обычно я сплю на тебе-2. Не толстей, пожалуйста"
"Чёрт, Мэри…"
"Я тоже скучаю, любимый. До выходных пять дней, двенадцать часов и почти что пятнадцать минут"
"Уже четырнадцать. Как на работе?"
"Терпимо. Разгребаю почту. Семьсот двадцать три входящих. Спам надо запретить на законодательном уровне".
Они переписывались весь полёт до Нью-Йорка. И пока он ехал в машине до Гринвич-Виллидж. Пока ждал у крыльца её дома, сидя в арендованном лимузине.
Мэри прекратила переписку, когда вышла из метро. Её не было минут двадцать. Станция находилась всего в пяти минутах ходьбы от дома, и в ожидании Мэтт едва не извёлся
Наконец, она появилась. Костюм жемчужного цвета с юбкой чуть ниже колен, небесно-голубая блузка, туфли на каблуке, сумочка через плечо, в руках – два пакета с продуктами. Под их тяжестью Мэри немного заваливалась назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он выскочил из машины немедленно, хотя своё появление думал обставить более эффектно.
– Какого чёрта ты носишь такие тяжести?
Ему чудом удалось удержать пакеты, которые едва не выскользнули из её рук.
– Господи, Мэтт! Откуда ты взялся?
– Из Чикаго. Тоже мне Холмс. Господи, Мэри, что в этих пакетах? Половина "Таргета"?
– Нет, всего лишь молоко, сок, сыр, греческий йогурт, полфунта индейки, картошка, – начала она послушно перечислять.
– Да я лишний кусок в тебя впихнуть не могу, а тут еды на бейсбольную команду. Зачем ты это накупила, раз всё равно не съешь?
– Это тебе!
– Мне? – Мэтт замер с пакетами у основания лестницы приземистого трёхэтажного здания с высоким крыльцом.
– Да. Ты должен был прилететь в пятницу, а я боюсь, что до пятницы мне не удастся вырваться с работы раньше одиннадцати. Местные супермаркеты работают до десяти, потому я и решила купить всё сегодня. Мало ли, вдруг не успею до твоего приезда.
Это был не самый удачный момент признания в любви. Но вот он стоит с этими пакетами на тротуаре в центре Нью-Йорка, а она – напротив. Смотрит на него и, не глядя, роется в своей сумочке в поисках ключей. Они в тысяче миль от дома и от заказанного на следующие выходные "Пиппина", но именно сейчас Мэтт чувствует необходимость это сказать.
– Я люблю тебя, Мэри.
Рука замирает внутри сумочки, как и вся Мэри. Лишь сияние фиалковых глаз доказывает, что перед ним живой человек.
– Что, прости?
– Не притворяйся. Ты всё прекрасно слышала. Я люблю тебя.
– Скажи это ещё раз, пожалуйста.
– Я люблю тебя.
– Мне так хочется тебя сейчас поцеловать, но как подумаю о стеклянной бутылке со сливками, которая при этом непременно разобьётся…
– Кто покупает сливки в стекле?
– Я. Они так дольше хранятся. Ты же любишь бешамель. А без сливок в нём никуда.
Он и вправду любит бешамель, а в её исполнении он бесподобен. И он сказал об этом Мэри, когда она приготовила его впервые. Но достаточно ли этого для того, чтобы позвать девушку замуж?
И всё же Мэтт решает рискнуть.
– Ягодка, выходи за меня.
– Да я вроде бы ещё в Сиднее дала понять, что согласна, – Мэри помахала перед ним растопыренной ладошкой с кольцом. – Видишь?
– Вижу. Но я так и не спросил тебе о… Чёрт, Мэрилин, я запрещаю тебе таскать такие тяжести! – Мэтт подкидывает пакеты, чтобы удобнее их перехватить, и Мэри выхватывает один.
– Окей, я держу.
Мэтт смеётся и качает головой. Наклоняется и ставит свой пакет у основания крыльца. Забирает другой у Мэри, ставит рядом. Потом берёт в ладони её лицо и долго в него всматривается.
Она так же долго смотрит на него, потом счастливо улыбается, закрывает глаза и трётся щекой о его ладонь.
– Как же удивительно хорошо! – говорит его Мэри перед их первым поцелуем в статусе жениха и невесты.
И совсем не удивительным оказывается для Мэтта, что он чувствует то же самое.
КОНЕЦ