Читать интересную книгу Два ледокола: другая история Второй мировой - Владимир Новоженов

То, что эта идея красива, — спору нет.

Вы замечаете опять и здесь это прекрасное слово — КРАСОТА!

И здесь Вы, тов. Резун, всех опередили. Действительно — куда ни ткни, везде Ваш «Ледокол». Вот открываем Вашу гл. 30, раздел 5. И убеждаемся, что Вы отлично знали, что тов. Голиков активно искал в Европе аж 6 миллионов армейских тулупов. И новый сорт смазочного масла для оружия вермахта.

На то и Ф.И.Голиков, хоть и был подчиненным Жукова, но рулил все же предвоенным ГРУ ГШ РККА, а не каким-то Генштабом. Для не сильно сведущих поясню — Главным Разведывательным Управлением Генерального Штаба всей Красной Армии. Посему обязан был генерировать нестандартные, красивые, рискованные и умные идеи с предложениями (представляю, как в этом месте штабные работники всех остальных управлений ГШ взовьются…)

И даже где-то Голиков оказался прав…

Читал версию, что танки Гудериана встали в конце ноября под Москвой в самый решающий момент последнего немецкого штурма нашей столицы. У них действительно на летнем типе масла перестали запускаться моторы. Хотя, с другой стороны, нешто педантичные немецкие службы обеспечения за период с июля по октябрь 1941 года не нашли времени и возможности поменять масло в танковых движках на зимнее?

Хотя и не исключаю самонадеянности уже гитлеровских помощников. Мол, это нам не надо — менять масло во всем танковом парке, когда Советы и так вот-вот рухнут. А за Москвой мы за ними гоняться по всей Сибири не будем. Мол, русские бараны сами после потери Москвы разбредутся… Да и сам тип зимнего масла, не исключено, еще технологически произвести надо было. Вот тогда можно смело сказать, что Гитлер сотоварищи точно не читали историю войны 1812 года и судьбы Наполеона.

Даже если это и так, и танки Гудериана замерли-таки под Москвой в ноябре 41 — го из-за дальновидности начальника разведуправления Генштаба, но так один полный кадровый состав РККА мы к этому моменту за все лето того года уже потеряли! О гражданских лицах и экономических потерях я уже писал выше.

А вот то, что Гитлер мог попереть на СССР и не меняя тип моторного и ружейного масла, не готовя для этого своим арийским солдатушкам теплых шубеек, — вот этот возможный факт лично Голиков понимать был, конечно, обязан.

Я Вам очень признателен, Владимир Богданович, что Вы поделились опытом своего представления о работе одного из Главных Управлений Генерального Штаба ВС СССР. Грамотно и доходчиво изложили роль и значение Штаба в планировании, подготовке и ведении воинских операций. И место Начальника ГШ Вы тоже исчерпывающе охарактеризовали… Ну точно так, как я… и не служа в штабах, себе его представлял. Во всяком случае, не буду говорить за всех начальников ГШ, а только лишь применительно к Г.К.Жукову. Мы же с Вами не расходимся в оценках:

«…Жуков — приводной ремень. Жуков — царево око. Жуков — погоняло…»[46]

Так что же Вы на него столько Вашего и нашего личного времени ухлопали? Опять-таки догадываюсь… Чтобы ум свой показать… и светлую логику.

Только если у Вашего читателя есть хоть немножко памяти, то Вы его вечно в состояние ступора вгоняете… Просто возжигаете его желание понять и разобраться в Ваших мыслях. Или это у Вас такая своя метода подъема и без того немалых тиражей Ваших произведений?…

Нуда боге ними… с тиражами.

Я настаиваю и смею требовать встряхнуть нашу память. И меня тут не переубедишь. Всю эту кухню сообщений, докладов и сводок от ГШ РККА и его разведуправления, их разумность в главном их содержании и объектах анализа ЛИЧНО обязан был понимать и перепроверять в первую голову сам товарищ СТАЛИН.

А самое главное — страховать любые свои решения, принимаемые на основе получаемой весьма разносторонней информации. И Сталин этого не понял и не перепроверил, а самое главное, — не подстраховал. Не понял, что Адольф Алоизович спланировал уложить весь советский военный колосс до октября 1941 года. То есть до русской зимы. Вопреки всей здравой логике о невозможности сделать это в столь короткий срок. Зачем ему тогда зимнее масло и шубы… Тут главное — вмазать неожиданно… По глазам, в солнечное сплетение да по основанию головы…

Вы, Владимир Богданович, никогда не дрались?..

Приходилось Вам огромного уличного бугая к своим ногам заваливать?..

Уверяю Вас: тут самое главное — долго не думать и не бояться…

Хотя виноват…, помятуя, как Настя валила Никанора Ивановича в раздевалке литейного цеха завода «Серп и молот» в Вашей книге «Контроль», понимаю, что азы этого дела Вы знаете.

