Читать интересную книгу Операция «Гиппократ» - Валерий Смирнов

– Что ты сказал? – встрепенулась завотделением интенсивной терапии. – Ты отвечаешь…

– Отвечаю. И вообще – кончай тут блатными замашками употреблять. Это тебе совещание в благотворительности, а не разборы. Знаешь, что эти две великие чародейки прикупили? Ихними лечебными средствами мазать только тех коров, которых твой Скорпион лечит.

– А… – успокоилась Майка, – я думала…

– Ты бы лучше за работу думала… Да, так мне перевели, что написано на красивых банках, которые вы торговали с ценником дезодорант и тонизирующие кремы…

– Они хорошо продавались, – попыталась защититься Люкс-младшая.

Белая колдунья смотрела в сторону спящего Вонга и делала на себе вид, будто попала в кабинет главврача исключительно по недоразумению.

– Правильно, продавались. Пока в магазин не приперлась какая-то грамотейка и не подняла вой, сука такая. Разве от ваших препаратов хоть одна телка прыщами пошла? Ни разу. Но вы? Вы хоть знаете, чем торговали? Ваши тонизирующие кремы и дезодоранты сделаны совсем для других телок. На четырех ногах. Вот как мне перевели прямо с этикеток.

Моргунов начал что-то разыскивать в бумажных залежах на столе, одновременно продолжая руководить совещанием:

– «Секрет красоты»… Для вас секрет, чего продаете… Ага, вот. Берите в руки свои колдовские уши и провидьте меня на всю катушку. «Крем против отеков вымени у телок и коров», «Лечебный препарат для парнокопытных». В общем так, чародейки. Торговля – тоже работа с населением при его шатающемся здоровье. Потому предупреждаю – за торговлю в своих точках вы в ответе, а не те, кто в магазинах зевает. Я понимаю, вы только успеваете делать людям счастье, но ответственность с вас ни хрена не забираю. Так что между колдовством и провидением цинкуйте за «Секретом красоты». Тем более, после ремонта мы его явно перепрофилируем. Чтобы вам жизнь облегчить. Будете чем-то менее вредным торговать. Квартирами, например.

– Например? – спросила белая колдунья, Анна.

– Ты правильно умеешь угадывать, – важно заметил Славка. – Точно квартирами. В городе столько одиноких больных стариков, им никто не помогает. Но мы же благотворительность. Потому уже заключаем договора, чтобы спасать людей. Словом, обеспечиваем их питанием и пилюлями до конца жизни, а они завещают нам свои жилплощади. Я вообще один корпус санатория хочу под пансион устроить. Дом престарелых повышенного комфорта. Чего одиноким старикам в своих жилплощадях до смерти мучаться? Пускай они это тут делают.

– На что это вы кидаете намеки? – открыл настоящий глаз доктор Вонг.

– Не на вас, профессор. С добрым утром, кстати.

– Знаете, Моргунов, то что вы придумали – это бандитство с большой дороги. Я – сам старик…

– Сенсей Вонг, я дико извиняюсь. Мадамы колдуньи могут быть свободны из отсюда на свежий воздух, – скомандовал Моргунов.

Семейная парочка оставила помещение без прощальных слов.

– Значит так, Капон, – жестко сказал Моргунов. – Вы на работе. Я главный врач. Вы не имеете право говорить со мной…

– Слава, вы стали такой быстрый, – ровным голосом сказал сенсей.

– Ну, прямо-таки шустрее сперматозоида, – поддержала Капона Майка.

– Вы, ребята, гиль не поднимайте, – примирительным тоном брякнул главврач. – Я не шустрый, а требовательный. И до себя в первую голову. Просто хотел сказать Капону – мы же учередители и не можем собачиться на глазах не имеющих даже плавающего пая. Майка – свой человек, но эти колдовки-прошмандовки – другой базар. Так что, сенсей, в следующий раз не бомбите моего авторитета. И вообще, какое бандитство? Мы же не бригада Заура, который таки да разбойничал в Москве. Это же надо быть Зауром, чтобы получить в наследство или подарок хату и тут же выкинуть ее хозяина вниз из окна. Так вы меня сравниваете с этим… Кстати, пулю он сглотнул по справедливости… А мы по натуре будем заботиться за стариков.

– Как во время раздачи ветеранских подарков, – поддела Моргунова Майка.

– Значит так, мальчики-девочки, – напустил на себя важный вид Моргунов. – Это я знаю, какой херней вы заняты. Но вы даже не имеете представить, какой высокой благотворительностью я разбрасываюсь по всему городу. Телевизор смотреть надо. Ветеранские подарки, говоришь? А ты знаешь, что мы никого не кидали из них? Можно даже сказать: просто взяли кредит у населения. Так многие делают, правда, не нашим методом. И разве я в прошлом месяце не отоварил всех по жэковскому списку на их бабки вместе с процентами? То есть мы с вами, а не я один. Или вы можете мне заметить, что мы не лечим совсем нищих не просто на шару, но и покупаем им нужные таблетки?

