Олег подошел к моему лежаку и сел рядом. Он заметно нервничал и боялся встретиться со мной взглядом. Достав из кармана пачку сигарет, закурил.
– Наташа, прости меня за то, что я не погиб, – сказал он, не поднимая головы.
– Это все, что ты можешь сказать после того, что случилось?
– Тебе неприятно видеть меня живым?
– Мне это безразлично.
– Я думал, что ты в Москве и уже успела позабыть о нашем курортном романе. Но я бы все равно тебя нашел и все объяснил.
– До Москвы мне еще далеко.
– Понимаешь, у меня не было другого выхода. Я верил, что если Глобус решит, что я убит, то к тебе больше не будет никаких претензий. Я надеялся, что найду тебя, где бы ты ни была, и смогу все объяснить.
Все смешалось в моей голове. Я судорожно сжала руки.
– Олег, но я видела, как ты выстрелил себе в грудь. А кровь? Ты был под водой черт знает сколько времени… Неужели можно было все это инсценировать?!
– Раньше я много занимался подводным плаванием. Я могу пробыть под водой гораздо дольше, чем любой обыкновенный человек. Я хотел как лучше…
– Но кровь хлестала фонтаном…
– Я купил красную краску для машин… Она была у меня в кармане.
– Здорово! – нервно усмехнулась я. – Да тебе бы артистом быть! Блестящая игра! Прямо дух захватывает!
Олег ударил кулаком по лежаку.
– Скажи, а что, по-твоему, мне оставалось делать? Ведь ты вообще без тормозов! С тобой ведь даже по-нормальному договориться нельзя! Сначала ты прицепилась ко мне с этими бумагами, потом стала пугать заявлением об изнасиловании! Ты вообще не думала обо мне! Ты же страшно упертая, ничего и никого не слышишь, кроме себя! Я нашел единственный выход – инсценировать свою смерть.
– А твое простреленное плечо – тоже инсценировка?
– Нет. Меня действительно ранили в плечо.
Олег попытался меня обнять, но я резко его оттолкнула и сквозь зубы произнесла:
– Я не обнимаюсь с покойниками. У тебя слишком холодные руки.
Он заметно побледнел и стал кричать, размахивая руками:
– Ну почему ты такая дура! Поэтому тебе в личной жизни и не везет! От тебя любой мужик убежит! Ты же ненормальная!
– А кто сказал, что мне не везет в личной жизни? – усмехнулась я. – Мне всегда везло. Это не везло мужчинам, которые находились рядом со мной. И вообще, моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения. Подумай лучше о своей. У тебя она и вовсе не устроена.
– Я же люблю тебя, дура ты ненормальная. Неужели ты этого не поняла? – совсем тихо сказал Олег. – Помнишь, что ты мне тогда говорила?
– Когда?
– Когда ты думала, что я мертв.
– Не помню.
– Я напомню. Ты кричала, что меня любишь, хочешь выйти за меня замуж, переехать в Бремен, ждать меня с работы по вечерам и варить вкусные щи.
Я усмехнулась и отвесила Олегу звонкую пощечину. Олег потер щеку и сказал дрожащим голосом:
– Если хочешь, ударь меня еще.
– Хочу! – крикнула я и ударила его еще раз.
Лерка оторвалась от своей игры, подняла голову и удивленно смотрела на меня.
– Мамочка, а ты зачем дядю Олега бьешь?
– Это мы просто так играем, – улыбнулась я и подмигнула дочке.
– Драться некрасиво. Я один раз в детском саду ударила мальчика. Воспитательница очень сильно меня ругала.
– Я больше не буду, – произнесла я голосом прилежной ученицы и, повернувшись к Олегу, прошипела: – Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу!
– Ничего, говорят, что от ненависти до любви один шаг. Так что там у нас со щами?
– Со щами у нас глухо. Я слишком часто их варила и слишком прилежно ждала мужа с работы, а затем поняла, что это никому не нужно. Так что, дорогой, ищи себе другую малохольную. Меня дурили предостаточно, чувствовать себя идиоткой мне совсем не хочется.
Повисла долгая пауза. Мы смотрели на волны и наблюдали за тем, как играет моя дочь. Олег первым нарушил молчание:
– Вернувшись с пляжа, я не находил себе места. Поехал в ресторан, но почему-то в тот вечер Катерина не пела. Тогда я отправился к ней домой, но там никого не было… Я думал о тебе каждую минуту и ничего не мог с собой поделать. Я решил, что вы взяли детей и уехали в Москву. Было так тоскливо, что я отправился на канатную дорогу. Я вспоминал наши встречи и почти потерял рассудок, когда увидел тебя в соседней кабинке…
– Если кто и потерял рассудок, так это я. Я не каждую ночь наблюдаю за тем, как на канатной дороге катаются трупы.
– Я живой, – с отчаянием сказал Олег. – Между прочим, у меня есть билет в Москву. На сегодняшнее число.
– Вот и лети. Кто тебя держит.
– Какого черта я туда полечу, если ты здесь?
– Посмотришь столицу нашей Родины, поищешь дуру, которая будет заботиться о тебе.
У Олега лопнуло терпение. Он встал.
– Пошли! – решительно сказал он.
– Куда?
– Ко мне домой.
– Зачем?
– Я отдам тебе эти проклятые бумаги! Может, тогда ты простишь меня и успокоишься? Я теперь понимаю, что тебе на меня наплевать, что ты просто поразвлеклась со мной, и все! Забирай эти бумаги и неси их Глобусу! Я справлюсь с ситуацией!
– Твои бумаги больше никому не нужны, – сказала я. – Можешь проваливать в свою Германию и заниматься своим бизнесом. Глобус мертв, он не инсценировал свою смерть, а умер на самом деле. Покойникам не нужны бумаги, им вообще ничего не нужно.
– Глобус мертв?
– Представь себе.
– Ты в этом уверена?
– Вполне.
– Надеюсь, ты не кинула в него гранату?
– Нет. У меня нет гранат, – вздохнула я и рассказала все, что произошло в доме Глобуса. Олег внимательно слушал.
– Господи, а ведь я мог тебя потерять, – прошептал он, когда я закончила свой рассказ.
– Ты и так меня потерял. Возможно, Катьки с Димкой уже нет в живых… Она была просто замечательной подругой.
– Почему ты говоришь «была»? Она есть, и не смей хоронить ее раньше времени!
Я будто не слышала его слов и продолжала:
– Мы несколько лет проработали за границей, побывали во многих передрягах. Попали в лапы русской мафии, которая прочно обосновалась в чужой стране и чувствовала себя довольно комфортно. Кроме того что мы пели в ресторане, еще подрабатывали фотомоделями, если, конечно, это так можно назвать. Мы хотели накопить денег, чтобы вернуться на Родину и зажить по-человечески. Мы снимались обнаженными. Платили нам вполне прилично.
– Ты снималась обнаженной? – спросил Олег и закурил.
– Я зарабатывала на жизнь. Я любила объектив, любила менять позы. И любила свое обнаженное тело. Я любила сам съемочный процесс, вентилятор с большими лопастями, который создавал иллюзию ветра и раздувал мои волосы. Я поднимала обнаженные руки над головой и с вызовом смотрела в камеру. У меня было множество снимков. Они остались там, у фотографов, которые зарабатывают на эротической фотографии. Я смогла расторгнуть контракт, помочь Катьке и вернуться на Родину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});