Единственным видящим глазом Я уставился на страшный огрызок, который раньше был моей рукой.
— Нет! — вырвалось у меня. — Нет, нет, нет! Этого не может быть!
Моей руки не было — её оторвало взрывом. Теперь рука начиналась в районе мышцы плеча. Это объясняло, почему Я не мог почувствовать её. У меня начиналась истерика.
— Не может быть! — Я чуть не рыдал. — Этого не должно было произойти со мной!
Я кричал во весь голос и совершенно не боялся быть услышанным. Такие вещи случаются. Но почему со мной? Моя рука…. Внутри завыл рвотный позыв.
— Моя рука! — теперь Я уже рыдал. — Костя! Где ты?
Он продолжал молчать.
— Костя! — Я кричал, давясь слезами.
Этого не должно было случиться со мной! Почему Я? Помимо меня есть много других людей, которые совершают более страшные вещи и с ними такого не случается! Моя рука….
— Господи! — взмолился Я.
Не мог же Я это заслужить? Или же мог? Нет! Моя рука. Моя драгоценная рука. Единственная!
Я рыдал. Самое забавное, что Я думал так. Слезы не текли — их просто не было. Я готов был взорваться и сделать всё что угодно, но лишь бы они появились. Их не было — мой организм просто не мог их выработать.
Плакать мне хотелось не от боли. А от несправедливости и боли утраты. У меня нет руки, и больше не будет. Я стал калекой. И мой эмоциональный срыв был не обыденным явлением. Он копился у меня ещё с моего существования там. Там, в нормальном человеческом мире. А не здесь — в «Ирие»…. Он всё копился и копился, и сейчас чаша оказалась переполненной. Слишком много навалилось на меня.
Я глубоко вздохнул и стал себя успокаивать. Глубокий вдох — теперь выдох. И так несколько минут. Все будет в прядке, нужно только не зацикливаться на моей руке.
Не смогу. Теперь в голову только и будут лезть мысли: как много вещей Я мог ей сделать. А теперь не смогу. Никогда.
Помимо моей оторванной руки, точнее как следствие этой травмы, была разорвана моя куртка. Левый рукав отсутствовал, превращая куртку в безрукавку. Также левый край куртки был разорван, огромные куски были вырваны. Наверняка куча осколков воткнулось мне в грудь. Сейчас Я не готов это проверить, но от этого никуда не деться.
Я поднес руку к лицу, надеясь найти хоть малейшее доказательство своих слез. Но вместо этого почувствовал грубые, неаккуратные рубцы и засохшую кровь. Почему кровь? А больше там ничего не могло быть. Произошел взрыв. Там может быть только кровь. На левой щеке было множество мелких рубцов. Местами кожа была содрана, и отчетливо чувствовалось мясо. Немного ниже, ближе к зубам Я нашел небольшую дырку. Я осторожно засунул в неё палец и тут же с отвращением вытащил. Она настоящая и ведет внутрь меня. Ко мне в рот. Но это не самое страшное. Там внутри несколько зубов были сломаны и теперь это неровные кусочки некогда целого элемента.
У меня уже не было слов. Точнее слова были, но Я уже не мог ужасаться кошмару, который обрушился на меня. Левая половина лица непоправимо обезображена. Но хоть другая сторона была в относительно приличном состоянии. Но среди всех рубцов один выделялся.
Этот рубец тянулся от верхней губы к левому глазу. Я медленно повел пальцем по этому рубцу. Меня стали посещать страшные предположения.
Только бы не глаз! Ради всего святого, только бы не глаз! Моё лицо и так уже изуродовано!
Пальцы дошли до глаза. Я на секунду остановился. Что Я ожидаю узнать? Нужно проверить. Пальцы скользнули немного выше и Я с криком отдернул руку. Глаза не было.
Не важно, что меня кто-то услышит. Разве может быть ещё хуже? Сначала рука, теперь глаз.
На месте глаза была пустота, Я ещё раз попытался дотронуться до него. Может, мне это показалось и сейчас Я обнаружу свой глаз на месте? Я провел пальцем по рубцу до глаза, потом осторожно повел пальцем выше. Провал. Я сделал ещё небольшое движение, и мой палец наткнулся на маленький кусочек металла, который торчал из места, где обычно находилось слезное мясцо.
Моя рука затряслась и опустилась. Теперь у меня нет и глаза.
Теперь не просто калека. Ходячий кусок мяса. Нет руки, нет глаза. Черт. Сколько же Я крови потерял? Наверное, много. Обычно, от кровопотери умирают, а Я жив.
Я осторожно повел плечом и приподнял оставшийся от моей руки огрызок. Я ожидал увидеть разорванные мышцы, торчащую кость. Какой бы ужас там не таился — Я не был к нему готов. Поэтому, Я был готов в любой момент зажмуриться. Но мне хватило только одной секунды, чтобы понять — Я не смогу на это смотреть. Это же моя рука — и что с не произошло, навсегда останется для меня неизведанной темой. Я не мог смотреть на свои раны. И поэтому, наверное даже хорошо, что Я не увижу свой глаз.
— Костя. — тихо позвал Я. — Где ты? Ты мне очень нужен.
Костя продолжал молчать. Почему он так со мной?
— Костя, если ты обиделся. — продолжил Я. — То сейчас не самый подходящий момент. Пойми это.
Мне нужно с тобой поговорить.
«Рустам! Давай поговорим!»
Я резко дернулся и перевел взгляд на мертвеца. Это был голос Андрея. Его голос. Когда он умолял меня не убивать его.
— Костя, это ты сделал? — уже громче спросил Я.
Не он. Если бы он хотел, чтобы Я почувствовал угрызения совести за убийство и груз ответственности лёг на мои плечи, то он бы выбрал другой способ. Но если не он, то кто?
— Костя, это не смешно! — крикнул Я. — Ответь мне!
Но он не отвечал. Он не делал ничего, что могло показать его присутствие.
— Ты же не ушел? — дрожащим голосом спросил Я.
Он не мог уйти. Мы же…. Он не может так поступить со мной. Только не со мной. И его обещание. Его же не было. Оно было в моей галлюцинации. Но и то, об этом знаю только Я. Поэтому, остается только один вариант — он не может до меня достучаться. Отмалчиваться в такой момент он не сможет. Он не бросит меня в беде, никогда.
Я даже помню его слова: «Мне все равно, что ты сделал. Ты мой брат. Я с тобой до конца».
До конца…. Он не бросит меня. Никогда. Это не из тех глупых обещаний, когда человек говорит, что ему можно доверять, что он никогда тебя не оставит. Он пользуется твоим доверием и потом уходит в свою жизнь, к своим друзьям, к своим делам и интересам. А ты остаешься один и переживаешь, что как ты мог довериться такому человеку. Ведь всё ясно было с самого начала. Но нет, ты строишь идеалы для себя, которых никогда не будет и когда человек показывает своё истинное лицо — ты ужасаешься. А всё было ясно с самого начала. Не нужно строить воздушных замков, иначе, будешь наблюдать, как они рушатся.
Но Костя — он не такой. Он исключение из всех правил. Он никогда так не поступит. Ведь мы… братья. Хоть уже давно и не живые. Есть много событий, которые Я даже с ним не могу обсуждать. Но в остальном — мы братья, живые при этом или нет. Имеющие плоть или сидящие в чьем-то разуме. Но почему ты до сих пор молчишь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});