Ты, Майка, не гони на меня пену. Какие больничные условия мы делаем своим нищим – об этом остальные могут только мечтать. Я недавно был полчаса в инфекционной больнице, а потом целый день делал профилактику от этой экскурсии. Там такая грязь, какой вряд ли бывает в природе. Если в ту больницу засунуть дифтерийную бациллу – она тут же сдохнет от других инфекций, холодов и антисанитарии.

У нас просто рай, я вам скажу прямо. Жрать дают, всякие одеяла, подушки, не набитые опилками с мандавошками, и в чайнике на кухне наркомы шприцы не полощут, как там.

Вы хоть знаете, сколько по натуре всяких хирургов-окулистов получили у нас работу? Этот рычащий профессор с деревянным молотком было только начало. Ни хрена вы не знаете. А сколько голодных бежит с ложками до нашей благотворительной столовки по два раза на день? Одного хлеба на сотку зелени… Да что говорить, когда мы детскому дому простыни купили. Даже ваши пациенты, доктор Вонг…

– Они не так мои, как ваши поцыэнти, – не скривил каменной морды Капон.

– Нет, я имею ввиду каратистов, – не обратил внимания на демарш соратника Славка. – Мы берем хорошие бабки с детей тех, кто может платить еще больше и не замечать этого. Кстати, пора повышать цену… Но сейчас я скажу другое: разве рядом с их детями не дрессируются те, кто вообще не платит по причине благотворительности? Если у ребятенка мама и папа не тянут на большее, чем они таки да из себя имеют, так разве мы даже форму клуба не шьем ему на шару? Вот что я скажу – мы убираем детей с влияния улицы и родителей. Мы думаем за будущее. Потому что дети жирных родителей тренируются от не хер делать, а эти… Эти понимают – сенсей Вонг дает им шанс уцепиться за жизнь. И они пойдут не гоп-стопничать среди улиц, а в охрану тех, кто тренируется рядом. Усекли теперь, кто мы есть на самом деле? Нам уже памятники надо ставить.

Майка сентиментально всхлипнула носом.

– Не мокни глазами, принцесса, – весело сказал Моргунов. – За те памятники нам пока рано думать, а на другие не стоит рассчитывать. К тому же, мадам доктор, до вас претензии еще сильнее, чем до семьи колдовок. Вы расслабились от моих правильных речей. Так, между прочим, по вашей милости среди развлечений для болящих мы потеряли двадцать тысяч долларов в один вечер. Я и здесь должен за тебя думать, Майка?

Майка виновато опустила голову. Капон пристально посмотрел на Славку одним глазом и спросил:

– Скажите, Слава, вы не знаете, когда будут вводить гривны?

– А на хрен она надо? – ошарашился Моргунов. – Гривны-шмивны и прочие бубоны. Доллар он и есть доллар.

– Просто вы чересчур наехали на Аньку Люкс, и она не решилась спросить по делу среди нашего рабочего совещания. Анька жаловалась нам с Соней: один козел ее этой гривной достал. Прямо спать не может – когда ее запузырят в дело.

– Я понимаю, Анькина клиентура… Но этот что, чересчур поехавший? Опять Левицкая лопушнулась, его нужно было на Борща заворачивать. Я без лупы в глазу и анализа мочи вижу, какой это редкий пидорас, – сделал медзаключение главврач «Гиппократа».

– Он вовсе не батон, а нумизматик, – важно сказал Капон. – Торгует всякими деньгами, кроме баксов. Просто ему позарез надо той гривны, которую заграничные клиенты ждут уже три года. Обещанного же больше не ждут. Так где же эта гривна?

– Профессор, у вас других дел нет? Вам надо эта гривна, которая будет-таки чистое золото, надежно обеспеченное внешнеэкономическим долгом? Я вам другое скажу, доктор. Вас не гривенники должны тревожить, а переводчик приемов. Этот Слон от спорта одурел, как пингвин в Африке. Мы его вчера вынимали из ментуры. Раньше он ходил с палками на цепке, как они?

– …Нунчаки, – дал точное определение ведущий специалист восточных единоборств.

– Вот именно, – продолжил Моргунов. – И финкой. Так эти ваши нунчаки считаются ментами посередине между кастетом и стволом. И что по таком поводу вытворяет Слон? Он топает на дешевые разборы среди города не с бандитскими нунчаками, а двумя саблями на спине и потом собачится с ментами… Менты правы, Капон. Все идут на разборы с привычными делами, вроде автомата Калашникова. А ваш обтренировавшийся помощник орет: покажите мне Уголовный кодекс, разве там пишется за ношение мечей при народном костюме? И без его гвалтов понятно: кроме кодекса ваш переводчик за существование других книжек вряд ли знает. Но этот штымп уже добазарился до того, как в нем проснулось национальное сознание носить его родной японский костюм, а менты прихариваются и нарушают права со свободой национального меньшинства в виде Слона.