раздался из темноты знакомый голос.
— Господи, Спартак! Ты до смерти меня напугал, — схватилась я за сердце.
— Ты чего тут делаешь?
— А ты?
— Тебе сюрприз хотел сделать, — хмыкнул он.
— Вот и сделал, — проворчала я. — Чуть сознание от страха не потеряла.
— Дай-ка мне свой телефон. — Он забрал у меня телефон, на котором погас фонарик. Видимо, от страха я ткнула пальцем как раз в кнопку отключения.
Спартак отправился куда-то за дом — я последовала за ним.
— Что происходит?
— Свет вырубило, — объяснил он.
— Так ведь в большом доме есть…
— Есть и тут был. Я только приехал, принял душ и не успел выйти, как электричество отключилось.
Он открыл распределительный щиток и начал рассматривать автоматы.
— Я думала, ты еще не вернулся в Москву.
— Только из аэропорта. Решил сразу приехать сюда и тут переночевать, знал, что ты завтра приедешь. Вот думал с утра тебе сюрприз сделаю. — Спартак что-то пощелкал, и в домике зажегся свет. — Ну вот, порядок. — Он повернулся ко мне. — А ты почему здесь до сих пор?
— Заработалась, — пожала я плечами. — Села за эскиз и провалилась, а когда закончила, все уже разъехались.
— Испугалась? — притянул он меня к себе, и я тут же уткнулась носом ему в грудь. От Спартака приятно пахло гелем для душа.
— Не особо, — соврала я.
— Обманываешь, — усмехнулся он и чмокнул меня в макушку. — С завтрашнего дня здесь будет дежурить охрана.
Мы вернулись в дом, и я включила лампу в гостиной.
— Так лучше, — улыбнулась я и протянула Спартаку свою рабочую папку с эскизами. — Вот, посмотри, что получается, а я пока тоже приму душ.
Глаза Спартака загорелись хитрым блеском.
— Даже не думай ни о чем таком, — ехидно улыбнулась я.
— А я только о таком и думаю, — растянулся он в улыбке.
— Я сегодня не в состоянии.
— Намек понят, милая. Тогда легкий ужин и сон в обнимку. Как тебе такое?
Такое мне нравилось, но было чревато тем, что я дам волю чувствам. Хотя… Разве я уже не позволила Спартаку поселиться в моем сердце?
Когда я вышла из ванной, на столе в гостиной стояли тарелки с нарезкой из семги, копченой колбасы и сыра, рядом красовалась откупоренная бутылка красного вина. Спартак, потягивая терпкий напиток, расслабленно сидел на диване и рассматривал мои работы. При моем появлении, он поднял взгляд, одобрительно кивнул при виде моего одеяния — я снова взяла одну из его футболок — и постучал по дивану рядом с собой.
— Как тебе? — усаживаясь и принимая из рук Спартака предложенный мне бокал вина, спросила я.
— Ты талантище, Лада.
— Правда нравится?
— Да, — совершенно серьезно ответил он. — И не так чтобы эта комната, где висит «Акустика чувств», сильно выбивалась из общего стиля.
— Я старалась, — улыбнулась я. — Только мне кажется вся эта классика, шелк, лепнина, канапе и старинные комоды, гардины и бархатные портьеры… В общем, это все больше похоже на музей, а не на дом, где комфортно жить.
— Просто ты никогда не жила в такой обстановке.
— А ты жил?
— Некоторые лучшие отели мира именно так и оформлены.
— Дом не отель, — возразила я.
— А что делает дом домом, Лада?
— Уют?
— А что создает уют?
— Всякие мелочи…
— А еще люди. Как бы ты ни старалась сделать интерьер уютным, изначально любое жилье будет похоже на музей. А вот когда в доме начинают жить люди, оставляют повсюду вещи — здесь журнальчик, там чашечку, тут детскую игрушку, — то тогда дом и становится домом.
— Смотри, Спартак, осторожнее, — засмеялась я и, поймав его вопросительный взгляд, добавила: — Романтичность в тебе так и просвечивает.
— Я с тобой размяк, — признался он и, запустив руку в мои волосы, потянулся к губам.
Мы целовались долго, очень нежно, будто бы впервые пробуя друг друга на вкус. Я с ума сходила от теперь уже ставшего таким знакомым запаха его кожи, от исходившей от Спартака силы и уверенности. Мне хотелось остаться в его объятиях навсегда, хотелось, чтобы мир замер и перестал существовать.
Когда поцелуй закончился и Спартак, оторвавшись от моих губ, долго, без тени улыбки, всматривался в мои глаза, мне показалось, что и им владеют те же самые желания.
Потом мы лакомились нехитрым ужином и пили вино.
— Как думаешь, через сколько месяцев закончим дом? — спросил Спартак.
— С эскизами я бы справилась быстро, если бы не приходилось отрываться на параллельные задачи…
— Ага, камень в мой огород! — хмыкнул Спартак.
— Именно. Думаю, такими темпами, как сейчас, эскизы и 3D-модели я закончу в августе. Отделочные работы можно будет закончить более или менее быстро, но вот с мебелью придется набраться терпения.
— До следующего лета управимся?
— Должны, но это не значит, что все это время я буду заниматься только твоим домом.
— Я договорюсь с твоим начальником, — подмигнул мне Спартак.
— Ну уж нет, — возразила я.
— Неужто я тебе уже надоел? — театрально закатил он глаза.
А я тут же потянулась к нему и, обхватив его лицо обеими руками, поцеловала.
— Это значит, что нет? — засмеялся Спартак.
— Еще один подобный вопрос, и я и правда подумаю, что ты в меня влюбился и боишься потерять.
— Я никогда не утверждал обратного, Лада.
— Давай не будем играть с чувствами друг друга, — отстраняясь, попросила я. — Ты сам дал мне понять, чтобы я не ждала от тебя чего-то… чего-то основательного, я и не жду.
В этот момент у Спартака зазвонил телефон, и он, бросив взгляд на экран, вышел на улицу, чтобы поговорить. Настроение вдруг скатилось на самый минимум. Усталость взяла свое. Я убрала со стола и, почистив зубы, легла в кровать. Спартак вернулся через полчаса, и, хоть меня подмывало спросить, с кем он так долго разговаривал, я этого не сделала. Я не собиралась превращаться в глупую ревнивую девицу, которая дергается по любому поводу. Я не собиралась влюбляться в него.
Спартак обвил меня руками сзади, прижимаясь животом к моей спине.
— Не спишь?
— Почти.
— Ты когда-нибудь была в Лондоне?
— К чему этот вопрос.
— Я собираюсь полететь туда на следующей неделе. Хочу зайти в пару антикварных лавок и купить кое-что. Поедешь со мной?
— А без меня никак?
— Без тебя я теперь совсем никак. — Он уткнулся носом мне в затылок, и вскоре мы оба уснули.
Глава 44
Поездка в Лондон стала неким ключевым моментом в наших отношениях со Спартаком. Казалось, будто до нее я жила в некоем ожидании чего-то плохого, что вот-вот должно случиться, будто я не позволяла себе быть