Читать интересную книгу Нерушимые истины - Реджинальд Рей

И под конец стоит упомянуть школу Джонанг (Jonang), основанную в Западном Тибете в двенадцатом–тринадцатом веках сиддхом Юмо Микьо Дордже (Yumo Mikyo Dorje), учеником кашмирского брамина Чандранатхи (Chandranatha){См. обсуждение в кн.: Сюзан Хукхэм. «The Buddha Within». С. 135 и далее.}. Приверженцы Джонанга стали известны в Тибете защитой учения шентонг (shentong), или «пустота другого», которое является интерпретацией шиньята (shunyata), особенно подходящей для тантрической практики. Согласно традиции, Юмо практиковал Калачакра тантру на горе Кайлаш (Kailash). Когда он достиг «четвёртого полномочия» в литургии, учение шентонг внезапно появилось в его сознании. Наследие шентонг Юмо сначала проходило по линии его собственной семьи, затем через несколько поколений учителей и учеников. В четырнадцатом веке тогдашний хранитель{Либо Джоклей Намгьял, либо Кунпанг Тукдже Цонту. См.: Хукхэм «The Buddha Wuthin». С. 135. Тхондуп. «Buddist Civilization in Tibet». С. 44.} наследия Юмо основал монастырь Джонанг, и с этого времени школа стала известна как Джонанг. Учитель Долпопа Шераб Гьялцен (Dolpopa Sherab Gyaltsen) (1292—1361), десятый хранитель наследия, впервые дал письменное выражение доктрине шентонг, систематизировав учение и создав тексты, которые ясно и подробно его сформулировали. Особенно большим учителем шентонг был лама Таранатха (Taranatha) (1575 —?), один из величайших историков и авторов в тибетской истории.

Суть учения приверженцев Джонанга связана с доктриной шентонг, или «пустотой другого». Эта философская точка зрения основана на третьем повороте колеса дхармы и проводит это учение как окончательное и заключительное распространение Будды. Согласно Джонангу, в каждом человеке скрыта сущность просветления в форме изначальной сущности будды. Поскольку просветление уже находится в обычных существах, это пробуждённое сознание скрыто случайными загрязнениями страсти, агрессии и заблуждения. По мере следования по пути учения эти загрязнения постепенно удаляются, открывая безупречное внутреннее просветление. Эта реализация состоит в неотделимости пустоты и ясности; то есть хотя нет никакой твёрдой реальности, есть светящееся и самоосознанное понимание. (Для дальнейшего обсуждения см. главу 16.)

Наследие Джонанг процветало в течение примерно трёх сотен лет и имело мощное влияние на тибетский буддизм. Хотя в конечном счёте, оно исчезло на большей части Тибета, Джонанг продолжало существовать на востоке вплоть до китайского вторжения. Тулку Тхондуп писал, что монастырь Шар Дзамтханг (Shar Dzamthang), построенный Кашипа Ринченпалом (Kashipa Rinchenpal), великим учеником Долпопы Шераб Гьялцена, в провинции Голок, функционировал как основной центр Джонанга в прошлые века{Тхондуп. «Buddist Civilization in Tibet». C. 44—45.}. Кроме того, наследие Джонанг также продолжает передаваться ламами школ Ньингма, Кагью и Сакья и продолжает оказывать важное воздействие на тибетскую философию практику.

Позднее распространение буддизма из Индии в Тибет началось в конце десятого века и продолжилось до начала тринадцатого века, когда из‑за сочетания последствий от воздействия культурных сил в Индии и мусульманских вторжений извне организованный буддизм в значительной степени исчез с Индийского субконтинента. Начиная с тринадцатого века тибетцы больше не могли путешествовать в Индию, чтобы изучать дхарму у индийских учителей, и были вынуждены положиться на свои собственные ресурсы. Однако почти двести лет позднего распространения были периодом активной деятельности и творческого подъёма, и к концу этого периода главные организационные модели, которые характеризуют тибетский буддизм, были развиты непосредственно на месте. Что особенно важно, к концу позднего распространения четыре главных наследия, которые вместе образуют классическую картину тибетского буддизма, уже были основаны и приняли свою классическую форму. Все четыре наследия продолжают обогащаться, включая учения и наследия друг друга и других традиций типа Шидже, Чо и Джонанг.

