Давайте поговорим теперь о приглянувшихся Вам статьях обозревателя “Известий” Бориса Клина (24.07.2007), епископа Саратовского Лонгина (“Известия”, 30.07. 2007), и материалах дискуссии в “Российской газете” с участием члена Общественной палаты В. Глазычева и протоиерея В. Чаплина.
Честно говоря, не заметил здесь большой обстоятельности равно как и серьезных аргументов против “антицерковной петиции”. Статья Б. Клина поражает своей убогостью. Оказывается, “теология ничуть не хуже других гуманитарных наук” потому, что если, к примеру, сравнить теологию с историей, то “любая историческая монография содержит недоказуемые версии, предположения, гипотезы”. Довольно вольное толкование истории. История как наука строится на доказанных фактах. Историческая же монография, построенная на вышеупомянутом Б. Клином арсенале, никак не может быть отнесена к науке и никак не доказывает научность теологии.
Следующий отрывок показывает, что обозреватель торопился и не очень осмысливал, что писал: “Никакая наука не докажет, что убивать или красть нельзя. Скорее она математически точно подтвердит выгодность грабежа. Но люди верят, что Бог запретил убивать, и делают это юридической нормой”. А как же крестовые походы, Варфоломеевская ночь, инквизиция? Скажете, что это дела давно минувших дней? Но ведь и в наше время состоялась постыдная война стран НАТО (христиане!) против сербов, идет междоусобная война шиитов и суннитов в Ираке и т. д., и т. п.
Статья епископа Саратовского и Вольского Лонгина содержит несколько спорных бездоказательных утверждений — шпилек в адрес авторов письма, а заодно и таких убогих инакомыслящих, как лауреат Нобелевской премии С. Вайнберг. “То, что нескольким представителям советской атеистической научной школы мешает Церковь сама по себе, сам факт ее существования… в общем-то никакого удивления не вызывает”. По-моему, здесь уместно заметить, что “советская атеистическая научная школа” прекрасно вписывалась в мировую науку. Так что “нескольких представителей” следовало бы обобщить до всего мирового научного сообщества.
По поводу того, что авторам письма мешает Церковь, лукавит епископ. Мы никогда не касались и никоим образом не собираемся касаться внутренних дел Церкви. Мы ведь специально отметили в письме, что нет у нас планов бороться с религией. Но есть вещи, которые мы считаем недопустимыми. Мы четко обозначили, что нас не устраивает, но аргументированных разъяснений на поставленные вопросы не получили ни от Лонгина, ни от других деятелей РПЦ. «…Понятие “отделение Церкви от государства”, — пишет епископ, — означает только одно: Церковь не занимается делами государства, не участвует в управлении государством, а государство не участвует в управлении Церковью. И все!» С этим трудно не согласиться. Вот только так ли все происходит на деле? Высшая аттестационная комиссия (ВАК) — государственный орган, наделенный функциями контролировать уровень и качество подготовки специалистов в стране. Как прикажете расценивать длительную, в течение нескольких лет, осаду ВАКа представителями РПЦ с требованием внести теологию в перечень научных дисциплин? Разве это не вмешательство в дела государства? Резолюция Всемирного Собора, упомянутая в “письме десяти”, — лишь последний штрих этой давней истории. Кстати, у ВАКа имеются экспертные заключения специалистов, демонстрирующие, что требование РПЦ противоречит Конституции. И все же Церковь продолжает настаивать на теологии как научной дисциплине.
Ну а как расценить неоднократные попытки РПЦ ввести в школах Закон Божий? Это ли не вмешательство в дела государства? Правда, нам отвечают, что Церковь предлагает (такой глагол использует Лонгин) ввести “Основы православной культуры” исключительно ради того, “чтобы дать нашим детям представление о культуре”. Почему-то не очень афишируется тот факт, что в 12 областях страны, по-видимому, исключительно “по желанию трудящихся”, этот предмет уже введен…
Думаю, дискуссию между В. Глазычевым и В. Чаплиным едва ли стоит комментировать. Каждый обозначил свою позицию, и остался при своем мнении.
Вы, Борис Александрович, равно как и многие сторонники РПЦ, пытаетесь убедить общественность в том, что десять авторов письма — это едва ли не последние атеисты и что даже среди ученых сегодня большинство верующие. Увы, это попытка выдать желаемое за действительное. Разумеется, среди ученых встречаются верующие, но их неизмеримо меньше, чем ученых-атеистов. Говорю это не голословно. Мне хорошо известны настроения научного сообщества.
