А по другую сторону поляны, на которой суетились вокруг погибшего воеводы его спутники, содрав с лица фальшивую бороду и сунув в карман лицедейский парик, стоял слуга великой империи, печенег по крови, родившийся в Константинополе и никогда не знавший ни степных богов, ни степных традиций. Он с сочувствием смотрел на растерянного мальчишку, только что убившего великого воина, мальчишку, еще не осознавшего, но уже чувствующего, что его прежняя жизнь оборвалась вместе с жизнью сына Свенельда. Союзник печенега, древлянский волох сказал бы: дыхание из-за Кромки коснулось юного князя. Но ромей был христианином, и Кромки для него не существовало. Зато ромей знал: теперь князь русов Ярополк никогда не пойдет путем своего отца. Не до того ему будет.
Глава 21
Братья Святославовичи. Канун усобицы
Киев и Овруч.
Весна 976 года от Рождества Христова
Вce не так уж плохо, мой князь, – рыжеватые пышные усы боярина Блуда приподняты довольной ухмылкой. – Сыновей у Свенельда более не осталось. Его внуки еще малы, а сам Свенельд стар. Когда он умрет, ты станешь править его землями. Богатыми землями!
Блуд был очень доволен. Он ожидал меньшего. Думал: Лют всего лишь задаст изрядную трепку молокососу Олегу. Тот побежит жаловаться брату Ярополку. Ярополк… Ярополк должен будет наказать Люта. А Свенельду это вряд ли понравится. Если же Ярополк встанет на сторону Свенельдича, это поссорит братьев. Олег по своему характеру куда более агрессивен, чем Ярополк.
Еще пара лет – и он вырастет… И опять-таки, если что-то случится со Свенельдом или Лютом – яд в вине или стрела в спине, – это можно будет списать на Олега.
Но все получилось как нельзя лучше. Блуд получил золото ромеев. Получит и золото Владимира. А когда сдохнет старый воевода, и Ярополк, подзуживаемый Блудом, позарится на его вотчину, то и Блуду что-нибудь перепадет.
Не менее десятины от всех доходов киевского князя оседает в закромах Блуда. И это справедливо: ведь Блуд много трудится, чтобы ленники князя вовремя и сполна платили положенный оброк. И для того, чтоб доходы князя приумножались.
Блуд не уставал радоваться, что приехал сюда, в Киев, и показал себя полезным княгине Ольге. При Ольге ему не удавалось так хорошо пополнять свою собственную казну, зато теперь ему не на что жаловаться.
– Земли Свенельда – хорошие земли. А могут стать еще лучше, если ими правильно управлять, – продолжал Блуд. – Покойный Лют был замечательным воином, но плохим хозяином.
– Замечательным воином? – Губы Ярополка искривила гримаса презрения. – Был бы он замечательным воином, не дал бы себя убить мальчишке!
– Олег Святославович молод, но хорошо владеет оружием, – возразил Блуд. – И он оказал нам услугу.
– Кому это – нам?
Наткнувшись на суровый взгляд Ярополка, Блуд понял, что сболтнул лишнее.
– Нам – это Киеву, – поспешно произнес он. – Твоему княжеству, мой господин!
– Поясни!
«Не клюнул, – с огорчением подумал Блуд. – Не зацепили его Свенельдовы богатства. Что ж, попробуем с другой стороны».
– Ты ведь знаешь, княже, здесь даже крещеные мыслят по-язычески. А для язычника тот вождь, у кого удача и слава. Не обижайся, княже, но у Люта и славы, и удачи было побольше, чем у тебя. Это он твоих дружинников при Святославе в бой водил. И Владимира из Новгорода тоже он выгнал. Велика была его слава. А дружинник, сам знаешь, – муж вольный. Захочет – тебе присягнет. Захочет… И уйдет к другому вождю, которого посчитает более удачливым.
Тут Блуд посмотрел на князя: внимательно ли слушает?
Ярополк слушал внимательно. Боярин продолжил:
– Вот и смотри, что получалось: Лют – славный и удачливый полководец. Отец его Свенельд – твой главный советчик. Как думаешь, кто Свенельду дороже был: ты или сын?
– Я – князь его! – возразил Ярополк.
– Твой дед Игорь тоже был его князем, – напомнил Блуд. – И как же так вышло, что Игоря убили, а Свенельд с бабушкой стали Игоревой вотчиной править? – Боярин ухмыльнулся.
– Моему отцу Свенельд служил верно! – воскликнул Ярополк.
– Отец твой – великой славы был князь! – тоже повысил голос Блуд. – Никто с ним сравняться не мог!
«А ты – уж точно», – добавил Блуд мысленно.
Ярополк задумался.
В словах боярина, подлых словах, чувствовалась некая правда. Нет у Ярополка той славы, что была у отца. И мыслит он по-другому. Потому что не отец воспитывал его, а бабушка. Княгиня Ольга и научила Ярополка править. А вот воевать чужие земли и собственной десницей поражать врагов – не научила.
Так и с Владимиром… Будь на месте Ярополка отец – ни за что не послал бы вместо себя воеводу. А Ярополк отдал дружину, свою гридь – воеводе Люту.
Ярополк правильно рассудил: Лют – опытный воевода. Он сделает лучше.
Но отец – он все равно бы сам пошел!
А кто предложил Ярополку отдать дружинников под начало Люта? Свенельд предложил. А Ярополк-то и обрадовался. Не любил он дальних походов. Не умел, как отец, месяцами на попоне спать да седло под голову подкладывать.
Еще потому не любил Ярополк надолго уезжать из Киева, что в Киеве была его любимая Наталия.
Красавицу-гречанку подарил Ярополку отец. Юную ромейскую монахиню взяли дружинники Святослава, когда ходили грабить ромеев. Девица была так красива, что ее не тронули – подарили великому князю. Святославу она тоже глянулась: и лицом, и характером, да к тому же оказалась – хорошего рода. Потому отправил он ее в Киев – наложницей для сына. Пусть сынок мужает скорее. Да и лестно, если у сына в наложницах – дочь патрикия империи.
Бывшая монашенка приняла свою судьбу с покорностью и благодарностью к Богу, сохранившему ее от худшей доли. Со временем ромейка привязалась к своему хозяину-князю и сочла Божьим промыслом то, что ей даровано укреплять в истинной вере повелителя язычников. И так полюбилась Ярополку Наталия, что жил он с ней не как с наложницей, а как с водимой женой. Других не брал. И такой покой снисходил на Ярополка, когда он глядел на ее лицо, светлое и одухотворенное, как лик на иконе, что все земные тревоги казались незначимыми.
Однако он – великий князь, и его удел – тревожиться о людях своих и повелевать ими. Искренне верил Ярополк: не может быть для Киева лучшего князя, чем он. Но многие думали иначе. Может, и прав Блуд: услугу ему оказал младший братец, убив блистательного воеводу Люта.
Но его отец, воевода Свенельд, никогда не простит убийцу. Он жаждет отомстить за сына. Подло убитого, если верить видокам, которые были с Лютом. Коли так, то Олега надо судить.