- Этот город становится слишком жаден в последнее время. И слишком безразличен. Считайте меня старомодным, господин Маадэр, но я считаю безразличное убийство одним из самых тяжких грехов, изобретенных человеком с пещерных времен. Я могу понять убийство из страсти, убийство из ненависти или страха. В этом есть что-то природное, естественное, дикое… На Пасифе в последнее время убивают чаще всего равнодушно. Хладнокровно, так, точно смахивают крошки со стола или чинят карандаш. Это страшнее всего.
Маадэр кашлянул.
- Едва ли я тот, кто оценит вашу сентенцию. Я мерценарий, господин Танфоглио. Мое ремесло требует определенного хладнокровия.
Отражение улыбки собеседника показалось ему тонкой трещиной в стекле, отделяющем богато отделанный кабинет от ледяной ночи Пасифе.
- Вы мерценарий, - кивнул Танфоглио, - А я – исполнительный директор корпорации «Чимико-Вита». Вот и вся разница между нами. Знаете, я ведь тоже не всю жизнь занимался тем, что продавал нейро-микстуры от сифилиса.
- Могу представить, - осторожно заметил Маадэр, пригубив из бокала. Удивительно, с каждым следующим глотком вино казалось ему все более и более неестественным, синтетическим. Он больше не чувствовал первозданной свежести, напротив, в терпко-кислом вкусе сквозило что-то затхлое, похожее на запах застарелой складской плесени.
«Игра восприятия, - буркнул Вурм из своего темного угла. Он тоже устал от пустых разглагольствований хозяина кабинета и был не в духе, - Химический состав прежний».
- Вы ведь уже давно на Пасифе, господин Маадэр? – Танфоглио внезапно отвернулся от окна, - Небось, знаете Восьмой наизусть? Да и в Девятом не заблудитесь?
- Можно сказать и так.
- А известно ли вам, откуда пошли эти названия?
Вопрос был неожиданным. Маадэр задумался, механически поглаживая пальцем прохладное дно бокала. Подобными мыслями он никогда не задавался. С самого первого дня вокруг него крутилось и так много вопросов. Где раздобыть денег на шань-си? Как заключить еще пару контрактов? Сколько скинуть жандармам, чтоб отцепились от шеи? Только дурак будет тратить драгоценное время на никчемные вопросы. Маадэр себя дураком никогда не считал.
- Нет, господин Танфоглио.
- Называйте меня просто Лоренцо, - изящные тонкие пальцы Танфоглио сложились в какую-то сложную фигуру, - Восьмой зародился в те далекие времена, когда Юпитер был стремительно развивающейся колонией, а Земля – дряхлым и тяжело больным стариком, возящимся в своем крысином углу. «Тысяча девятьсот восемь» – так назывался Восьмой на первых порах. Огромная шахта, которой судьбой предназначено было стать транспортным узлом и огромной индустриальной базой, быть может, самой большой в окрестностях Юпитера. Тысяча девятьсот восемь, - Танфоглио произнес это медленно, смакуя точно дорогое вино, - Величественно звучит, верно? Спустя несколько лет ее стали называть куда проще – Восьмой.
- А Девятый?
- Девятый... Разлагающиеся окраины города, кишащие далекими потомками тех, кто из последних сил вгрызался в неподатливый грунт Пасифе. Оттертыми, забытыми, никому не нужными. Убийцы, нарко, лепры, хлодвиги… Осколки цивилизации, которые никто не спешит подметать. Трущобы, в которых жизнь давно стоит меньше ампулы шань-си. Девятым они называли себя сами. Знаете, почему? Девятый круг ада. Данте. Тоже красиво, верно? Вот вам и сравнение... Ладно, простите меня, вино часто тянет меня на философствование. Хотите еще вина?
Танфоглио небрежно щелкнул пальцами.
Возле Маадэра как из-под земли появились двое служащих в одинаковых корпоративных костюмах, не по моде глухих и закрытых, дорогого темного сукна. Своей холодной отстраненностью их лица напоминали лицо самого Танфоглио. Сходство усиливалось глазами, прозрачными настолько, что походили на капли прозрачного полимера, вставленные в глазницы. Удивительно ясные и вместе с тем пугающе пустые.
Едва лишь они приблизились, Вурм зашипел, заставив Маадэра поморщиться от боли.
«В чем дело?»
«Его прислуга… Ты не чувствуешь запаха? Это не люди».
«Я лишен твоего обоняния, Вурм. Что ты имеешь в виду?»
«Запах их кожных выделений. Безумный коктейль из самых разных гормонов в безумной дозировке и химических стимуляторов, которые невозможно синтезировать в человеческом теле. Это био-роботы, зашитые в человеческую кожу, Маадэр. Искусственные создания, заготовками для которых служили человеческие эмбрионы».
«Йоки?»
«Да. Старая японская разработка, совершенно нелегальная. Существа, которых вырастили на гормонах, стимуляторах и убийственных химических смесях, заставляющих ткани тела буквально сгорать в пламени многократно ускоренного метаболизма».
Маадэр наблюдал, как вышколенные слуги «Чимико-Вита» церемонно достают из серебряного ведерка со льдом бутылку, откупоривают ее и наполняют его стакан. Их движения были удивительно плавны и наполнены не вполне человеческим изяществом, которое одновременно и завораживало и пугало.
«Я слышал, они стоят баснословно дорого, - заметил Мааддэр, с непроницаемым лицом принимая наполненный бокал, - Но никогда не видел такие игрушки вблизи. Говорят, срок их жизни редко превышает пару лет».
«Совершенно верно, - подтвердил Вурм, все еще напряженный, - Их мозг больше похож на препарированный экспонат, плавающий в консервационной жидкости. Половина центров мозгов рудиментарна или химически подавлена, а нейронные связи искажены и перекручены. В этом есть и положительные стороны. Йоки не знают страха, боли или сомнений. Это куклы. Марионетки с рефлексами прирожденных убийц. Штучный продукт наивысшего качества. А еще любой из них способен оторвать тебе голову быстрее, чем ты успеешь моргнуть».
У вина был вкус помоев. Маадэр с отвращением покатал его во рту, борясь с желанием выплюнуть прямо на шикарный толстый ковер из натуральной шерсти. Даже пойло из «Целлиера» сейчас показалось бы изысканным нектаром.
Танфоглио еще раз щелкнул пальцами – и его слуги бесшумно исчезли. Растворились, оставив на сетчатке глаза смутные и быстро тающие силуэты.
- Выходит, Макаров решил, что вы работаете на меня и «Чимико-Вита»?
Переход от непринужденной беседы к делу получился стремительным. Тем более, что Танфоглио не посчитал нужным обозначить его хоть какой-то интонацией.
- Да. Господин Макаров стал жертвой поспешного вывода.
- Замечательно, - Танфоглио мягко рассмеялся, - Честно говоря, я не удивлен. В нашем деле подозрительность можно назвать безусловным достоинством, но господин Макаров и здесь не знает меры. Признаться, до момента нашей встречи я полагал, что именно его люди устранили Ерихо.
- Я успел немного раньше. Приношу свои извинения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});