В общем, доверился тов. Сталин умным версиям об исторической Судьбе своей Родины, пусть и талантливым, но подчиненным от пятого до шестнадцатого. А Голиков наверняка почувствовал к маю 1941 года, что с его идеей что-то не то… Нестыковочки пошли… Странно Гитлер ведет себя. Баранов в Европе не режет, а свою технику и людские резервы к границам с Россией стягивает…Точь-в-точь как Наполеон…

Эх, жаль — видимо, Филипп Иванович сам историю Отечественной войны 1812 года слабовато знал… Но ведь должен же он был помнить, что Бонапарте атаковал пределы России 24 июня 1812 года, а вот в Москву зашел уже 14 сентября того же года. И совершенно без валенок и шапок-ушанок. И даже без танковой поддержки. Или Голиков посчитал, что сталинский красноармеец и его начальник Жуков поголовастее царского Кутузова будет? И уж в этот раз супостат точно не пройдет! Да Михаил Илларионович сгорел бы со стыда, если бы, скажем, ему доложили, что полк французской инфантерии, да в атаке, да имея перед собой в качестве преграды судоходную реку, сможет наголову разгромить кавалерийский полк казаков генерала Платова в районе Бреста.

А ведь так оно и было в июне 1941 года, когда согласно теории шуб и ушанок мы просто были уверены, что Гитлер не рискнет… И даже все шесть мостов через Буг в этом районе не изготовили к подрывам. А зачем? Они нам самим будут вот-вот нужны… В итоге целый город с его сердцем — крепостью Брест, «Русским Карфагеном», с внешним периметром обороны в 45 км, толщиной фортификационных стен в 2 метра, их высотою до 15 метров, с тремя уровнями подземных казематов и подземными тоннелями в несколько километров, имевший фактическую преграду вокруг себя в виде рек Буг и протоков реки Мухавец, был оставлен красноармейцами РККА.

И бросили они на капитана Зубачева сотоварищи отстаивать честь Красной Армии боями местного фортификационного значения. К 30 июня организованное сопротивление крепости было немцами подавлено. Последние ее герои уже в одиночку и мелкими группами бились с врагом до августа месяца… А принудила основные силы РККА это сделать атака двух немецких дивизий 12 армейского корпуса с 4.10 по 7.00 утра 22 июня. То есть на решение судьбы Бреста ушло менее трех часов.

А знаменитая битва двух дивизий произошла тут же — у Южного военного городка г. Бреста. Силами 34-й немецкой пехотной дивизии была полностью разгромлена наша 22-я танковая дивизия. Повторяю, сие произошло, так сказать, без прямого боевого контакта, ибо реку Буг даже дивизия немецкой пехоты за три часа форсировать не смогла бы. Вот занять за это время целый город-крепость — это пожалуйста! Советскую танковую дивизию полностью раздолбать — тоже не вопрос!

Но почувствовал Голиков абрис этих событий… Махина немецкой машины неумолимо придвигалась к его стране— СССР. А у него теория — «без зимних шуб — не рискнут они на нас, тов. Сталин». Вот и замолчал после марта 1941 года тов. Голиков со своими комментариями. Сводки и спецсообщения Сталину и по списку рассылки, от номеров с первого до шестнадцатого, уже гнал без комментариев…

Не по себе ему, видимо, стало…

Пусть выводы «Хозяин» делает, да и начальников над Голиковым — немало.

Да хоть бы тот же Жуков… Разберутся.

10

В общем, позицию Филиппа Ивановича Голикова вполне достойно в 2000 году описал, того не подозревая, Владимир Николаевич Войнович в своем романе «Монументальная пропаганда», который, кстати, годом спустя был удостоен Госпремии РФ по литературе. Вся эта ситуация запечатлена в производственном споре директора детского дома г. Долгова Аглаи Степановны Ревкиной с ее непосредственным руководителем — заврайоно Богданом Филипповичем Нечитайло:

«— А товарищ Сталин, — сказала Аглая, — нас учил, что чем враг умнее, тем он опаснее.

— Ну шо вы мне говорите за товарища Сталина. — Богдан Филиппович вздохнул, сделал новую затяжку и опять закашлялся, наклоняясь к столу и хватаясь за грудь. — У товарища Сталина, — еще покашлял, — мы ж теперь знаем, тоже ж были свои ошибки. Он даже в войну руководил войсками по глобусу. Вот так глобус крутит и говорит: этот город, говорит, узять к Октяберьской годовщине, а этот, говорит, ко дню Красной Армии. А как его узять, с какой стороны подойти, куда подтянуть резервы, это меня, говорит, не касается, я, говорит, Верховный главнокомандующий и руковожу верховно. Понимаете? А насчет деталей это пусть Жуков, говорит, думает или Толбухин…»