Читать интересную книгу Глотнуть воздуха - Джордж Оруэлл

Мелькнуло подозрение, не сбежал ли этот говорун из соседней клиники. Но в общем-то он был достаточно нормален, на свой манер. Я таких видел, встречал нескольких, когда жил в Илинге: вегетарианство, поклонение природе, поэзия, простая жизнь, босиком по росе перед завтраком. Он повел меня показать колонию. От леса ни следа, только дома, дома, и что за жуть! Знакомы вам эти строения «под старину»: кудряво загнутые крыши, беленые стены с темной сеткой фальшивых накладных балок, в садах камушки «альпинариев», цемент декоративных прудиков и гипсовые румяные гномы, что продаются в лавках у цветочников? Так и виделась набежавшая сюда кошмарная банда любителей бифштексов из щавеля и хороводов с эльфами — обожателей простой жизни, с годовым доходом не меньше тысячи. Все вплоть до тротуарных плит там было сплошным бредом. Я не дался долго меня водить вдоль обиталищ, многие из которых вызывали острое сожаление, что в кармане нет ручной гранаты. Мои попытки охладить пыл гида вопросами насчет того, не волнует ли колонистов столь близкое соседство с психиатрической лечебницей, желаемого результата не достигли. Вскоре, решительно остановившись, я спросил:

— Кроме вот этого, большого, тут ведь есть и второе, совсем маленькое, озеро. Где-то недалеко отсюда.

— Что? Еще одно озеро? О нет! Нет-нет, не думаю, что здесь когда-либо имелось нечто подобное.

— Возможно, то озерко осушили, — настаивал я. — Оно было очень глубокое, осталась бы большая яма.

Впервые по лицу его скользнуло легкое смущение. Он потер переносицу:

— Хм-м. Надо, конечно же, понять некоторую элементарность в устройстве нашего хозяйства. Простая, знаете ли, жизнь. Нам предпочтительнее так. Хотя, конечно, вдали от городских удобств имеются и бытовые сложности. Определенные санитарные мероприятия налажены пока не совсем должным образом. Мусоровоз к нам приезжает, по-моему, только раз в месяц, м-да...

— Вы хотите сказать, что озерко, откачав воду, превратили в помойку?

— Естественный ход вещей потребовал наличия некой... м-м... — Он безуспешно попытался найти красивую замену слову «помойка». — Необходимо как-то разрешать проблему пустых банок и прочего, да-да, конечно... Это вон там, за той купой деревьев.

Мы проследовали туда, куда он указал. Оставив несколько деревьев, они скрыли его. Но оно в самом деле было там. Мое озерко. Нашлось наконец.

Без воды на его месте образовалась отличная круглая яма, вместительная — футов сорок глубиной, наполовину уже полная консервных банок.

Я постоял, глядя на ржавые жестянки.

— Жалко, что осушили, — сказал я. — В этом озерке водилась крупная рыба.

— Рыба? О, относительно рыбы я никогда не слышал. Но разумеется, мы не могли оставить водоем среди поселка. Сырость и комары, вы понимаете. Впрочем, я лично не видел, как это делалось, все было реорганизовано еще до моего приезда.

— А дома здесь построили давно? — спросил я.

— О, думаю, уже лет пятнадцать назад.

— Я хорошо знал это место до войны, — сказал я. — Тут стоял сплошной лес, не было никаких домов, кроме усадебного. Клочок леса еще сохранился, я там прошел, идя наверх.

— Ах, наша роща! О, это священно! Мы приняли решение никогда не строить в ней. Святыня для нашего юного поколения, истинный, знаете ли, храм Природы. — И, блеснув сквозь пенсне лукавым взглядом, он доверительно добавил: — Мы называем эту рощу «Дух Горной Лощины»...

«Дух Горной Лощины», ага. Избавившись от болтуна, я сел в машину и поехал в Нижний Бинфилд. «Дух Горной Лощины»! Набили мое озерко ржавой помойной дрянью. Чтоб их сгноило и в пыль истолкло! Вы усмехнетесь: глупое ребячество, зачем браниться, но разве вас самих порой не рвет от того, как они уродуют Англию, с их гипсовыми гномами, «обителями эльфов» и кучами мятых жестянок на месте сведенных лесов?

Сентиментальный, говорите? Антиобщественный? Нельзя предпочитать деревья людям? А я скажу: смотря по тому, какие деревья, какие люди. Насчет некоторых ничего больше не остается, чем пожелать им холеру в кишках.

Одно я понял, съезжая с холма, — пора кончать с мыслью вернуться в прошлое. Ну что хорошего в попытках вновь увидеть места своего детства? Не существует больше этих мест. Глотнуть воздуха! Воздуха тоже больше нет. Мусорный бак, в который все мы свалены, крышкой до самой стратосферы. Ну и плевать, ладно, чего с ума сходить? В конце концов, думал я, у меня еще три свободных денька. Вот перестану волноваться из-за того, что стало с Нижним Бинфилдом, и тихо, спокойно отдохну. Что же касается идеи о рыбалке, это, конечно, чушь. С удочкой! В моем возрасте! Действительно, Хильда была права.

