лакеев. Даже так? Я покосилась на Мартина, но тот был невозмутим и никак не отреагировал на слова мафиози.
Я думала, что на этом представление закончится, но в столовой появился опоздавший: худой длинный дядька лет сорока, похожий на Дуремара, но с гривой волос а-ля Киркоров. Дуремар оказался местным шенком – поставщиком еды и питья к столу его светлости управляющего. Звали шенка Карл Троянски, что прямо указывало на дворянское происхождение. Я узнала биографию шенка позже, но расскажу сейчас, чтобы были понятны причины его презрительности по отношению к Маргарите Кински.
Родоначальник рода Троянски звался Любеком, жил в мазанке и сам корчевал пни на участке, доставшемся в наследство от отца. Первую лозу Любек украл у одного из соседей, за что был нещадно бит, но украденная лоза прижилась, лихо пошла в рост, что дало Любеку повод говорить, что краденое растёт лучше купленного. И, судя по тому, что виноградник предприимчивого крестьянина начал стремительно расти, Любек научился не попадаться.
Лет через десять, расширяя винодельню и виноградники, Любек прикупил земли на склоне горы Троян, и стал именоваться Любеком Троянским. Умер Любек на девятом десятке, оставив в наследство единственному сыну три виноградника и собственную винодельню, вино с которой поставлялось в кабаки столицы Ройтте.
Сын и внук Любека продолжили славную традицию родоначальника, но дальше всех пошёл праправнук, который, сумев подмазаться к королевскому виночерпию, начал поставлять вина на королевский двор. Внук предприимчивого виноградаря сумел добиться введения семьи Троянских во дворянство, получил герб – лоза и роза, и отбросил последнюю букву фамилии, окончательно перейдя в другое сословие, но на этом восхождение семьи остановилось.
В Ройтте воцарились Кински, у них были свои фавориты, голодные до чинов и званий, и, чтобы получить титул нужно было или пресмыкаться или платить, но Троянски не хотели делать ни то, ни другое. Выбравшись из грязи в князи, они считали ниже своего достоинства лебезить перед чужаками, а платить не хотели из врождённой крестьянской расчётливости – кто ж будет платить за то, что можно получить бесплатно. К тому же прадед Карла – неглупый, но очень заносчивый человек, – как-то по молодости ляпнул на балу, что таким родовитым людям, как Троянски, титулы не нужны, они сами по себе титул. Позднее болтун пожалел о своих словах, но марку держал: всегда и везде говорил, что Троянски – это имя, ценное само по себе и, неожиданно получил за это награду: его величество сделал Троянски шенком королевства Ройтте.
Королевская милость окончательно вскружила Троянски голову – новоявленная аристократия ещё больше задрала нос, начала отправлять детей учиться за границу: отец Карла учился во Флорентии, а Карл – в Риоме и Маргедо. Семья обзавелась недвижимостью за пределами страны, на свободных землях, и на титулованную, но несвободную от королевской воли знать смотрела свысока.
Карл Троянски, воспитанный в лучших семейных традициях, и получивший образование за границей, смотрел на всех, кроме королей, сверху вниз, причём, сверху – это не меньше, чем с Эйфелевой башни.
Маргарита Кински была птицей невысокого полёта, официальных титулов не имела, никакой ценности не представляла, потому шенк бросил на меня короткий брезгливый взгляд, уточнил вальяжным грассирующим тенорком, каким говорят аристократы с русским корнями, родившиеся и выросшие во Франции:
– Маргарита Кински? Что-то слышал. Кажется, подруга барона Росси? – он обернулся к остальным.
У меня сердце ухнуло в пятки, когда истинный ариец сказал, не соизволив повернуть голову:
– Именно.
И все посмотрели на меня, как на крысу в марципанах. Поздравляю, дорогая редакция! Как же мне будет весело!
Моё участие в местной общественной жизни закончилось сразу после знакомства. Мужики заговорили о делах, а я сидела, как стриптизёрша в спортивном баре во время финала Мундиаля, и всё яснее понимала, что мне тут ничего не светит. Местная банда считает, что всё обо мне знает, и проверять точность сведений не будет.
Побывав пару раз в столовой, я поняла, что жить в Ройтте будет очень тяжело. Но, оказалось, что презрительные взгляды – это полная ерунда по сравнению с тем, что меня никуда не пускали, ограничив свободу передвижения стенами королевского дворца.
Согрейв притащил во дворец старую гвардию, выставил караульные посты. Поскольку пока вернулась лишь малая толика гвардии, посты выставили только у входных дверей, но и этого хватило. Бравым гвардейцам было приказано мадам из дворца не выпускать. Я пару раз попыталась пройти заслоны, поняла, что меня посадили под домашний арест. Ладно, я выясню, в чём тут дело.
На следующий день, спускаясь вниз, услышала, как камердинер Линца приказывает принести его милости кофе. Ага, управляющий ещё у себя? Зайду, поздороваюсь.
Зашла в комнаты Линца, небрежно постучав по двери. Хозяин апартаментов, выйдя в гостиную, увидел меня, вздрогнул, как школьница, застигнутая врасплох, и, поспешно прикрыв ладонью расстёгнутый ворот рубахи, сбежал в соседнюю комнату, откуда крикнул возмущённо:
– Мадам, что вы тут делаете?
– Доброго утра пришла пожелать, – ответила я, гадая, с чего вдруг Линц так изменился. У себя в замке он не церемонился, а тут смутился лишь от того, что я к нему в комнату зашла.
Линц появился в дверях через пару минут, застёгнутый на все пуговицы. Одёрнув колет, поздоровался, сказал камердинеру, появившемуся в дверях, что диспозиция меняется, поскольку у мадам неотложный разговор. Камердинер глазом не моргнул, завернул слугу с подносом, приказал накрыть стол в малой гостиной. Линц подал мне руку, приглашая на выход.
Камердинер, прекрасно ориентировавшийся в хитросплетениях дворца, привёл нас в небольшую комнату с видом на сад, о существовании которой я не подозревала. Да, я не знала, что между первым и вторым этажом существуют какие-то жилые помещения. Слуги начали накрывать стол к завтраку, а я, следя за ними, всё яснее понимала, где ошиблась.
В своём замке Линц вёл себя, как считал нужным, полностью доверяя слугам, которые были явно проверены и перепроверены, но здесь в Ройтте полагаться на прислугу не стоило. И к бабке не ходи, найдутся желающие разнести по всему королевству шикарные новости о Маргарите Кински и новом управляющем.
– Так что случилось? – спросил Линц, когда слуги вышли, оставив нас одних. Поскольку я не торопилась отвечать, управляющий пояснил, – никто не услышит.
– Да? А если вы меня тут убивать будете?
– Зачем?
– Ну, да. Проще заточить в комнатах, чтобы под ногами не путалась.
– Вы слишком мрачно смотрите на мир, что удивительно для столь юного возраста. Вас не выпускают из дворца по иной причине. Я не могу позволить, чтобы такая красавица блудила по дорогам в одиночестве.