— Сюда, — приглушенным голосом произнес Вильяр и увлек ее в боковой неф.
Он знал, где это должно быть. Об этом написано в книгах Людей Льда. Не колеблясь, он подошел к темной стене. Они остановились и увидели на удивительно хорошо сохранившейся фреске дьявола, стоявшего позади женщины и явно увлекавшего ее на путь порока. Лицо женщины выражало почти позорное сладострастие.
— Ой, — прошептала Белинда. — Это же господин Хейке!
Вильяр взглянул на лицо дьявола и улыбнулся.
— Нет, это его предок, Тенгель Добрый. Это нарисовала его будущая жена Силье. Хорошо сделано, не так ли? Пошли, теперь мы знаем, как найти дорогу к долине!
Они нашли дорогу очень легко, как только в качестве исходного пункта у них теперь оказалась нужная церковь. Местные жители проложили новую дорогу значительно дальше, старая теперь наполовину заросла, с тех пор как в долину Людей Льда перестали ездить. Потом им было легко найти дорогу наверху, она была точно описана в книгах.
Поздно вечером того же дня они стояли у входа в долину. Они были в той части гор, где никто не решался ходить. Может быть, только пешие туристы, начавшие открывать возможности горного мира. Но сейчас они не видели никаких следов человека.
День был по-осеннему серым, с явным запахом зимы. Хейке был, видимо, прав, говоря о поздней и мягкой зиме. Но они застали, явно, переход к самому холодному времени года. Это было нетрудно заметить. Они мерзли на резком ветру, дувшем по вересковой пустоши у входа в долину Людей Льда. Но время беспощадно обошлось с ледником, запиравшим долину. Он еще оставался, в этом не было сомнений, но солнце и дождь подточили его, так что русло реки лежало между высокими краями ледника, как открытая рана.
— Хорошо, нам не придется ползти, — пробормотала Тула.
Они поняли по ее голосу, что у нее было беспокойно на душе, и то же самое почувствовали они все. Горы вокруг громоздились такие тяжелые и мрачные, от ледника на них веяло особо пронизывающим холодом, а луна выплыла на небосвод и стала постепенно холодно-белой.
— Мы здесь на ночь разобьем лагерь, — сказал Хейке. — Входить туда сейчас не имеет смысла.
Все были согласны с этим. Совместно они соорудили временный шалаш из березовых веток и шкур, захваченных с собой. Они не впервые ночевали на открытом воздухе, но это было, несомненно, самое холодное место. Чудесно было закутаться в шкуры. Была ли это рукотворная случайность или нет, но место Белинды оказалось рядом с Вильяром, и это было, вероятно, не лучшее место для сна. Она лежала совершенно неподвижно и почти не смела дышать. Поняла, что Хейке бодрствовал, но другие, видимо, спали.
Однако Вильяр не спал. Его беспокоила Белинда. Что делать ему с девушкой? Так легко ранить… Но разве она такая? Разве человек, который никогда ничего не ждет, может быть легко раним? Вильяр стоял перед большой дилеммой, когда речь шла о ней. Его нежность к ней была безграничной, его преданность тоже. Но в какой мере достаточно было этих чувств девушке, которая так безоглядно влюбилась в него? В ней был огонь, ее огромная сила притяжения объяснялась именно этим огнем… Но ему никогда бы не пришло в голову использовать ее слабость к нему таким образом. Например, как теперь. Она лежала, повернувшись к нему спиной, теплая, будто небольшая паровая машина. Это маленькое создание заключало в себе, вообще, поразительное тепло. Словно ее изнутри пожирал огонь, который она не могла потушить.
Идиотское сравнение! Он сам соорудил много лет тому назад ледяной панцирь вокруг своей души. Это тоже идиотское сравнение, но он чувствовал это. За это время он должен был подавить в себе так много: желание жить дома у матери и отца, страх перед привидениями, гнев и бессилие. Теперь все изменилось. Против своей воли и довольно интенсивно он оттаял, это была заслуга — или вина — Белинды. В ее присутствии просто невозможно было быть желчным и строптивым, потому что она бы этого не поняла. Она бы просто огорчилась и замкнулась, чтобы зализывать свои раны.
Паровая машина, однако? Откуда у него это сравнение? Он не так много знал о паровых машинах, этих фантастических современных сооружениях, которые революционизировали общество во всем мире. Он видел в действии несколько машин, и у него засосало под ложечкой. Он слышал также о том, что корабли, вместо того, чтобы ходить под парусами, двигались при помощи пара и что имелась так называемая железная дорога. Большие паровые кони тащили вагоны, где люди сидели удобно и перемещались с неимоверной скоростью. В Норвегии тоже, очевидно, готовились строить такие дороги. Неужели они могли бы ездить в Тренделаг таким образом? Поразительно, как мир шагнул вперед. За единственный короткий миг!
В этом или другом месте размышлений сон сморил его. Хейке был последним, кто заснул.
Белинда проснулась от голосов. Все встали. Она была последней. О, какой позор! Когда она вышла из шалаша, то вынуждена была прищурить глаза от света. На всей равнине лежал тонкий, тонкий слой снега. Он был так тонок, что в том месте, где ступали башмаки, сразу обнажалась земля.
Они стояли вокруг покрывала со всевозможными странными, весьма гротескными предметами и спорили. Говорил Хейке, и его голос звучал сердито.
— Нет, Тула, я запрещаю, и ты не должна менять моего решения. Вильяр и Белинда останутся здесь. Они и шагу дальше не сделают!
— Но нам может понадобиться сила Вильяра. И они же обычные люди. Ты же знаешь, что он никогда не делал ничего обычным людям.
— Об этом мы знаем очень мало. Разве ты не понимаешь, что Вильяр — тот, кто должен продолжить род? Хотя, следует признать, он немного медлит с этим. Но он не должен погибнуть в результате несчастного случая. И мы не можем втягивать в это Белинду! Они останутся здесь, и на этот раз никакое твое чародейство не поможет!
Тула посмотрела на него своими дьявольскими глазами. Хейке взорвался, и это свидетельствовало о том, как он был взволнован:
— Тула, ты выглядишь, как молодая девушка, и так же себя ведешь! Кто-то или что-то не дает тебе стареть. Другого объяснения быть не может.
— В таком случае, это очень мило, — усмехнулась она. — Дорогой Хейке, не злись. Однако я подчиняюсь. Дети могут остаться здесь и играть, пока мы будем искать то, что нужно.
Хейке вздохнул.
Белинда посмотрела вверх на ледник, окружавший вход в долину, и на этот раз она задрожала не от холода.
Чародейство? Там…
Все было так тихо! Не слышалось ни звука. Даже их голоса приглушал снег, как бы он ни был тонок.
— А если вы не вернетесь? Что нам тогда делать? — сказал Вильяр. — Мы же не можем ждать здесь целую вечность.
— Да, ты прав, — согласился Хейке. В тот же миг он дотронулся до мандрагоры. Он снял корень с себя с явной неохотой и повесил его Вильяру на шею.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});