Читать интересную книгу Русь и Орда Книга 1 - Михаил Каратеев

– Ни в Карачев ехать, ни гонцов посылать негоже, – сказал князь Андрей после небольшого раздумия, – и о ханском ярлыке Василии до поры знать ничего не должен. Надо его добром сюда залучить, – тут разговаривать с ним будет куда сподручней.

– Золотые слова твои, Андрей Мстиславич! – воскликнул Шестак. – Так и надобно сделать. Коли он ни о чем догадываться не будет, – приедет сюда без дружины, да и ввалится как сем в вершу! Тут мы ему при народе прочитаем Узбеков ярлык и попросим честью убираться из Карачева в Елец. А коли не схочет, схватим его и в железах свезем в Орду!

– Зачем везти в Орду? – сказал князь Андрей. – Ежели он супротив ханской воли пойдет, мы и само покарать его по праву можем.

– Да уж из рук выпускать не стоит, – промолвил Святослав.

– Вестимо, тут разговаривать с ним было бы легче, – сказал Тит Мстиславич, – да ведь как заманишь его в Козельск, чтобы он ничего не учуял?

– А его и заманивать нет нужды, – ответил Андрей. – Он сам сюда явится, по своей охоте.

– Отколь тебе это ведомо?

– Был у нас разговор. И он мне сказал, что приедет в Козельск, чтобы первым почтить тебя, как старшего родича.

Тита Мстиславича эти слова ожгли как пощечина.

– Почтить меня приедет как старшего, а я, как Иуда, предать его должен? – глухо вымолвил он.

– Что за слова, брат дорогой, – брезгливо сказал Андрей Мстаславич. – Почто ему тебя не почтить, коли он уже тебе, своему дяде, на шею сел? Теперь ему это на руку. К тому же не одно лишь почтение у него на уме: такоже мыслит он при этом случае крестоцелование твое принять.

– А твое нет?

– Я уж целовал ему крест в Карачеве, – спокойно ответил князь Андрей.

– Как же это? – не веря ушам, спросил Тит Мстиславич. – И теперь ты свое крестоцелование готов порушить, словно бы ничего не было?

– Нимало. Я целовал ему крест на верность, доколе он остается законным князем карачевским. А ныне законный князь наш ты, а не он.

– Ну и хитер ты, Андрей! Не пойму только, зачем было душой кривить и крест целовать, коли он тебя не понуждал?

– Ежели бы я того не сделал, духовная родителя нашего и посейчас была бы в его руках.

– А где она теперь, эта духовная?

– У Василея ее больше нет, – уклончиво ответил Андрей Мстиславич.

– Когда же думал он в Козельск быть? – после довольно длинной паузы спросил князь Тит.

– Сказывал, как наступит лето. Но понеже к его призду мы должны загодя приготовиться, лучше бы тебе самому день назначить.

– Как же то сделать?

– Оповести, что по хворости сам не можешь поехать Карачев и просишь его прибыть в Козельск, дабы приять тут крестоцелование твое. И укажи день.

– Не бывать тому! – крикнул Тит Мстиславич. – Не стану я ловить его на крест святой, как рыбу на червяка! Что хочешь другое придумывай, а этому не бывать!

– Эк ты, братец, горяч! Ну, изволь другое: позовем его на семейный совет. И у тебя, и у меня-де сыны повыросли, надобно что-то им дать и о судьбе их с большим князем сообща подумать. А поелику спинная хворь тебе сесть на коня либо в повозку не дозволяет, просим мы собрать тот совет в городе Козельске.

– Ну, это уже лучше. А на когда знать-то его?

– Погоди. Сегодня у нас восьмое июня. На то, чтобы здесь все урядить как пристало, положим месяц, а лучше полтора. Стало быть, можно звать его на двадцать третье июля, – память святого мученика Трофима. Этот день у меня счастливый.

– Ладно, так и порешим. На этих же днях пошлю в Карачев гонца. А как готовиться-то будем?

– Наиглавное, людей надобно побольше собрать да вооружить их добро, – сказал Шестак, – чтобы Василей отсель не вырвался.

– Зачем нам много людей? – возразил Святослав. – Что он, на семейный совет, детям на смех, дружину с собой приведет? Небось приедет только со стремянным да со слугами, сам-десят, не более.

– А вдруг почует неладное да приведет сотен пять воев, как бы для того, чтобы князя Тита почтить? Тогда не мы, а он здесь хозяином будет, ежели мы без войска окажемся.

– Вот и не надо, чтобы он неладное почуял. А коли мы начнем в Козельске людей собирать, он о том враз сведает и тогда уже наверное приведет с собою не пять сотен, а целую рать!

– Стало быть, в большой тайности надобно войско собирать, – настаивал Шестак. – Я одно знаю: Василея нельзя отсюда живым выпустить, сколько бы воев с ним ни пришло!