В письме Президенту мы цитируем высказывание лауреата Нобелевской премии С. Вайнберга: “Опыт ученого делает религию совершенно несущественной. Большинство ученых, которых я знаю, вообще не думают на эту тему. Они настолько не размышляют о религии, что даже не могут считаться активными атеистами” (New York Times, 23 августа 2005 г.). Вот такими атеистами и является большинство наших ученых. И напрасно Ваши единомышленники запугивают народ атеизмом. Не надо представлять современных атеистов “воинствующими безбожниками” образца 1925 года, громившими церкви и убивавшими священников. Разница между Вами, Борис Александрович, и учеными-атеистами состоит лишь в том, что для Вас Бог существует, мы же согласны с Лапласом, который когда-то ответствовал Наполеону, что он не нуждается в подобной гипотезе. Что же касается морали, то согласитесь, что среди неверующих есть немало людей высокоморальных. И наоборот, среди верующих можно найти людей аморальных. Я бы сказал, что в наше время нравственность любого человека определяется не тем, верит ли он в Бога или нет, а уровнем его культуры.
Вы упрекаете нас за то, что в нашем письме не нашлось места проблеме нравственного воспитания детей и молодежи. Согласен, для нашего общества это важнейшая проблема. Только нельзя объять необъятное. Не об этом наше письмо. Все же хочу заметить, что проблемы культуры, образования, нравственности нас волнуют никак не меньше, чем Вас. Два года назад мы обращались к Правительству России с открытым письмом. Очень странно, что Вы его не заметили.
До тех пор, пока мы не научимся уважать свое прошлое, пока разрушаются памятники культуры, пока государство будет закрывать глаза на то, как телевидение насаждает мистику, разврат и насилие (к тому же молодежь очень многое — и не самое лучшее — может черпать и из интернета), пока примерами для подражания будут низкопробная попса и ксюши, говорить о нравственности не приходится. Конечно, Церковь может внести свой вклад в возрождение общественной морали. Только не надо думать, что принудительное поголовное обучение Закону Божьему явится некой панацеей, которая возродит духовность нашего общества.
В последнее время предпринимаются попытки продемонстрировать общественности, что множество выдающихся ученых, уже ушедших из жизни, были глубоко верующими людьми. Недавно такая попытка предпринята наместником московского Сретенского монастыря архимандритом Тихоном (Шевкуновым), который в связи с письмом десяти академиков опубликовал в еженедельнике “Аргументы и факты” № 31 высказывания восьми выдающихся ученых (И. Павлов, А. Эйнштейн, Ч. Дарвин, А. Беккерель, Дж. Дж. Томсон, М. Борн, Л. Пастер, ныне здравствующая Н. Бехтерева), демонстрирующие их набожность. Все это преподнесено как “Ответ на письмо ученых против влияния РПЦ” под крупным броским заголовком-цитатой из Альберта Эйнштейна “БЕЗБОЖНАЯ НАУКА ХРОМАЕТ!”. Мне известно, что в последние годы академик Н. Бехтерева стала верующей. Не исключаю, что Луи Пастер был верующим. Все-таки он жил в XIX веке. Не стал тратить время на выяснение вопроса об отношениях с религией А. Беккереля, Дж. Дж Томсона и М. Борна, хотя есть у меня большие сомнения в их приверженности религии. Что же касается первых трех, то это убежденные атеисты, чему есть огромное количество документальных подтверждений. Не знаю, преднамеренная или по незнанию, но это фальсификация.
Что касается академика И.П. Павлова, то он относился к верующим терпимо и с пониманием (если речь не шла о людях науки): “На свете еще очень много темных, необразованных людей, которые весьма плохо разбираются в явлениях природы и общественной жизни и лишены такой мощной моральной опоры, как просвещение, образование.
Моральной опорой для их жизни в известной мере является религия, вера в Бога”. В продолжении этого же высказывания видно его отношение к верующим ученым: “Но как могут верить физиологи, когда уже ясно, что душевную деятельность можно изучать естественно-научными методами? Что души, как таковой, изолированно от человеческого мозга не существует”. О Павлове опубликовано огромное количество воспоминаний его сотрудников, близких знакомых, родственников, стенограммы, переписка и т. д. В этих материалах, начиная с письма своей невесте (11 сентября 1880 г.), С.В. Карчевской: “…сам я в бога не верую, никогда не молюсь….”, он неоднократно причисляет себя к атеистам. Известно и другое: в годы, когда Церковь подвергалась гонению, атеист Павлов неоднократно вступался за нее. Согласитесь, что мрачный портрет атеиста-громилы, мыслящего лишь о том, как бы уничтожить Церковь, не вяжется с Павловым.