Хелен и Элеонору разделяли мальчики. Первым сидел Эдуард, которому исполнилось двенадцать. Он был на пути к возмужанию. Рядом с ним сидел Гарри — ему через месяц будет семь. Возле самой Элеоноры уселся девятилетний Томас, красивый и очаровательный мальчик, каких поискать. Томас был любимцем матери. Крошка Джон сидел на руках у Ани, которая устроила позади. С сыновьями не ожидалось никаких проблем. Господин Дженни прекрасно справлялся с ролью учителя и наставника мальчиков. Они росли образованными и послушными. Она подарила Роберту четырех сыновей. Элеонора чувствовала, что достойно выполнила свою роль. Она надеялась, что Анна преуспеет не меньше.
Второго сентября компания отправилась в Дорсет. Во дворе их роскошного дома состоялось прощание, сопровождавшееся слезами счастья и разлуки. Анна присела в глубоком реверансе перед своими родителями, и Роберт, погладив ее по щеке, сказал:
— Будь умницей, моя дорогая. Мы не говорим тебе прощай. Я буду приезжать в Дорсет и видеться с тобой время от времени.
— О да, отец, это очень приятно слышать. Так я не буду чувствовать себя, словно меня отрезали от моей семьи.
— Выполняй все, как тебе предписано, и благословит тебя Бог, — произнес Роберт.
Анна обняла братьев и сестер и пообещала писать Хелен, которая открыто рыдала.
— О, я не знаю, что буду делать без тебя, Анна, — всхлипывала она. — Жаль, что я не могу поехать с тобой.
— Скоро у тебя появится свой собственный дом, в котором ты будешь хозяйкой, — попыталась успокоить ее сестра, но Хелен была безутешна.
Изабелла была настроена не так сентиментально:
— Я надеюсь, что в твоем новом доме будет много лошадей. Мама говорит, что в Дорсете можно отлично поохотиться. Может, я приеду к тебе однажды.
— Нет, это нельзя, пока ты не вырастешь, — в ужасе ответила Анна, представив, как ее дикая сестра убегает из дому и пытается пересечь верхом всю Англию. Такая выходка была вполне в духе этой девчонки. Анна добавила: — Прошу тебя, помни, что ты не ребенок, а женщина.
Изабелла состроила гримасу:
— Папа говорит, что я должна была родиться мальчиком. Я не собираюсь становиться женщиной. Ну, разве что, если уж совсем прижмет.
Анна поцеловала своего крошечного брата и с чувством обняла Ани, пытаясь в объятиях выразить благодарность за ту заботу, которую Ани дарила им многие годы.
— Такая воспитанница, как вы, делает мне честь, — произнесла Ани сквозь слезы.
— Я не подведу тебя, Ани. Я буду писать, — пообещала Анна и поспешно отвернулась, чтобы не расплакаться. Лошади были готовы. Анну должен был сопровождать слуга из ее новой семьи. Джо держал поводья в вытянутой руке. Когда Анна вложила свою маленькую белую руку в его большую загорелую ладонь, она взглянула на него с немым вопросом в глазах. В ответ Джо ободряюще улыбнулся.
— Помни, что я рассказал тебе, — сказал он ей на прощание.
Анна кивнула:
— Я попытаюсь. Мы увидимся снова?
— Нет, — ответил Джо. — Это не имеет смысла.
Губы Анны задрожали, и она сквозь слезы произнесла, садясь в седло:
— Я постараюсь запомнить все. До свидания, Джо.
— Да благословит тебя Бог, — проговорил он и отвернулся.
Семейство Кортени отправилось в путь, который лежал на юг. Морланды долго провожали их и махали рукой вслед, пока те не скрылись из виду. Затем Ани и господин Дженни собрали детей и направили их в сторону учебных комнат. Хелен вытерла последние слезы, а Изабелла язвительно сказала ей:
— Я не понимаю, отчего ты плачешь. Ведь это не тебе предстоит жить так далеко от дома.
— Я буду очень скучать по сестре. А она была расстроена, потому что расстается со мной.
Изабелла лишь хмыкнула в ответ:
— Нет, она плакала совсем не от этого. Она плакала, потому что по уши влюблена в Джо. Ой, какая глупая. Джо хороший, но вся эта любовная чепуха ему ни к чему. Я никогда не влюблюсь, могу поспорить.
— Хватит подобных разговоров, — отрезала Ани сурово, услышав последнее замечание Изабеллы. — Когда ты выйдешь замуж, то будешь любить своего супруга, как и полагается добродетельной леди.
С этими словами Ани завела детей в дом. Пока она шла впереди, Изабелла шепнула на ухо сестре:
— Вот еще одна, влюбленная в Джо, как кошка. Везет же ему!
— Замолчи немедленно, иначе я пожалуюсь маме, — сказала Хелен, охваченная праведным гневом.
Изабелла показала сестре язык и побежала наверх, весело шурша юбками.
Глава восьмая
Обитатели поместья Морланд-Плэйс пребывали в крайне возбужденном состоянии. Дом был охвачен активной деятельностью: слуги подметали полы, настилали свежие половицы, начищали скамьи и лавки, вымывали до блеска окна, а настенные ковры выбивали и освежали. В кухне Жак и его поварята ломали голову над составлением меню, которое по количеству предполагавшихся блюд превосходило все, с чем им раньше приходилось иметь дело. Члены семейства находились в верхних комнатах дома и тоже пребывали в состоянии лихорадочного возбуждения, пересматривая одежду, решая, какие новые наряды им следует заказать. Еще одним важным вопросом, который им предстояло решить, были развлечения. Комната для гостей срочно переоборудовалась: в нее вносили самую лучшую мебель, которую только можно было найти в доме. То же касалось и ковров, покрывал, подушек и других необходимых атрибутов роскошной обстановки, приличествующей аристократической жизни. Близился день великой встречи: к ним в Морланд-Плэйс должен был пожаловать сам Ричард Плантагенет, или его светлость герцог Йоркский, граф Марч, граф Ратленд, граф Ольстер, граф Кембридж, лорд Клэра, Трима, Конната и Оссори. Элеонора и Роберт с трепетом предвкушали будущую встречу не только потому, что им выпала огромная честь принимать столь высокого гостя, но и потому, что всего несколько месяцев назад подобные приготовления были бы невозможны. В феврале1452 года герцог Йоркский присягнул на верность королю Генри и одновременно объявил своим врагом лорда Бофора. Он поднял армию и повел ее к Лондону. На его стороне выступали и два кузена Элеоноры Кортени: герцог Девон и как член его свиты Джон Кортени, супруг Анны.
Для Морландов было очень тяжело стать свидетелями подобного противостояния. Анна осталась дома, заботясь о своем новорожденном первенце — сыне, которому к тому времени не исполнилось и нескольких недель. Ее муж был предан герцогу Девону, выступавшему на стороне герцога Йорка. Ричард же, как известно, враждовал с лордом Бофором, которого Роберт считал своим покровителем. Элеонора не скрывала того, что полностью на стороне Йорков, как и ее родственники по линии Кортени. Усиливало ее приверженность Йоркам и то, что лорд Эдмунд стал ярым сторонником королевы, которую Элеонора ненавидела всей душой. Разница симпатий не могла не повлиять на отношения в семье, которая была разделена этим конфликтом.