Читать интересную книгу Черные ножи 2 (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович

Пока мы с Перепрыгой пытались оживить Корякина, Леха сначала развернул башню танка в правильную сторону, потом сел в кресло мехвода и попытался съехать с пологого участка на ровную часть, но от недостатка опыта вгрызся в землю еще сильнее и окончательно застрял. Мотор дико ревел, дым густо валил из трубы, но танк не мог сдвинуться с места.

— Глуши! Твою налево, глуши! — я замахал руками, но было поздно. Машина увязла намертво.

Мотор замолчал, и через минуту из люка показался Носов. Вид у него был смущенный. Он развел руками, мол, как так-то? Но мне сейчас было не до него, я все еще пытался привести Петра Михайловича в чувство, и это у меня никак не получалось.

— Он живой? — спросил Перепрыга, глядя на тело Корякина.

— Пока жив, — ответил я, — но я не медик, не могу сказать, насколько серьезна рана. Надо его в расположение тащить.

Леша Носов, выбравшись из люка, мелким шагом подошел к нам, но бранить его я не собирался. Ошибся — бывает.

— Бойцы, слушайте приказ, — мой голос окаменел, — ваша задача — как можно быстрее доставить Петра Михайловича к нашим. От этого, возможно, зависит его жизнь!

— А вы как, командир? — уточнил Иван.

— Я остаюсь здесь с машиной. Нельзя бросить ее вот так просто на произвол судьбы. Как только доберетесь до расположения, сразу бегите к Дуюну — пусть пришлет кого-то на выручку с тросами. Думаю, при такой погоде немцы сюда до утра не сунутся. Задача ясна?

— Но Димон, — начал было Леша, — мы не можем бросить тебя одного…

— Я тебе не Димон! — рявкнул я таким тоном, что сразу было понятно, споры неуместны, — Я лейтенант Буров, твой непосредственный командир! Это был приказ, боец Носов! Выполнять!

— Так точно!

За несколько минут мы соорудили нечто вроде волокуши из веток деревьев и еловых лап, положили на нее Корякина, и Леша с Ваней потащили его в нужном направлении. Я очень надеялся, что они допрут… или, что Михалыч все же придет в себя в дороге. Я чертовски переживал за него… но танк бросить не мог. Думаю, он поступил бы так же.

Носов чуть повернулся и посмотрел на меня странным взглядом, словно прощаясь навсегда.

Нет уж! Я помирать не собираюсь!

Я мог уйти с остальными. По сути, я и должен был так поступить. А после привести подмогу и вытянуть танк из западни. Вместо этого, я остался в лесу, вместе с машиной. Я просто не мог оставить ценное имущество на произвол судьбы.

Даже не имущество… я сроднился с нашим «744-м» за эти месяцы, сросся с ним в единое целое, зная все его слабые и сильные стороны. Да, танк — это лишь машина… но некоторые машины имеют собственные имена. И наш «Уралец» был как раз таким.

Впрочем, я бы не стал разменивать жизнь человека на танк. Просто был уверен, что Носов и Перепрыга справятся и без меня, а к утру придет помощь, и меня вытащат.

Дождь постепенно стихал, но к этому моменту я давно промок, поэтому залез в танк, задраил изнутри все люки, разделся, накрепко выжал вещи и развесил одежду сушиться. Если повезет, к утру слегка подсохнет.

Еды у меня не было — последний брикет отдал Леше и Ване, только немного воды во фляжке. Я сделал пару крупных глотков и решил вздремнуть — все равно делать было нечего. Спать в танке — сомнительное удовольствие, никаких удобств для этой цели не было предусмотрено, но я настолько устал, что едва свернувшись в кресле мехвода, сразу уснул.

Снилась мне Анастасия Павловна — строгая и сердитая, в белоснежном врачебном халате, она пристально смотрела на меня и что-то говорила, но слов я разобрать не мог. Зато ощутил неистовое влечение к ней такой непреодолимой силы, что даже дернулся во сне, больно стукнувшись локтем.

Я попытался было перевернуться на другой бок, но тут меня еще раз тряхануло, и остатки сна мигом слетели. Да это не сон! Кто-то снаружи дергает танк тросом, пытаясь вытащить машину из грязи. Сколько же я проспал? Судя по тому, что я вновь был бодр и свеж — прошло несколько часов. Вот так Настасья, подлечила меня даже в грезах, как сделала бы и наяву.