Поставив машину в гараж «Георга», я пошел в бар салона отдыха. Было шесть часов. Кто-то включил радио послушать новости, и, когда я входил, звучал остаток сообщения «Сигналов бедствия». Признаюсь, сердце слегка подскочило, поскольку я услышал:

— ...куда сейчас в тяжелом состоянии поступила его внезапно заболевшая супруга Хильда Боулинг.

Бархатный голос продолжал рокотать: «Еще один призыв о помощи. Всех, видевших последний раз Уилла Персиваля Шугта, просим...», — но я уже не слушал, просто ровной походкой шагал к стойке. Потом мне не без гордости припоминалось, что, уловив шарахнувшее сообщение из репродуктора, я даже глазом не моргнул, не сбавил шаг, — не дал присутствовавшим обнаружить во мне того самого Боулинга, чью заболевшую супругу Хильду срочно куда-то там отправили. В салоне находилась жена хозяина гостиницы, знавшая, как меня зовут (по крайней мере видевшая мою фамилию в регистрационном журнале), и всего двое постояльцев, понятия обо мне не имевших. А я хранил спокойствие. Ничем себя не выдав, уселся у стойки как раз открывшегося бара и заказал обычною свою пинту пива.

Ситуацию требовалось обмозговать. Ко времени, когда кружка наполовину опустела, основные моменты начали проясняться. Во-первых, Хильда не больна — ни тяжело, ни вообще сколько-то. С чего это ей вдруг болеть? Она при нашем расставании была в полном порядке, и сейчас не сезон для гриппа или хоть простуды. Больной она прикинулась. Зачем?

Очередная, надо полагать, ее уловка. Видимо, дело было так: она все же дозналась (Хильда есть Хильда!), что в Бирмингем я не поехал, и ее «тяжелое состояние» лишь способ мигом выманить меня домой. Невыносимо представлять меня с другой женщиной. А то, что мой обман имел целью амурные делишки, для нее, разумеется, абсолютная истина. Других причин ей даже не вообразить. И конечно, она рассчитывает, что, услыхав о ее внезапной болезни, я моментально примчусь.

Однако напрасные хлопоты, думал я, допивая кружку. Меня так просто не возьмешь, стреляный воробей. Помнились ее прежние штучки; каких только усилий не жалела, подстраивая свои хитрые ловушки. Помню, во время одной моей командировки Хильда по карте, сверяясь с расписанием поездов в дорожном справочнике, вычисляла каждое передвижение, дабы проверить, не наврал ли я насчет маршрута. А то, помню, выслеживала меня до самого Колчестера и ворвалась внезапно ко мне в номер тамошней «Безалкогольной гостиницы».

В тот раз, увы, подозрения Хильды подтвердились — то есть не то чтобы впрямую, но имелись некие обстоятельства, как бы их подтверждавшие. Нет, нисколько не верилось в ее болезнь. Точно я, конечно, не знал, но практически был уверен — коварное притворство.

Взяв вторую пинту, я еще внимательней рассмотрел ситуацию. По возвращении домой меня, безусловно, ждет скандал, но скандал будет так или иначе, а сейчас впереди три вольных дня. Довольно любопытно, что теперь, когда все, ради чего я сюда приехал, оказалось несуществующим и невозможным, желание маленького праздника взыграло во мне с новой силой. Побыть вдалеке от своих домашних — большое дело. «Мир, совершенный мир, вдали от близких», как утверждается в псалме55. И непременно при случае заведу интрижку, решил я. Раз уж у Хильды такое грязное воображение, пускай она будет права — какой смысл в подозрениях, если без оснований?

Разомлевшего после второй пинты, меня все это даже стало забавлять. Я на приманку не клюнул, но вообще, надо признать, чертовски изобретательно. Как же, однако, ей удалось пробиться на радио, в эти «Сигналы бедствия»? Не представляю, какова там процедура: просто звонишь с просьбой экстренной помощи или необходимо свидетельство врача? Я почти не сомневался, что надоумила Хильду ее дражайшая подруга Уилер. Наверняка без этой дамочки не обошлось.

Но ничего себе лихая дерзость, а? Ни перед чем бабы не остановятся! Ей-богу, иногда нельзя ими не восхититься.

6

Позавтракав, я вышел к площади пройтись. Утро было дивное: тихое и прохладное, с играющими на всех поверхностях бледно-желтыми, как белое вино, лучами. Утренняя свежесть приятно смешивалась с ароматным дымком моей сигары. Но в небе загудело, и вдруг прямо над домами появилась эскадрилья ревущих тяжелых бомбардировщиков. Я поднял глаза. Казалось, настоящий воздушный налет.