– А я знаю другое, боярин, – еле скрывая бешенство, сказал Тит Мстиславич, которому этот разговор переворачивал душу. – Что с головы Василея здесь и волос не упадет, хотя бы он даже один приехал! Я не убивец и не тать! Коли не поладим добром, – готов встретиться с ним в честном бою, но, заманив обманом, зарезать его в доме моем никому не дозволю. И ты это крепко заруби на носу!

– Кто тебе говорит про убивство, Тит Мстиславич? – пошел на попятный Шестак. – А взять его нужно, ибо ежели мы его отсель выпустим, он всю нашу землю кровью зальет!

– Никакого душепродавства здесь не допущу, – упрямо сказал князь Тит. – Мое согласие есть лишь на то, чтобы зазвать его сюда и тут поговорить с ним начистоту. Коли добром поладим, то и слава Создателю. А ежели упрется он, – пусть возвращается в Карачев, и будем воевать. Все одно с ханским ярлыком мы его одолеем.

– Эх, Тит Мстаславич! Ну, а ежели он сам, заместо того, чтобы ворочаться в Карачев, и видя, что мы тут без защиты, велит нас всех повязать? Ведь для этого ему много людей не надобно, а уж сотню дружинников он при себе всегда иметь будет, хотя бы для чести. Неужто, к примеру, ты сам, сделавшись великим князем, сочтешь себе приличным на княжеский съезд с десятком слуг явиться?

Тит Мстиславич на минуту задумался. Потом сказал:

– Навряд ли он сделает такое, как ты говоришь, коли мы первые не нападем. Все же в нем кровь черниговских князей течет. Однако на этот случай сотни две воев и мы можем наготове держать.

– Как бы для почетной его встречи, – добавил Святослав.

Князь Андрей, не любивший открыто высказываться по столь острым вопросам, во время этого спора хранил молчание, ожидая, что дело и без него примет нужный ему оборот. Конечно, убийство Василия именно в Козельске было ему особенно выгодно, но он сразу понял, что подстрекать к этому Тита Мстиславича бесполезно и опасно. В конце концов ему было важно, чтобы дело не закончилось полюбовно, а зная горячий нрав племянника, он не сомневался в том, что сумеет вызвать ссору, которая погубит Василия в глазах хана, а может быть, даже позволит тут же отделаться от него, якобы в порядке вынужденной самозащиты. Прикинув все это в уме, он примирительно сказал:

– Мыслю я, что брат мой дело говорит: нет нужды идти на крайности. А чтобы Василей не мог взять нас голыми руками, двух сотен козельских воев за глаза достанет. Сверх того и мне будет прилично прихватить с собою человек пятьдесят. Однако следует предразуметь, что Василей своего стола добром не уступит и что промеж вас учнется война. Стало быть, должны мы не мешкая начать сбор войска, и делать это надобно так, чтобы в Карачеве до сроку не всполошились. В Козельске пока можно готовить лошадей и оружие, а людей собирать у меня в Звенигороде.

Коли мы эти полтора месяца зря не потеряем, к Спасову дню сможем выставить против Василея рать в две-три тысячи человек. А за сим заслоном вскорости в еще столько соберем.

– С этим согласен, – сказал Тит Мстиславич. – Однако же будем Бoгa молить, чтобы дело обошлось миром, и Василея зря ярить не станем. Ежели надобно будет, я ему и Козельское княжество дам, а ты себе возьмешь Елецкое.

– Сохрани тебя Господь от этого, брат! – воскликнул Андрей Мстиславич, встревоженный не столько судьбой Козельского княжества, сколько возможностью мирного исхода. – Он это за слабость нашу сочтет и враз тебя за глотку ухватит. Нет уж, что вырешено сообща, на том и надобно стоять твердо!

– Там видно будет, – буркнул князь Тит. – Зря я, вестимо, ничего такого не скажу. Но ежели для общего мира потребуется…

– Наипаче всего потребуется, – перебил Андрей Мстиславич, – чтобы ты крепко помнил, что волею великого хана ты теперь государь земли Карачевской и что слабость тебе не к лицу!

– Ладно, оставим это, – устало сказал Тит Мстиславич. – Стало быть, о главном мы договорились. Сейчас милости прошу закусить, а за трапезой побеседуем о прочем.

Глава 23

Князя бойся и чти всею силою своей, Несть бо страх сей пагуба для души, но паче научишься от того н Бога боятся. Небрежение же ко власте небрежение о самом Боге.

Из «Исборника» вел. князя Святослава Всеволодовича, 1076 г.

Стряхнув с себя тяжелые наледи, давно уж расправились широкие лапы елей, разорвала зимние оковы звонкая Снежеть, и красавица Карачевская земля сбросила со своих пышных плеч горностаевую шубу. Прилетела веселая колдунья Весна, солнечным гребнем расчесала красавице кудри, щедро вплела в них зеленые лепты, украсила ее грудь цветами, – отошла чуть назад, подивилась на мастерство свое и улетела красить другие земли. И вот уже животворящее солнце жарко целует свою вечно юную любовницу.