Также важно то, что модель классического индийского монашества наконец была успешно пересажена в Тибет. Теперь основные школы позднего распространения, Кадам Гелук, Сакья и Кагью — последняя следовала за Ньингмой, развили мощные системы монастырей, которые обеспечили основу власти, организационный центр и среду для сохранения, в частности, академического и дисциплинарного обучения. Кроме того, монастыри функционировали как основные участники в мире тибетского управления и политики. Наконец, монастыри также поддержали практику йогов, обеспечивая защиту пещерам и местам уединения, а также материальную поддержку монахам, особенно тем, кто хотел уйти в строгое уединение.

К концу позднего распространения параллельно, а иногда и в тандеме с различными монашескими центрами размещения обычных монахов существовало большое разнообразие немонашеских практиков, следующих главным образом тантрическому учению. Некоторые из них, подобно Миларепе, сохранили традиции отшельников и вели радикальный и нетрадиционный образ жизни — скитания и медитации йогина. Другие следовали модели практиков–мирян Ньингмы, которые занимались тантрами, будучи обычными людьми в миру, с семьями и обычными занятиями. К тринадцатому веку эти три подхода к дхарме — монашество, немонашеская медитация и мирская практика йогов — процветали, каждый своим собственным уникальным способом. Как уже говорилось выше, именно это соединение подходов и отношений между ними сделало тибетский буддизм творческим и динамичным явлением, каким он и существует до наших дней.

8

Современные традиции

ГЕЛУК

Тибетский буддизм, каким мы его знаем сегодня, состоит из двух основных направлений, или подходов, наиболее ясно воплощённых в школе Гелук, или «добродетельной школе», с одной стороны, и школе девятнадцатого века Ри–ме, или «несектантском движении», с другой{См. обсуждение этих двух подходов в кн.: Сэмюэл. «Civilized Shamans».}. Школа Гелук, основанная в четырнадцатом веке великим учёным Цонгкхапой (Tsongkhapa) (1357—1419), представляет собой новую формулировку и новое воодушевление старой традиции Кадам, заложенной Атишей. По этой причине приверженцев Гелук иногда называют «новым Кадамом», они продвигают вперёд дело Атиши с акцентом на монашеской дисциплине и учёности как центральных компонентах пути. В отличие от Гелук, движение Ри–ме — это не последовательная школа, а скорее свободная группировка одинаково мыслящих людей. Это движение получило толчок к развитию в восемнадцатом веке от йогина–учёного Ньингмы Джигме Лингпы (Jigme Lingpa) (1730 — 1798) и представляет собой консолидацию умозрительных традиций и школ Тибета, подчёркивающих медитацию и практику отшельничества как основы духовной жизни. Первое место расположения школы Гелук находилось в провинциях Ю (U) и Цанг в центре и на западе Центрального Тибета, и школа именно там поддерживала свою организованную базу. Риме, напротив, развивалось прежде всего в Восточном Тибете, в Кхам и Амдо, и продолжало размещаться там до китайского вторжения.

Гелук и Ри–ме представляют собой современное выражение тенденций буддизма, которые уходят корнями в буддизм индийского происхождения. Как мы уже видели ранее, индийская традиция вышла из лесной традиции Будды и с самого начала включала в себя два типа самоотречения: первый — это йогин, живущий в диких местах и медитирующий в стремлении достичь реализации в текущей жизни; второй — это организованное монашеское проживание в монастыре и следование более постепенному пути монашеской дисциплины и текстовой учёности. Мы также видели, что живучесть индийской традиции в большой мере могла быть приписана отношениям и взаимодействию этих двух подходов к дхарме. На самом деле школа Гелук и движение Ри–ме представляют собой современное тибетское выражение этих двух древних идеалов буддизма.

Как в древней Индии, так и в Тибете эти два пути приближения к дхарме не были взаимоисключающими. Так, хотя школа Гелук и ставила акцент на пути монаха–учёного, она также подтверждала важность медитации и разрешала своим иерархам следовать пути тантрической практики. Точно так же, хотя движение Ри–ме видит в медитации окончательный метод духовного преобразования, важными частями пути считаются обучение и интеллектуальное понимание, и многие из наиболее значимых учителей Ри–ме были не только завершёнными медитирующими, но также и большими учёными. Таким образом, и Гелук, и Ри–ме оставляют на духовном пути место как обучению и учёности, — так и медитации. Кроме того, и Гелук, и Ри–ме включают в процесс и организованные монашеские, и неорганизованные аспекты. Несмотря на эти разделяемые обеими школами точки зрения, они тем не менее характеризуются различными и весьма отличительными подходами: Гелук ясно реализует и защищает путь классического монашества, в то время как Ри–ме представляет современную версию «буддизма йогов» с его акцентом на практике и реализации.