Быстро же Носов и Перепрыга обернулись! Молодцы! Объявлю им благодарность!

Я дернулся было к верхнему люку, но в последний момент что-то меня встревожило, и я замер, прислушиваясь.

Рядом гудел второй танк — понятно, пригнали, чтобы вытащить, и кто-то негромко разговаривал между собой. Звуки двигателя заглушали слова, и я никак не мог разобрать, о чем идет речь. Потом в какой-то момент голоса сместились чуть в сторону, и я, наконец, услышал.

— Vorsicht, Ruprecht! Mach hier fest, sonst riest wieder ab*!

(нем.) Рупрехт, осторожно! Крепи здесь, иначе опять сорвется!

Твою ж налево и через забор! Немцы! Они-то здесь каким боком? Видимо, случайно наткнулись и тут оперативно организовали эвакуацию моего танка, посчитав его брошенным. Без должных инструментов снаружи машину было не вскрыть, поэтому они и не знали, что я нахожусь внутри. Но какой идиот останется в глухом лесу в застрявшем намертво танке? Только я, других подобных не сыщешь.

Вот и немецкий разум решил, что танк пустой, но выглядит целым, а значит, надо его оприходовать для собственных нужд. Логично, черти их дери во все дыры!

Я быстро оделся, стараясь не выдать своего присутствия случайным шумом. Вещи были еще полусырые, но не голым же представать перед немчурой. Еще примут за своего будущего потомка, любителя берлинских лавпарадов. Впрочем, нынешние немцы сами расстреляли бы без малейших сомнений «нетрадиционных» соотечественников, попадись они им в руки. Времена на дворе нынче иные. И нравы куда более консервативные и непреклонные, плюс политика партии.

Даже ветеранов вермахта, ставших инвалидами на войне, запросто могли уничтожить в одном из лагерей. Конечно, делалось это втихую, не афишируя и не предавая широкой огласке подобные факты. Инвалиды нации не нужны! А так же не нужны цыгане, евреи, старики, гомосексуалисты — но с этими и прежде все было понятно. Денег на их содержание и Рейха не было.

Даже удивительно, как потомки нынешних воинов, покоривших половину Европы и сломавших зубы лишь на Советском Союзе, докатились в следующем веке до подобной деградации. Видимо, война повыбивала самых достойных, а для размножения оставила лишь слабых и слегка дегенеративных.

С третьего рывка машина, наконец, сдвинулась с места и медленно поползла вперед.

Что делать?

Я приник к смотровой щели: дождь за это время кончился, и мы двигались по лесу в обратном направлении. «Тридцатьчетверку» уверенно тащил тягач, а рядом шли с десяток-другой немецких солдат, кто с винтовками, кто с автоматами, и настороженно оглядывались по сторонам.

Вот ведь встрял!

Даже если я сейчас выберусь из люка, меня гарантированно схватят — слишком уж их много, и даже эффект неожиданности не поможет. Как вариант, можно потягаться с тягачом силами, посмотреть, у кого движок мощнее, потащить его на себя!.. Но — нет. Не получится. Как только немцы поймут, что внутри «Т-34» кто-то сидит, попросту забросают танк гранатами.

Ладно, для начала надо разобраться, куда меня тащат. Для начала нужно выбраться из леса на удобную твердую дорогу, а там еще посмотрим, чья возьмет.

Без боя я им не сдамся!

Глава 20

Меня буксировали, кажется, в направлении Брянска — в целом, туда мне и надо было, но не в одиночку же! Выбраться из лощины немцы и не пытались — не вытянули бы танк, пока склон был подобной крутизны, но рано или поздно лощина кончится — как-то же тягач приехал сюда, не скатывался же по мокрой земле вниз.

Так и произошло. Я не мог точно сказать, сколько прошло времени, наверное, часа два, когда, наконец, склоны по обеим сторонам от меня стали все ниже и ниже, а потом и вовсе выровнялись.

Дождь к тому времени почти утих, едва моросило мелкими, почти неразличимыми каплями, и вдалеке постепенно стало светлеть небо. Близилось утро.

Я прикидывал про себя, что делать дальше. Машину в таком состоянии я врагу не оставлю — это даже не обсуждается. Значит, если не будет возможности скрыться, мне придется уничтожить собственный танк. «Уралец» значил для меня многое, но лучше я выведу его из строя, чем потом его используют против наших бойцов.